Академия чаросвет. Тень

Ярошинская Ольга

– Он использовал чары, чтобы заставить тебя? – спросил Бастиан, отчаянно надеясь, что она скажет «да». Тогда он разобьет Монтеге рожу, и все будет нормально.

– Нет, – ответила Мэди.

Бастиан отдал ей измеритель.

– Пригодится, – сказал он. – Если вздумаешь проверить чаросвет с кем-нибудь еще.

Глава 13. Будущее меняется

Я не видела Баса уже несколько дней. Тогда он ушел раньше, чем я успела сказать хоть слово, да и не знала я, что говорить. Кейден не использовал чары, но он меня шантажировал.

Рассказать об этом – значит, сознаться и в том, что я делала в кабинете у Строка. Но я не могла выдать тайну Первого, не могла его подставлять. Себастиан Альваро – наследник одного из великих домов. Ясен пень, он на противоположной стороне от сумеречных теней. И кто знает, что он может ляпнуть на какой-нибудь семейной встрече.

Я даже успела решить, что наша ссора к лучшему. Тетя Рут учила меня трезво смотреть на вещи, и я прекрасно понимала, где он и где я. Знакомство с мамой Бастиана только подтвердило – мы не пара, какая бы магическая связь между нами не вспыхнула.

Но сердце сжималось от горькой тоски. Я терзалась виной и все пыталась подобрать слова, которые могли бы что-то исправить, и сомневалась – стоит ли их говорить. В принципе, Бас тоже хорош. Только-только сам ходил с засосом на шее. И этот его измеритель. Как будто я и правда пойду по академии целоваться со всеми подряд.

Уровень я проверила. Сперва он был чуть больше половины, но каждый день без Бастиана неуклонно снижался.

– Особой способностью некоторых тварей ночи является флуоресценция, – сказал профессор Дунгер, и я мигом вынырнула из своих раздумий, – умение поглощать свет, а после излучать его, как правило, для привлечения особей противоположного пола в период размножения.

А что, если я – тварь ночи? Поглощаю свет Бастиана, а потом привлекаю его же. Это бы объяснило, почему мне единственной удалось выжить в Левых Порожках – твари приняли меня за свою.

– В абсолютном большинстве случаев эта способность выражена у самцов, – продолжил профессор Дунгер. – Кто ярче светит, тому и дама.

– Если что, у меня восемьдесят пять, – громким шепотом сообщил Фалько в сторону блондинок за первыми партами.

– Если вы думаете, Фалько, что какая-нибудь ночная тварь вам бы дала, то ошибаетесь, – невозмутимо продолжил Дунгер, и его реплику встретили дружным смехом. – Диапазон восприятия света у них куда ниже. Именно поэтому в состав ночных групп обязательно включают боевых магов с уровнем выше восьмидесяти. Такое интенсивное сияние однозначно отпугивает чудовищ. По крайней мере тех, у кого есть органы зрения.

– А что, если уровень низкий? – спросил Дин.

– Тогда вам в Ночи лучше не отсвечивать. А иначе может выйти неловко. К примеру, ваше сияние привлечет самку мокрощупа, жаждущую размножаться. Удовлетворить вы ее не сможете, и она останется недовольна…

Дунгер задумчиво почесал шрамы на левой половине лица, а Лекса, подняв руку, спросила:

– Скажите, профессор, как они накапливают свет, если его нет на темной стороне?

– Хороший вопрос, – кивнул он. – Некоторые твари перед периодом размножения мигрируют в ближайшие освещенные территории, причиняя неудобства людям, живущим в приграничных районах.

Ну почему сразу

неудобства… Сезон охоты на вивирушу – один из самых жирных периодов в Сумерках.

– Часть тварей также использует агрессивный способ добычи света и охотится на других сияющих, что доставляет определенные проблемы нашим ночным экспедициям, – добавил Дунгер. – И последнее – свет на темной половине все же есть. Осколки погибшей цивилизации.

Седьмой дом и правда существовал когда-то, а его чары умели накапливать свет, как твари ночи. Вот только я по-прежнему не имела понятия, как с ним связана. От Первого не было никаких вестей, так что я собиралась съездить домой на выходных и узнать, удалось ли ему получить почту Строка, а заодно выведать что-нибудь о своих родителях.

Фелиция обещала, что скоро я сама все вспомню, но прошлое так и оставалось покрыто мраком. Первый вытащил меня из города и спрятал. Он велел скрывать, что я из Левых Порожков, и явно что-то знал. Я выполнила его задание, так может, в благодарность он раскроет мои же секреты?

После твареведения мы с Фалько пошли в столовую. Повариха решила сменить гнев на милость и поприветствовала меня сладкой улыбкой, которая смотрелась на ее лице странно, как мед на мороженой рыбе.

– Мэди, не хочешь подработать? – перешла она сразу к делу. – Скоро у Строка опять посиделки, а ему так понравилось твое жаркое…

– Нет, спасибо, – ответила я, не дослушав.

– Я заплачу тебе за прошлый раз, – предложила она, но я мотнула головой. – А за этот дам семь монет. Восемь!

– Я поеду домой на выходных, – ответила я и, взяв обед, пошла за стол к Фалько.

Но едва я успела взять ложку, как на соседний стул опустился Монтега. Я лишь вздохнула – он прилип ко мне как репей и постоянно крутился рядом. Со стороны могло показаться, что мы и правда встречаемся.

– Мэди, малышка, – проворковал он. – Как прошел твой день?

– Отвали, – попросила я в который раз.

– Я вам не мешаю? – спросил Фалько с набитым ртом.

– Нет, – заверила я.

– Да, – тут же ответил Кейден. – После нашего первого поцелуя мы никак не можем уединиться снова. Я начинаю думать, что ты избегаешь меня, Мэдерли.

Я вытаращила глаза.

– Я тебе раз десять прямым текстом сказала оставить меня в покое! И ты только начал что-то подозревать?

– Понимаешь, что-то не сходится, милая, – сказал Кейден. Он накрыл мою руку своей, попытался сплести пальцы, но я выдернула ладонь. – Ты, Фалько, возможно не в курсе, но дело было так. На ужине у Строка, куда я был приглашен как лучший ученик по архитектуре света, была и Мэди.

– Я готовила, – пояснила я.

– И я в очередной раз пожалел, что не побывал в твоей таверне. Ужин был хорош. Не сказать, чтоб волшебно, но вполне съедобно. Куда лучше этого хрючева, – он поковырял вилкой в рагу и наморщил нос. – Так вот. В один прекрасный момент Строк отправил меня в кабинет принести кое-какие записи, а малышка Мэди уже меня поджидала. Там и произошел наш страстный поцелуй, о котором случайно узнала Найрин, а следом и вся академия.

Я молча ела суп, который был не так уж плох, а вот Фалько решил влезть в монолог Монтеги.