Академия контролируемой магии
Шрифт:
И, пока они не настали, я продолжу искать выход из ловушки собственного дара, но для этого нужна библиотека. И много времени.
А сейчас меня ждал Даруан и его проклятие, раз уж ночь всё равно выдалась бессонной.
К счастью, в академии начались трёхдневные выходные, и весь следующий день я провалялась в постели, встав с неё только ради того, чтобы открыть дверь огромному подносу с едой, в руках одного из поварят Николаса. Похоже, старый друг узнал, что меня не было на ужине, и обеспокоился, вот только
Да и у кого бы появился после знакомства с жизнеописанием Даруана и припиской резким угловатым почерком:
«Даруан Ранберг скончался на сорок шестом году жизни от вспыхнувшего в его доме пожара. В пламени не сохранилось ни единой целой вещи, а прибывшие маги нашли лишь обгоревшие кости хозяина. Очень надеюсь, что эта участь вас минует и готов всячески содействовать вашим поискам. С уважением, И.Ш.»
Пальцы, державшие страницу, дёрнулись так, что надорвали верхнюю часть листа. Содействовать поискам? И.Ш.?!
Исгард Шалинберг.
Рианы, можно я уже рехнусь?
Потому что этот, великого ума недоучка-боевик не сам съездил в родовое поместье, нет. Этот… Рик пошёл лёгким путём — обратился к деду, который, не будь дураком, быстро понял, в чём суть просьбы.
И теперь у нас пополнение. Просто прекрасно, потому что только имени Исгарда Шалинберга не хватало в списке магов, которые знали о моём стихийном даре и молчали. Каждый по собственным причинам, но все не бескорыстно.
Я захлопнула книгу и плашмя упала на спину.
Мои собранность и стойкость исчезли в никуда, оставив оцепенелость и мрачные мысли относительно ближайшего будущего.
Даруан был старше на восемь лет, когда впервые обнаружил ожог. Мои первые искры возникли девять лет назад. После несложных подсчётов выходило, что жить мне осталось от силы лет шесть, вряд ли больше. Конечно, если я не променяю одну академию на другую. А я променяю?
Очень может быть, если выбор встанет между смертью от собственного пламени и всего лишь десятью потерянными годами.
Полноценного отдыха не вышло — я проснулась от настойчивого стука в дверь. Не открыв толком глаза, не совсем соображая, что делаю, я распахнула её и увидела боевика, занёсшего руку для очередного удара по многострадальному куску дерева.
— Ты жива?
Он это серьёзно?
Я прислонилась к косяку, вряд ли осмысленным взглядом скользя по его лицу. Даже о полураздетом виде вспомнила далеко не сразу, но переживать ещё и об этом просто поленилась.
— Как видишь, — широкий зевок вырвался помимо воли. — А как ты вообще сюда попал? — Осознав вымерший коридор и глухую ночь за окном, я как-то вдруг проснулась и нахмурилась.
— Неважно, — отмахнулся Рик. — Точно всё нормально?
— Шалинберг, какое нормально, если ты посреди ночи торчишь в коридоре женского общежития! — Но из-за очередного зевка возмущение
— Ты не ответила на вестник, — с таким видом, будто это всё объясняло, сообщил он.
Да, был вестник, но отвечать на его «Как дела?» что тогда, что сейчас казалось издевательством.
— Я и не обязана отвечать. — Я скрестила руки на груди. — Спасибо тебе за книги, правда, — вздохнула в ответ на его прищуренный взгляд, — и за беспокойство спасибо, но сейчас доброй ночи, Рик!
С этими словами я захлопнула дверь прямо перед его носом, решив, что он уже большой мальчик и сам найдёт выход. Раз уж нашёл вход.
Утро оказалось на удивление неплохим, особенно, если сравнивать с двумя предыдущими днями.
Солнце слепило глаза, золотыми тенями проникая через окно. Солнце разбрызгивало яркие искры, отражаясь в металлической резной рамке. Солнце вносило жизнерадостное безумие в раскрашенные мрачными красками последние недели. Солнце терялось в тяжёлых складках портьер и находилось в массивной медной ручке входной двери. Солнце стремилось отогреть самые дальние уголки души даже в таких ледышках, как я.
И это ему удавалось.
В утреннем свете даже «Проклятие Даруана» виделось иначе, и я ещё раз пролистала книгу, но без толку. Отложив бесполезное теперь «Проклятие», я достала из шкафа платье в тёмном чехле и повесила его на дверцу.
Мой последний Зимний бал. Моё самое невероятное платье.
И пусть время, проведённое в академии, оказалось непростым, но эти годы я сохраню в том уголке памяти, где всё дышит уютом и покоем. Потому что, несмотря ни на что, мне было хорошо здесь. И потому что я буду скучать.
В то время как Присли наверняка тихо злорадствовал. Выпускной курс, как же! Осталось всего ничего и я снова окажусь в полном распоряжении его и… будущего жениха. Рианы, это даже звучит отвратно, несмотря на то, что советник всем хорош и вообще первый жених империи. Второй, если принять в расчёт его императорское величество.
И вот интересно, Присли так расщедрился, собирая меня на бал, только потому, что знал — компанию мне будет составлять член императорской семьи? Уверена, что так и было.
Вот только какая разница, если во время последней примерки, взглянув на себя в зеркало, я впервые за много лет не увидела хмурое, с вечной складкой между бровей, отражение. Больше того, я замерла от восторга, глядя на сверкающие камни и плавные линии, на искрящийся корсет и невесомое кружево. И как-то неожиданно становилась выше, стройнее и величественнее. Что говорить, если даже Присли впечатлился, застыв позади меня с округлившимися глазами и приоткрытым от изумления ртом.
Платье было великолепно, я в нём — ослепительна, вот только сейчас последнее, чего я хотела это идти на Зимний бал.