Академия Луминэрис: Пламя и иллюзии судьбы

Яретти Элис

Где-то в глубине коридоров общежития скрипнула дверь. Стук каблуков, размеренный и безжалостный, эхом отозвался в тишине. Они замерли, прислушиваясь. Шаги приближались, сопровождаемые лязгом ключей.

— Туши свет! — прошептала Лира, и комната погрузилась во тьму, кроме слабого свечения символа на их ладонях, который теперь пульсировал в унисон.

Той ночью они не сомкнули глаз. А утром, когда колокол прозвенел вновь, в списках служебного класса появились новые имена — тех, кто посмел задавать вопросы. Некоторые кровати в общежитии опустели, а личные вещи

исчезли, будто их никогда и не существовало.

Новый ректор Каэл Морвен.

Глава 9. Тени над академией

Осенний ветер, пропитанный запахом дождевой меди и опавших кленовых листьев, носился по двору Академии. Солнце, спрятанное за пеленой свинцовых туч, отбрасывало на землю длинные тени от статуй великих магов прошлого — их каменные лица, некогда благородные, теперь казались искаженными гримасой страха.

Девушки, не выходя из своей комнаты, сидели молча с раннего утра, каждая думала о том, «что дальше делать», когда услышали скрип двери. На пороге стоял незнакомый парень третьего курса с лицом, посеревшим от страха.

— Ректор и мастер Хардрин… заставляют нас клясться на «Клятвенном Кристалле», — выдавил он. — Те, кто откажется служить, будут изгнаны. Всех ожидают в актовом зале.

Лира с грохотом опрокинула стул.

— Он не имеет права!

— Имеет, — Ария сжала подол платья так, что послышался треск ткани. — Идем, Лира.

Подруги с обреченным видом побрели в актовый зал, где уже все сидели в ожидании. Раздался голос:

— С сегодняшнего дня доступ в северное крыло, библиотеку и лаборатории высших сфер будет ограничен, — объявил он, и в его голосе впервые прозвучало что-то, напоминающее голод. — Служебный класс получит инструкции у мастера Хардрина.

Тени высоких арок актового зала дрожали под мерцанием сотен магических светильников. Каэл Морвен, новый ректор, стоял на алтарном возвышении, его фигура, облачённая в мантию цвета ночной грозы, казалась неестественно высокой, будто тень, вытянутая пламенем свечи. В руках он сжимал «Клятвенный Кристалл» — древний артефакт, напоминающий ледяной кубок, пронзённый золотыми жилами, осколок сердца бога-предателя Нереваля, связывающий душу с клятвой. Нарушившие обет испытывают физическую боль, а их магия превращается в яд.

— Клятва или изгнание. Выбор за вами, — голос Каэла, словно скользящий по лезвию ножа, заставил замолчать последние шёпоты. — Но помните: предатели не найдут приюта даже в самых тёмных уголках этого мира. Дальше по всем вопросам обращайтесь к мастеру Хардвину. Желаю удачи.

Преподаватели подходили первыми. Старейшина Алтана, чьи руки столетиями перелистывали магические фолианты, теперь дрожали над кристаллом. Его губы, обведённые седыми усами, шептали клятву, а магия впивалась в его душу, как шипы. За ним последовали другие — бледные, с глазами, опущенными в пол. Студенты толпились у дверей,

их пальцы цеплялись за амулеты и складки плащей, словно ища опоры.

Ария стояла в последнем ряду, прижавшись к стене, покрытой резными рунами. Её ладони вспотели, сжимая складки платья. Мысли метались: «Изгнание — это смерть. Но клятва…» Она видела, как кристалл менял цвет с каждым обещанием — от холодного бирюзового до ядовито-зелёного. Что произойдёт, если она коснётся его? Прежде чем страх успел перерасти в решение, чья-то рука в чёрной перчатке впилась в её предплечье.

— Ректор требует твоего присутствия, идем, — прошипел страж, пропуская Арию вперед.

Кабинет Каэла напоминал склеп. Тяжёлые бархатные шторы поглощали дневной свет, а на стенах висели портреты прежних ректоров, их глаза следили за каждым движением. В центре комнаты пылал камин, но пламя не давало тепла — лишь синеватые отсветы, танцующие на лице Каэла. Он сидел за столом из чёрного дерева, его пальцы перебирали пергаменты, испещрённые кровавыми печатями.

— Закрой дверь, — приказал он, не поднимая взгляда.

Ария повиновалась, чувствуя, как лёд заползает под кожу. Каэл поднялся, его мантия шуршала, словно змеиная чешуя. Он приблизился, и Ария отступила, пока спина не упёрлась в резную дверь.

— Ты не произнесла клятву, — он наклонился, и его дыхание, холодное как зимний ветер, коснулось её щеки. — Но ты и не должна. Ты — не одна из этих жалких мотыльков, летящих на огонь.

Его рука скользнула по её шее, замерла у ключицы. В ладони он сжал кристалл, который теперь пульсировал алым, как свежая рана.

— Ты моя истинная, Ария. Твоя кровь… — он провёл пальцем по её запястью. — Она манит меня. Ты будешь жить здесь, под моей защитой. Но эти стены станут твоим миром, если не будешь глупить.

— Я не хочу… — её голос дрогнул, но Каэл перебил её, вцепившись в подбородок и подняв его.

— Ты не понимаешь, — его шёпот стал мягким, почти ласковым. — Они убьют тебя, если узнают, что ты носишь в себе два дара. Только я могу сокрыть твой свет. Только я.

Он резко отпустил её, но Ария продолжила стоять, не шелохнувшись. Каэл вернулся к столу, развернув пергамент с печатью изгнания.

— Завтра все узнают, что ты предательница. Но ты останешься здесь, в башне на востоке. Там есть комната… с книгами, свечами, всем, что ты любишь. — Он улыбнулся, и в этой улыбке не было ничего человеческого. — А если попытаешься бежать, то я тебя найду.

Вернувшись в комнату, девушка не произнесла и слова оставаясь неподвижно сидеть, не отвечая на вопросы подруги. Ночь опустилась на академию, как чёрное покрывало. Ария сидела на краю кровати Лиры, пока дежурный маг обходил коридоры.

— Я сбегу сегодня, — произнесла Ария, решимость в её голосе звучала, как звонкая струна.

— Ты с ума сошла! — шепотом пронзила тьму комнаты Лира, залив её словом, полным отчаяния.

— Если я останусь, он запрет меня в восточной башне, подчинит себе мою магию и меня… — её голос дрогнул, срываясь в хрип. — Я не принесла клятву, завтра окажусь изгнанницей.