Академия Кавальдэ

Шарэль Ти

— Форма облегает тело, понимаешь? — шепотом, хотя рядом никого не было, начал объяснять брат. — Мастер должен контролировать положение тела. И тянется, чтобы ничто не стесняло движений. Понятно?

— И? — понятно мне не было.

— Мужское строение, Ники, сильно отличается от женского! — чуть ли не со злостью прошипел брат, а до меня все ещё не доходило.

— Да, я помню, но нагрудник и бинты все скрывают...

— Бог мой, Ники! Снизу!

— Ох!

— Вот именно, — процедил Александр. Разговор явно дался ему очень нелегко.

Это в детстве Алекс мог болтать со мной обо всем, устраивать засады и убегать на пруд в тайне от родителей.

Кстати, именно поэтому я знала отличия мужского тела от женского. Не то, чтобы братья щеголяли передо мной голышом даже в детстве, но я всегда была любопытной, поэтому пару раз видела, как они переодевались после купания.

— Что-нибудь придумаю, — сказала я слабым голосом.

— Хм, ты можешь использовать свёрнутый бинт, — с этими словами брат окончательно смутился, закашлялся, стиснул зубы и сразу распрощался. Благо, что мы как раз дошли до моей двери.

В комнате я переоделась в тренировочную одежду и решила, что Алекс слегка преувеличил. Да, форма почти касалась кожи, но была из плотной черной ткани. По крайней мере, нагрудника под короткой верхней туникой видно не было.

Штаны, правда, облегали бедра и от того немного натягивались впереди. Я подвигалась, отклонилась и решила, что без бинта всё-таки не обойтись.

Времени до занятия оставалось мало — побудный камень, оставленный на расправленной кровати уже заметно потеплел. Я натянула короткие узкие штаны, которые мне выдали с формой в качестве мужского нижнего белья, поверх своих трусиков. А между ними уложила свёрнутый бинт. Надела тренировочные штаны и изучила результат — теперь впереди была необходимая выпуклость, но как же неудобно! Бинт елозил при движениях, неприятно давил на промежность, жутко отвлекал и раздражал.

"Бедные парни, они всю жизнь так мучаются!", — мелькнуло в голове одновременно с истерическим смешком.

Потом я вспомнила про нагрудник и решила, что мужчины зато лишены другой уязвимой выступающей части. Так что, все по честному.

Занятия по боевой подготовке проходили в просторной аудитории с тремя большими окнами. Столов и доски здесь не было — только деревянные лавки вдоль правой и левой стены, несколько разных манекенов напротив окон и громоздкий шкаф около двери.

Мастер Кросс — кряжистый, крупный мужчина — казался неповоротливым и медлительным. Он отправил нас на лавку у левой стены и остановился напротив, широко расставив мощные ноги.

— До месяца Раскола Зимы у вас не будет боёв. Вы совершенно не в той форме, чтобы выстоять на площадке хотя бы пару минут. Особенно некоторые, — красноречивый взгляд мастера остановился на мне, — но ежедневные занятия подготовят вас к... Впрочем, об этом позже. Первое время будем заниматься здесь, потом перенесем часть тренировок на улицу. А теперь внимание — три основных правила.

Голос у мастера был гулким и звучным, как церковный колокол. Он отражался от голых стен и бил по ушам.

Я тихонько огляделась — мои одногруппники тоже казались слегка ошалелыми.

— Правило первое. Никакой магии. Никогда на моих занятиях! Ясно?

Суровый взгляд прошёлся по нашим лицам. Мы слаженно кивнули.

— Правило второе. Полное и непреклонное послушание.

Мастер Кросс дождался нашего нового кивка и удовлетворенно хмыкнул.

— Правило третье. Вы выкладываетесь. До последней капли, до крови и синяков. Если от меня вы вышли, а не выползли — значит, недостаточно старались. Ясно?

Кивки в этот раз были не такими слаженными. Но мастер отследил каждое согласное движение.

— Тогда приступим. Кто из вас хоть сколько-то знаком с боевой подготовкой?

Лайон, Марк подняли руки сразу. Я, помешкав, присоединилась. И натолкнулась на прищуренный взгляд мастера. Кажется, в нем мелькнула досада.

— Лайон, проведите разминку, я посмотрю.

Пока Лайон добросовестно показывал основные приемы разогрева, а остальные послушно сгибались, разгибались, махали руками и крутили кистями, мастер Кросс сходил к шкафу и вытащил оттуда десяток деревянных чурбаков и несколько длинных обтесанных палок. А потом начался ад. В смысле, занятие.

Никогда не думала, что с таким нехитрым оборудованием можно придумать такое количество упражнений: бег с препятствиями, оббегания, прыжки, подъем тяжестей, тысяча разных взмахов.

Думаю, никто из нас не нарушил в тот раз ни одного из трёх правил — из аудитории мы, действительно, едва не выползли.

— Встретимся на теории, — сказал Герард, возвращая меня из воспоминаний.

— Да, конечно.

Никто из наших одногруппников ещё не освободился. Мои занятия были, пожалуй, самыми короткими. То ли потому, что мой постоянный мастер ещё не приехал, а у куратора хватало своих забот, то ли потому, что мастер Дюваль делал мне поблажки.

"Вот уж чего бы не хотелось".

Я спокойно закончила с обедом и отправилась к себе. Но не успела пройти и нескольких шагов, как кто-то дёрнул меня за руку, одним движением затащив в закуток, где когда-то состоялось мое первое объяснение с Алексом.

— Мышонок! — довольно сказал Вариус, отпуская мою руку, но перегораживая выход.

— Вариус, — испугаться я не успела, — что тебе нужно?

— Просто поговорить, — лукаво улыбнулся он, но глаза горели каким-то лихорадочным огнем.

— О чем?

— С тобой что-то не так, — заявил он, подходя ближе.

Быстрым движение отодвинул мои короткие волосы, схватил за мочку уха.

"Сережки! Он ищет след от серёжек!"

К счастью, мои уши никогда не знали этих украшений. Я не испытывала страсти к драгоценностями и не понимала, зачем причинять себе боль, чтобы не расставаться с побрякушками. Хотя, по настоянию мамы, на балы я надевала зажимы с украшениями, ничем не отличающиеся от серёжек.

— Что ты делаешь? — прошипела я и попыталась проскользнуть под его рукой.