Академия для наследников

Ольховикова Анастасия

– О чем вы? – не дожидаясь ответа правителя, выступил из–за остальных водников Ласотар. Кажется, сам Аковадис нисколько не оскорбился подобной дерзости: видимо, первый советник с лихвой искупал свою порывистость исправным служением государству. Напротив: повелитель Воды смотрел на нас с интересом. Мне оставалось только сжать руку на плече Эвангелиона, чтобы тот не повторил своей попытки отомстить Ласотару.

– Ее последние мысли были о вас и только о вас. Она жалела, что не послушалась и ушла на территории людей. И душа ее покидала тело, беспокоясь только о том, как вы сможете прожить дальше. Она не погибла, не рассеялась по миру – оказалась в туманных землях и спустя несколько

столетий переродилась. Вы спрашивали у ее новой матери, выбрала ли та имя для ребенка. И вам дали четкий ответ – «рожденная в любви».

– Аини… – голос Ласотара сорвался на хрип, глаза расширились до невозможного, и он стал глотать ртом воздух, так что окружающие его товарищи забеспокоились относительно его самочувствия. Демон упал на колени, не в силах поверить в услышанное, и я, пользуясь моментом, мягко оторвалась от Эвангелиона, опускаясь рядом с водником, и, не боясь, положила ладони на его широкие плечи:

– Я нахожусь в связке с душой мага Времени. Все это он показал мне, чтобы вы, наконец, поняли, почему смогли прожить так долго без единственно–любимой женщины. Это ваш второй шанс. Не упустите его, Ласотар. Она ждет, когда вы ее поцелуете – тогда душа Танди вернется в наш мир окончательно. А пока она спит в маленькой девочке Аини – и надеется, что вы придете к ней, чтобы заключить в объятия. Простите меня… – я удостоилась изумленного взгляда демона. – За то, что своими неосторожными действиями разбередила старые раны, Ласотар. Я не имела никакого злого умысла. Надеюсь, мои слова о Танди хоть как–то облегчат вашу участь и позволят наконец–то быть счастливым.

– И вы меня простите… – он никак не мог поверить, что после всех чинимых благодаря его легкой руке испытаний, выпавших на мою долю, ответом может быть чистое милосердие. – Я даю вам слово перед всеми своими товарищами: если вы разорвете кровную помолвку с Дарием Маерийским, он станет последним, кого коснется проклятие Дюрэя.

– Спасибо, – улыбнулась я, чувствуя, как к глазам подступают слезы. Осторожно поднявшись и снова оказываясь в руках Гейла, я вспомнила о том, что хотела сказать воднику с самого освобождения:

– Ласотар…разберитесь с ситуацией на невольничьем рынке. Арлена не заслуживала истязаний со стороны воздушного демона, несколько раз выкупавшего ее на ночь. Разберитесь с рынком и тем зеленым карликом, которому отдали нас обеих. И найдите Арлену. Найдите и попросите у нее прощения, иначе вам с Танди не быть счастливыми до конца, – с этими словами, сопровождаемая парой десятков изумленных и молчаливых взглядов, я повернула назад в сторону трона и деда, бережно поддерживаемая Эвангелионом.

– Все же маг Жизни в тебе сильнее демона Света.

Я кинула в сторону некроманта удивленный взгляд:

– Почему ты так считаешь?

– Спасаешь самые заблудшие души в самых запущенных ситуациях, – грустная улыбка осветила лицо Эвангелиона. – Мне поневоле захотелось быть на месте Ласотара…

– А знаешь, чего хочется сейчас мне, Гейл? – прошептала я, вынуждая наклониться ближе.

Он втянул воздух, окружающий меня, и судорожно выдохнул. По расширившимся зрачкам некроманта стало понятно, что ответ на вопрос ему уже известен.

– Осталось немного: расторгнуть помолвку, – с хриплыми нотками в голосе отозвался он, отстраняясь.

– Я знаю, как это сделать, – моей уверенности можно было только позавидовать. Но договорить мне помешала – кто бы сомневался! – настойчивая младшая сестренка, поскольку мы как раз вернулись на место рядом с дедом.

– Ах, Армина, что за хлопотливый магический дар! – пожаловалась она, делая вид, что не было недавно стычки Гейла с Ласотаром и моего недолгого путешествия в стан водников. –

А праздник между тем простаивает. Музыканты заждались! – она всплеснула руками и указала на выделенное для исполнителей баллад место. Те, словно по команде, заиграли плавную мелодию, которой я никогда раньше не слышала. – Господин Эвангелион, отпустите же мою сестру! Ей ничего не угрожает, а обучить ее вы всегда сможете по возвращении в Академию! – она капризно надула губки, вырывая Гейла из моих рук. – Пойдемте лучше танцевать, об Армине есть, кому позаботиться!

Вот так я и осталась без некроманта. Переглянувшись с бабушкой и замечая ее виноватый взгляд, я решила не реагировать на обнаглевшую сестренку, которой Гейл в силу природной тактичности не смог бы отказать. Тем более что ко мне приближался его старший брат, явно заинтересованный в том, чтобы я оказалась его парой в начинающемся танце. Успокоив деда и остальных родных, что со мной все в порядке, я повернулась к Далиону с вежливой улыбкой.

– Мой брат просто глупец, что оставил такое сокровище в одиночестве, – доверительно сообщил темноволосый красавец с лицом некроманта.

– Ну почему же в одиночестве, – кокетливо возразила я, – водники явно соревнуются в том, кто первый решит пригласить меня на танец. Все – кроме Ласотара, конечно.

– Его вы вывели из состязания? – догадался Далион.

– Зачем ему я, когда совсем рядом подрастает единственная женщина, – улыбнулась я. – Да и танцевать мне как–то неловко: я совсем не знаю демонических движений.

– Это не так сложно, как вы думаете, – сообщил Далион. – Пойдемте, Армина, поближе к Гейлу, ибо я всерьез опасаюсь за его здоровье, а заодно и поучимся танцевать как настоящие дикие.

Спорить я не стала, тем более что цели мы преследовали одинаковые. Пока звучала открывающая вечер мелодия, Далион учил меня основным движениям, затем, заслышав первые ноты следующего танца, сказал, что тот предполагает наличие четырех участников, и предложил добавить нам пару из Армунны и Гейла. Я лишь согласно кивнула, тем более что в процессе музыки партнеры должны были периодически меняться. Пока напротив меня исполнял несложные фигуры Далион, мы вели мирную светскую беседу, Гейлу же я объясняла, почему на него внезапно набросилась Армунна. В конце концов, когда заключительные движения потребовали одновременно всю нашу четверку, а сами мы встали в круг, Эвангелион выглядел заметно разозленным, Далион откровенно веселился, и только Армунна выглядела обескураженной. Как оказалось, пока они танцевали с некромантом, она успела задать тысячи странных вопросов, на которые он не знал ответа, и были они явно романтического характера. И вот сейчас, когда нас стало четверо, она не выдержала и при нас с Далионом спросила в открытую:

– Вы правда не помните меня, Эвангелион? И даже то, как называли меня в ту ночь семи стихий, когда мы встретились во тьме?

– А уверена ли ты, дорогая сестра, что это был именно Эвангелион? – вздохнув, решила я прекратить муки младшенькой.

– Как я могу быть неуверенной? – воскликнула Армунна, прожигая взглядом одновременно растерянного и раздосадованного Гейла.

– Неуверенной можно быть по–разному, милая принцесса Света, – взял слово Далион. – Например, оттого, что в темноте можно быть чрезвычайно глухим и не расслышать толком имя, – тут он, конечно, лукавил, но путаница в их с Гейлом случае выглядела достаточно правдоподобно. – Или оттого, что выбранный вами кавалер, возможно, и не подозревает, что кто–то успел украсть у вас горячий поцелуй. Или оттого, что лишь один мужчина в мире может знать, что назвал вас тогда полуночной соловушкой, – с превосходством во взгляде, наконец, раскрыл свое инкогнито Эвандалион.