Академия для наследников

Ольховикова Анастасия

То, что он назвал сына неофициальным именем, лично меня заставило немного расслабиться. И зерно истины в его словах присутствовало. Но как же сложно было вести себя сдержанно под взглядом проницательных и почти черных глаз… Далион, кстати, оттенок унаследовал от отца. В этом было их главное с Гейлом отличие.

– Не буду говорить за светлые земли, – не стала обнадеживать темного демона я, – но королевство Биор с радостью окажет вам содействие в желании стать ближе к магам, – нисколько не кривя душой,

добавила я под конец.

Мои слова сильно порадовали демона, и на этот раз улыбка его вышла открытой и заразительной:

– Гейл, я знал, что другую девушку ты себе и не выберешь! Что ж, мне остается только порадоваться за вас, дети! – с этими словами он отделился от остальных и сжал нас с сыном в почти медвежьих объятиях. Каким бы высоким ни казался мне Гейл, его отец точно был больше и внушительнее.

Кажется, позади демона все вздохнули с облегчением. Бройди даже слезу умиления с ресниц смахнула. А я, когда Эвангирион широким жестом приказал следовать за ним, не смогла не поинтересоваться у Гейла:

– Гейл?

– Да, птичка? – улыбнулся некромант.

– Твой отец – темный демон. Почему кожа у него такая же, как у Эвандалиона? Он ведь совсем темным должен быть!

Тот, от кого сыновья унаследовали внешность, тотчас обернулся и хитро поинтересовался у Гейла:

– Не рассказывал о теплой тьме?

Гейл с улыбкой покачал головой, а госпожа Ревения мягко пожурила мужа:

– Она и без ваших сказок догадается, милый. Тебя вот уже почти разоблачила… – и до того хитрый взгляд бросила в мою сторону, что я невольно зарделась и подумала, что даже рынок рабов был каплей в море по сравнению со знакомством с семьей Эвангелиона.

Когда мы оказались за массивными дверьми замка, ко мне подскочила Бройди, отцепляя от Гейла:

– Пойдем, милая, ты, наверное, устала с дороги. Мы слышали, что нелегко тебе пришлось. Пойдем–пойдем, я покажу тебе отведенные для отдыха комнаты.

Беспомощный взгляд в сторону Гейла не возымел действия – мне только утвердительно кивнули, так что пришлось предоставить себя заботам кормилицы целиком и полностью. Но я почему–то знала: в ее обществе мне обязательно понравится. Только, уходя под руку с сердобольной женщиной, я успела уловить окончание разговора Гейла с отцом:

– Ты задержался. Мы ждали, что придешь прямо к вратам.

– Отец, спешу тебе напомнить о некоторых проблемах, созданных тобой же в отношении этого…

– Я ждал от тебя большей проницательности, – как ни в чем не бывало, перебил сына темный демон. – Но ладно, твоя невеста мне так понравилась, что сегодня я буду добр и все тебе расскажу. У запрета на перемещение было одно условие досрочного прекращения: если ты явишься домой, осознавая, что значит – переживать о ком–то дорогом сердцу.

Что на это ответил Эвангелион, мне,

к сожалению, услышать не удалось, но раскатистый смех его брата дал понять, что у мужчин все в порядке. Я же сосредоточилась на заботах женщины, уверенно поднимающейся со мной по лестнице. Запоздало вспомнив, что тьма, из которой соткано платье, может рассеяться, стоит мне зайти в комнату для омовений, я тяжело вздохнула, и это не укрылось от Бройди:

– Что случилось, милая? Не бойся рассказывать мне обо всем: госпожа Ревения с самого детства доверяла мне все свои секреты, и ни об одном я не проболталась даже ее отцу, а он, поверь мне, был суровым магом!

– Он, наверное, был против поступка господина Эвангериона, – предположила я, и это вызвало на губах Бройди согласную улыбку:

– Ему смириться пришлось. Когда любовь сильная и взаимная, против нее ни одна темница не устоит, ни одна попытка удачного замужества. Вот и у вас с Гейлом я то же самое вижу – и радуюсь, радуюсь, что на моего мальчика такое счастье снизошло!

Я откровенно смутилась от столь неприкрытой похвалы, но довериться, отчего–то, это милой женщине захотелось с двойной силой, поэтому и признание сорвалось с губ почти без усилий:

– Госпожа Бройди, Гейл доставил меня сюда прямо с рабовладельческого рынка, куда меня отдал водный демон по имени Ласотар… Боюсь, в комнатах для отдыха вы можете увидеть меня не в самом приглядном свете…

– Я просто Бройди, маленькая госпожа, – хохотнула женщина, еще крепче стискивая мою руку. – Проделки Эвангелиона мне известны. Как известно и то, что он никогда не выставит женщину в неприглядном положении. Давайте мы сначала организуем вам ванную, и вы сами увидите, что я имела в виду.

Я смутилась в очередной раз, когда Бройди предложила смело заходить в горячую емкость с парящей водой прямо в платье. Но, доверившись ее уговорам, поняла причину почти сразу: стоило тьме соприкоснуться с влажной средой, она рассеивалась без следа, исчезая вместе с порванным дорожным платьем.

– Никто и никогда не узнает о том, что однажды захотел сделать погребенным тьмой Гейл, – уверенно заявила кормилица, с улыбкой глядя на меня. – А вы – свет его души, и вы засияете так, как никому раньше не удавалось.

Что имелось в виду, я узнала, когда, расслабленная и умиротворенная, закуталась в мягкое полотенце и вышла из ванной комнаты. И пусть все вокруг, даже стены помещений, было выполнено в темных оттенках, это нисколько не уменьшило моего ощущения комфорта от пребывания в замке отца Эвангелиона. Сама Бройди с неизменной улыбкой на лице стояла у широкой кровати, держа на руках платье изумительного белого цвета.

– Оно лишь подчеркнет вашу красоту, когда вы решите его примерить, – просто объяснилась женщина.