Академия для наследников

Ольховикова Анастасия

Ласотар заслонил собой водного повелителя, выйдя на шаг вперед и спокойно глядя на некроманта. Между ними, казалось, затрещал сам воздух. Я понимала, что если сейчас Гейл не сдержит свое желание защитить меня от Ласотара, темные демоны снова окажутся в опале. Но совершенно не представляла, что сделать, чтобы Гейл остановился.

– Милый! – позвала Эвангелиона госпожа Ревения, но безуспешно: некромант продолжал наступать на Ласотара, и перед ним расходились все стоящие на пути демоны. Помощь пришла внезапно.

У меня резко закружилась голова, рука сама собой попыталась найти опору.

–

Армина! – воскликнула Эсиора, но сознание стремительно стало покидать меня. Я успела заметить обернувшегося Гейла, с тревогой смотрящего на меня, когда поняла, что именно произошло. Это связанная со мной душа мага решила внести коррективы в торжество. Цериус овладел моим сознанием как раз в тот момент, когда Гейл оказался рядом, подхватывая на руки. Я провалилась в очередное видение.

Мне жарко. Мне чудовищно жарко, и совсем нет сил на то, чтобы выбраться из той ловушки, в которую я угодила из–за Дюрэя. Кто бы мог подумать: всего лишь согласилась пройтись по шумному человеческому городу, а в итоге оказалась застигнутой врасплох позорным предложением превратиться в королевскую любовницу. Почему не послушала Ласотара? Почему ушла на земли людей в одиночку? Теперь расплачиваюсь за собственную глупость. Наивная! Наивная и глупая девчонка! Как же он теперь проживет без тебя?..

…Мысли путаются, и я чувствую, как силы почти оставили меня. Руки иссохли настолько, что уже не чувствуют связывающих пут. Беспощадное солнце выжигает саму мою сущность. Как это грустно. Я отхожу в иной мир, далеко за океан забвения, в туманную страну. Прости, Ласотар… Я оказалась настолько самонадеянна, что не подумала о тебе, хотя должна была делать это в первую очередь. Моя душа рвется на куски, потому что истончается последняя связь с тобой. Как же это больно – вырывать любовь из останавливающегося сердца. Ласотар! Прости меня…

…Сколько времени прошло с тех пор, как я здесь оказалась? Туманная страна не такая темная, как о ней думают. Здесь рождаются и сюда возвращаются души умерших демонов, чтобы пройти круг очищения и вновь вернуться на дикие земли. Я тоскую по Ласотару, и это чувство съедает меня изнутри – возможно, поэтому меня все еще не хотят допускать к перерождению. Когда же я осознаю свои ошибки? Когда, наконец, пойму что должна жить ради него и для него?..

…Крик новорожденного младенца. Это ведь мой крик – моя возрожденная душа снова здесь! Ласотар! Жив ли ты еще, милый? Пожалуйста, дождись меня, и я обещаю никогда больше не делать глупостей. Туманная земля наконец–то отпустила меня, но сейчас я засну и очнусь лишь тогда, когда ты снова меня поцелуешь. Как хочу я быть с тобой. Как хочу снова вдохнуть запах твоих волос. Как мечтаю оказаться в крепких объятиях!..

..Незнакомый женский голос что–то воркует мне сверху. Это колыбельная, значит, поет ее моя милая мамочка. Я плохо слышу, но второй голос, внезапно раздающийся в комнате, заставляет меня вздрогнуть и съежиться. Он властный, никому не подчиняющийся…потерянный. Я поневоле прислушиваюсь к нему, хоть и слишком мала еще, чтобы понять, о чем говорят эти двое. Нет, это не папа, точно не он. Кто же ты, незнакомец?

– Ты уже придумала имя малышке, Патина?

– Да, господин Ласотар. Мы с Аином жили всегда

в любви. И девочка наша стала ее плодом. Пусть же и имя станет соответствующим. Рожденная в любви – Аини…

Я выдохнула воздух из легких вместе с гортанным стоном и принялась кашлять, попутно осознавая, что нахожусь в чьих–то объятиях. Открыть глаза и обнаружить себя на руках у Гейла, которому предоставили место самого правителя светлых земель, было настоящим счастьем. Переживания в его глазах я бы не вынесла.

– Цериус, – хрипло пробормотала я, желая как можно быстрее успокоить некроманта.

– Видение? – брови Эвангелиона взлетели вверх, но в следующую минуту он взял себя в руки и обратился к присутствующим:

– Дар Армины – осуществлять взаимодействие с нашим миром и иной стороной. Она медиум, и в данный момент связана с душой человеческого мага Времени Цериуса Проториуса, у которого остались на нашей земле незавершенные дела. В Академии Магии мы практиковались в этом направлении, поэтому обморок – сопутствующий атрибут общения с миром духов. Сейчас она вне опасности, – а дальше он понизил голос и обратился уже ко мне. – Ты меня напугала, птичка…как же ты меня напугала.

– Зато предотвратила стычку с Ласотаром, – слабо улыбнулась я, совершенно не заботясь о том, что тесные объятия могут привлечь излишнее внимание. С Гейлом мне было так тепло и хорошо, что совершенно не хотелось отделяться от него.

– Чего хотел Цериус? – услышав имя недоброжелателя, нахмурился Гейл.

– Помоги дойти до Ласотара, пожалуйста, – попросила я. – Это было послание для него.

Гейл аккуратно поднялся с трона, придерживая меня за руку, и я обозрела собравшихся вокруг демонов. Дедушка и бабушка стояли, держась за руки, и я испытала огромное облегчение, что Эсиора больше не сторонится родственников, а начинает постепенно вливаться в их ряды. Веймана с Армандином, похоже, успокаивали остальных светлых, которые по привычке ринулись защищать обретенную недавно соотечественницу. И только Армунна прожигала нас со спутником сердитым взглядом: еще бы, это она сейчас мечтала оказаться на моем месте!

– Гейл? – пользуясь тем, что сейчас нас никто не слушает, подала голос я. – Тебе знакомо выражение «полуночная соловушка»?

– Нет, – задумавшись, ответил некромант. – А почему ты спрашиваешь? Это было в видении?

– Да нет, – расслабилась я: лгать он бы никогда не стал. Кажется, я догадывалась, кто решил подшутить над Армунной, представившись чужим именем. Впрочем, возможно, шуткой это и не было. – Просто в голове откуда–то взялась эта фраза. Пойдем к Ласотару. У меня к нему разговор.

Водники нашлись ближе к середине зала: они стояли, переговариваясь, и развлекали себя дегустацией напитков, выставленных дедом в качестве извинений за неожиданный обморок внучки. Когда же толпа у трона расступилась, показывая нас с Гейлом, все они, словно ожидали этого, неестественно выпрямились, обступая голубоволосого правителя. Пока пропадала у деда в библиотеке, узнала, что главного водника звали Аковадис. К нему–то я и обратилась.

– Господин Аковадис, разрешите мне поговорить с вашим первым советником. Видение, посетившее меня, касалось его прежней жизни и невесты.