Академия для наследников

Ольховикова Анастасия

Мы стояли в полутемной зале, обнявшись, пока не высохли выступившие на глазах слезы. В тот момент я была бесконечно рада оттого, что нашла самое близкое существо в обретенной светлой семье.

***

– Феникс, – без малейшего намека на возражения произнесла Эсиора, когда я поведала ей о случившейся со мной беде. – Феникс в состоянии исполнить любое твое желание. Он ведь одно из изначальных существ мира. Правда, цену за свою помощь он может потребовать непомерную, и я не уверена, что тебя таковая устроит.

Надежда забилась в груди пойманной птицей, но, все еще не веря своему счастью, я попыталась как можно более спокойно узнать детали:

–

Откуда вам это известно?

На лбу Эсиоры появилась морщинка:

– Встретив Эваниона, я…одно время всерьез задумывалась о том, чтобы покинуть Армонда навсегда. Просто темный демон поторопил события, а что и поплатился в итоге, так и не узнав, что существует способ сделать меня своей по закону. Впрочем, это уже дела прошлого. Еще будучи замужем за Арминьоном, я изучала историю диких земель: идея сплотить всех демонов блуждает по нашим территориям уже довольно долго, и в этом мы с мужем также были солидарны. Поэтому рассматривали все правила, обычая, зафиксированные в древних письменах и сохранившиеся до наших дней. В одном из таких я и обнаружила знание о фениксе: это огненное порождение настолько сильно, что способно, подобно демонам времени, менять ход истории. Но с серьезными и судьбоносными просьбами к нему все равно побаиваются ходить, потому что знают, чем в итоге это может обернуться.

– У меня нет другого выхода, – покачала я головой. – Если хочу быть счастливой, должна пойти.

– Смелая девочка, – похвалила меня бабуля. – Храм находится на огненных землях, посещать его могут лишь те, кто пришел с искренней просьбой. Сколько бы попутчиков ты с собой ни привела, всех их придется оставить снаружи. Разговор с фениксом – это общение души с душой. Для него не требуются посторонние. Найдешь дорогу к птице – считай, половина дела осталась позади.

Жадно запоминая все подробности предстоящего предприятия, я постоянно одергивала себя, не позволяя мыслям о счастливом будущем затуманить разум. Слишком хорошо я была научена горьким опытом, чтобы не внять предупреждениям Эсиоры. Раз она сказала, что феникс коварен и попросит за свои услуги огромную цену, значит, так и будет. Значит, нужно непременно обсудить это с Эвангелионом. А он прибудет только завтра. И я начала считать часы до встречи…

Тепло попрощавшись с бабушкой, я отправилась на недолгую прогулку перед обедом в сад, украшенный аккуратными дорожками кустов, в котором, при желании, можно было затеряться среди тех, что повыше, или вдохнуть аромат свежих цветов шиповника, распускающихся на более низких и аккуратно оформленных. Странно: в Академии вовсю раскинулась осень, здесь же царила поздняя весна. Складывалось впечатление, будто сама магия светлых поддерживает вечно цветущую природу.

От мыслей о непостоянстве мира меня отвлек сладкий голосок Армунны, которая, похоже, тоже прогуливалась здесь с подругой. Став невольным свидетелем разговора тет–а–тет, я скрылась за высоким кустарником, наблюдая, как медленно и степенно моя кузина прохаживается по аллеям в компании.

– Он будет, я уверена! – с жаром убеждала подругу Армунна, и по выражению ее лица я догадалась, что тема разговора чрезвычайно важна для девушки. – Плевать на эти смотрины – своего темного я уже выбрала!

Так–так, оказывается, младшая сестренка уже давно определила, с кем связывать будущую жизнь? Я невольно заинтересовалась и даже подалась в своем убежище вперед, прислушиваясь.

– Но, милая, ты ведь даже толком его не видела. Подумай сама: поцелуй с незнакомцем под покровом глубокой ночи – вопиющая неосторожность! А если бы он причинил тебе зло?

– Нет! – возразила Армунна, вспыхнув. – Он был так чуток и так нежен…сказал, что заберет меня отсюда, как только я стану совершеннолетней. А значит, завтра он будет здесь! Завтра все и свершится…мой герой! Мой Эвангелион!

Я не ослышалась? Младшая имела в виду моего любимого? Смутно

верилось, что существует еще один темный с подобным именем. И я почувствовала зарождающуюся в глубине души ярость: мой! Мой мужчина! А своим я делиться ни с кем не стану! Подавив чудовищное желание выйти из укрытия и сказать все, что я об Армунне и ее целях думаю, я с удвоенным энтузиазмом принялась слушать. Все же вражеские планы надо было знать наверняка. А уж ответные меры я непременно придумаю.

– Одумайся, мечтательница, – скептицизму подруги можно было лишь позавидовать. – Год ведь прошел, и за это время он никак не дал о себе знать! Просто придумал тебе дурацкое прозвище и наобещал столько, сколько даже туманная земля не в силах дать!

– Неправда! – моя романтическая сестрица даже ножкой топнула. – Он сказал, что я навеки оставила след в его сердце – я ведь делилась с ним своей магией, а значит, его тьма уже не просто неконтролируемая – она стала теплой, и теперь любой, кто покусится на мою жизнь, будет иметь дело с Эвангелионом!

– Ну да, – хмыкнула подруга, – и в подарок от своей широкой души он назвал тебя…как же там было? – будто запамятовала подружка, и Армунна, смущенно и одновременно мечтательно улыбнувшись, прошептала:

– Полуночная соловушка – именно так он сказал.

– Как романтично, – с легкой иронией улыбнулась вторая девушка, но Армунна лишь махнула рукой:

– Завтра! Завтра все решится…

Я пришла к такому же выводу. Завтра я собиралась устроить большое разбирательство с Гейлом. Что за полуночная соловушка? Что за теплая тьма, ставшая такой из–за сил Армунны? Разве не единственной должен был быть верен любой уважающий себя демон? Что–то крупно не сходилось, и имеющаяся у меня информация нуждалась в уточнении. Я знала, где можно будет это сделать. Осталось лишь дождаться встречи с Эвангелионом.

Ночь прошла в беспокойных снах. Мне чудился то Ласотар, отчего–то не желающий отпускать меня из своей загородной резиденции, то дедушка, внезапно решивший, что, как и Армунне, мне тоже стоит появиться на смотринах, но при этом Эвангелиона не допустивший. И сестрица с выражением торжества на лице, вышедшая за пределы дворца, куда мне путь был заказан, и встретившая Гейла с одним лишь желанием: сделать своим навечно. А затем все это горело в огне феникса, которого я еще ни разу не видела, и я вновь оказывалась одна на углях счастливой прошлой жизни. Я очнулась в холодном поту и поняла, что время близится к рассвету. Зеркало в покоях показало невыспавшееся лицо, пришлось заставить себя вернуться в кровать и отдохнуть до конца положенного времени. Вспомнилась Тикки: с ней было бы гораздо спокойнее.

Гости начали подтягиваться ближе к обеду. Как и Эвангирион ранее, дед приветствовал их стянутыми к парку перед дворцом светлыми воинами. В отличие от дома темного демона, Армонд расположил родовое гнездо на равнинной местности, и дворцовая территория радовала глаз многочисленными аллеями и закутками с выстроенными в них фонтанами с кристально чистой водой. Все здесь словно дышало светом, все словно было призвано для того, чтобы сделать жизнь каждого счастливой.

Я ждала одного Эвангелиона. Пока подтягивались дорогие повозки с пассажирами и дарами, очевидно, предназначенными для праздника, я искала глазами хоть одну знакомую деталь. Что–то, что дало бы мне понять, что любимый некромант здесь и жаждет встречи со мной так же, как и я. Я даже к дедушке подходила с вопросом о том, подтвердили ли свое присутствие темные демоны, на что получила утвердительный ответ. И снова в голову просились странные мысли. В свете услышанного от Армунны я не знала, что и думать. А уж то, что Эвангелион задумал что–то, связанное с приемом, и вовсе нагоняло тоску и состояние неопределенности. Поэтому когда пришли девушки из обслуги, чтобы помочь мне облачиться в платье для вечернего приема, настроение мое оставляло желать лучшего.