Академия контролируемой магии
Шрифт:
Перенастроили.
Вот только кто? И где Оллэйстар на самом деле взял поглотитель? И кто хочет его убить? Вопросы без ответов заставляли мысли нервно почёсывать голову изнутри. У меня нет фактов, чтобы строить предположения и, всё же я не могла об этом не думать. Беспокойство проявилось тёмным огненным лепестком, который прокатился от запястья до локтя.
Прекрасно. То есть я перестала ощущать стихийное пламя в груди не потому, что оно исчезло, а потому, что предупреждения закончились? Замечательные новости,
Злость поднялась, словно из ниоткуда, и я предпочла думать о поглотителе.
Легче всего сменить вектор заклинания с защиты на разрушение удалось бы создателю, Гарригану Оттельбергу, но зачем ему? Две академии. Два ректора и никаких конфликтных интересов. Наверное. Потому что во всей империи не найти репутации хуже, чем у Академии неконтролируемой магии, в то время как нашу любят и уважают.
Скрежет отвлёк от раздумий — Оллэйстар подхватил заклинанием шкатулку, поднял её в воздух и задел прислонённую к стене полку. Почти нетронутую взрывом, словно ожидающую когда её прикрепят к нужному стеллажу.
Вот только никто из нас не ожидал, что поглотитель подкинет ещё один, последний, сюрприз.
И всё, что я успела — заметить тёмный, с едва различимым оттенком красного, луч.
Горело всё.
Кожа, горло, лёгкие, да даже глаза под закрытыми веками. В то же время сознание словно заморозили — мысли никак не могли пробиться сквозь толстый слой льда. Кроме одной.
Как же больно дышать!
Ресницы слиплись, и я попыталась встать.
— Лежи, — меня снова откинуло на спину. На этот раз без права пошевелиться.
— Какой у тебя живенький труп! — насмешливо восхитился кто-то, но это прошло мимо моего сознания. — Такой тихо прикопать не получится, только отвернёшься — сбежит.
— Сделай что-нибудь! — рявкнули так, что заложило уши.
Пожар в груди становился злее, безжалостнее, захватывая желудок, грудь, всё ближе подбираясь к сердцу.
— Могу добить. Хотя…
Остальное растворилось в тёмном мареве удушающего спазма. Воздух кончился. Лёгкие сгорели. В горле хрустнуло, и я сделала последнее, что могла — закричала.
Тело парило в ледяном облаке, а я наслаждалась влажной прохладой, мелкими каплями усеивающей лицо. Жаль, что глаза открыть не получалось. Зато не было ни боли, ни пламени.
Пламени? Что-то такое возникло в сознании, беспокоя, лишая безмятежности, но я не стала допытываться. Зачем, если без этого хорошо и спокойно?
Облако куда-то плыло вместе со мной, а я ловила себя на мысли, что могу провести так всю жизнь.
Могла бы, если бы не приступ нестерпимой боли.
Тугой, сдавливающей внутренности.
Словно поперёк живота меня стиснула огненная плеть, вместе с кожей расплавляя внутренности. Я снова не могла дышать, не могла кричать и даже веки разлепить не могла! Тело содрогалось, руки цеплялись за воздух, но
Которое не понимало, что так оно перережет меня на две половины.
— Добить было бы проще. И милосерднее.
— Не отвлекайся.
Воздух в лёгких появился неожиданно.
Первый вдох не стал спасением, обжигая горло и вызывая боль в груди. Тело кололо, судорогой свело руки. А ещё болела щека.
— Мог бы обойтись без этого!
— Пощёчина быстрее и безболезненнее.
Спазмом скрутило желудок, и я рванулась набок, прощаясь с его содержимым. Только сейчас осознавая себя на кровати и в распахнутой рубашке. Ладони стиснули ворс покрывала, из последних сил удерживая меня в сознании. Голова кружилась.
— У меня для тебя сюрприз. И я с большим трудом сдерживаюсь от того, чтобы вызвать ищеек.
— Потом.
К губам прислонилось что-то твёрдое. Не успев сделать первый глоток, я ощутила, как прохладные капли неприятно щекочут шею.
— Мне не нравится то, что ты делаешь! — Даже в таком состоянии я заметила тон. Предупреждение? Угроза?
— Что? — Ответ насмешливый, без признаков опаски.
— Хорошо — как.
Происходило что-то важное. И непонятное.
Но силы закончились, голова упала, и я потеряла сознание.
Глава 22
Я вздрогнула и проснулась.
Что-то разбудило меня, выдернув из вязкой темноты муторного сна в темноту реальную. Вокруг не оказалось ни единого источника света, кроме едва различимой светлой полоски из-под закрытой двери.
Лаборатория — поглотитель — нет лаборатории.
Удивительно как легко и ясно складывались теперь детали. Убить всё-таки хотели, но не меня — Оллэйстара. Похоже, поглотитель действительно перенастроили, сменив полюс заклинания, вот только этим неизвестный не ограничился.
Стоило признать, расчёт оказался верным, ведь, выжив при взрыве, Оллэйстар вряд ли стал проверять артефакт на другие заклинания. И он, правда, не стал, оправдывая ожидания, вот только на его пути встала я.
Голова больше не болела, тело слушалось, и даже ноги не дрожали, когда я откинула одеяло и поднялась. Пара пробных шагов вышли удачными. И уже гораздо увереннее я застегнула смятую рубашку. Выпила воды из бокала на тумбе.
И замерла с поднятой для стука рукой.
— … не Оттельберг. Он бы не рискнул.
— У нас нет ничего, кроме взорвавшегося поглотителя, — в усталом голосе Оллэйстара слышалось раздражение. — И ты знаешь, что такое случалось.
— Если пост ректора ведёт тебя к маразму, ты его лишишься, — ленивая угроза прозвучала до того обыденно, что моё сердце пропустило удар.
— Какой уже год я это слышу? Шестой? Десятый? — не впечатлился Оллэйстар. Звякнуло стекло.
Оба собеседника молчали, давая мне время для передышки.