Академия магии. Притяжение воды и пламени. Часть 2
Шрифт:
Как только изделие оказалось на моем запястье, застежка исчезла, будто расплавившись и став частью магической вещи.
Ясно одно — самой мне его не снять.
Но этого и не требовалось. Хватало того, что я не собиралась подставлять главу академии. Лишь единицы бы стали возиться с кем-то так, как он со мной.
Спускаясь по огромной винтовой лестнице, что теперь напоминала мне тесную ракушку, которая, несмотря на вечер, просто ломилась от магов, я равнодушно разглядывала серебристую полоску металла на своем запястье. А
Розенталь стоял между колоннами. Еще секунду назад он проклинающим всех взглядом следил за магами, проходящими через пропускной пункт, которых на самом деле в здании гильдии оказалось очень много, — я прошла несколько на самой лестнице и еще пару на этаже, куда меня привели.
Теперь же Александр смотрел на меня.
Наша магическая связь прекрасно передавала мои эмоции ему, как и мне его. Оставалось лишь разобраться, какие именно вспышки силы означали те или иные чувства. Но если с этой задачей справилась даже я, то не стоит и надеяться, что Розенталь все еще находится в неведении.
Я отвернулась было, но вдруг почувствовала себя ослепшей — все остальное будто стало не в фокусе моей внутренней камеры, что пыталась запечатлеть лишь один кусочек пространства.
Я раздражаю саму себя. А это уже маразм.
Сдвинулась с места и сама подошла к огневику, что все это время только этого и ждал. Одетый в высокие ботинки, плотные, слегка мешковатые брюки, серый свитер с горлом и удлиненную то ли куртку, то ли плащ с высоким воротом, он будто повзрослел, стал мужественнее.
«Одежда та же, что была на нем на арене…» — промчалась мысль, пока я пыталась не заострять внимание на руках, сложенных на груди, и на одном из пальцев, где все так же блестел перстень с алым камнем. Взгляд мягкий, но в то же время напряженный, как и выражение лица, — если бы я плохо его знала, то обошла бы десятой дорогой. То ли из-за аристократических корней, то ли просто из-за характера огневик выглядел слишком грозно. Аура принадлежности высшему свету стала еще явственнее исходить от него.
— Ты голодна? — глубоким голосом проговорил Розенталь. И это оказалась вторая фраза, услышанная от него спустя три месяца. Слишком обыденная, на мой взгляд. Хотя желудок так не считал и выдал бы меня, даже если бы я все же решила соврать. А такие мысли появлялись.
— Немного. — Я отвела взгляд в сторону, но тут же устремила его себе под ноги, заметив боковым взором мельтешение. Прожилки в камне на полу словно взбесились — дергано двигаясь, они постоянно перескакивали с места на место. — Только ты платишь. У меня с собой нет денег.
Да и в принципе ничего нет… Надеюсь, Альбер доставил мои вещи на Лунарную улицу. А то из мести мог скинуть их в какой-нибудь канаве, с него станется. Я уже почти сожалела, что пнула его под
Можно списать свой поступок на подорванные нервы — нога сама дернулась.
— Естественно, будет в счет набежавших процентов. — Уголок губ Александра дернулся вверх. То ли у меня галлюцинации, то ли он правда шутит.
— Процентов?
— Да. Ведь я уже на несколько месяцев просрочил тебе выплату зарплаты.
На первый взгляд Центральный район показался мне презентабельнее Восточного: высокие витрины с отражающими окружающие огни едва ли не как зеркало стеклами без малейших разводов или следов грязи; фасады зданий, отделанные темным красным деревом, из которого вырезали разные фигуры и узоры; развешанные на козырьках магазинчиков связки разноцветных фонариков; широкие тротуары и дороги. Но вот люди оставались все те же — видимо, богачи расположились в местечке еще лучше.
И это радовало. Если на турнир я явилась просто потрепанной, то теперь, судя по отражению, все стало гораздо хуже. Я устала. И лицо лучше всего передавало мое вымотанное состояние, не говоря уже об одежде. Но я радовалась даже прозаичным вещам — например, прохладе на улице и тому, что благодаря ей я не вспотела в дороге. Но все же в ресторан в таком виде соваться не хотелось. Совсем. Вот дешевенький бар сгодился бы. И я была настолько голодна, что подай мне любое блюдо, и я решу, будто его готовил повар с тремя звездами Мишлена.
Я остановилась, заприметив вывеску с названием «Купер». Кажется, это было чье-то имя. У ярких букв красовался бокал и тарелка с какой-то едой. Окна оказались полностью залеплены плакатами, на которых сообщалось о приезде чужеземного фокусника, певицы и еще нескольких персон.
— Давай зайдем сюда, — показала на двери.
Александр на секунду замешкался, осматривая фасад, потом с запозданием кивнул и направился ко входу.
Лишь через несколько секунд меня озарило, что имена на плакатах были не местными, слишком земными. Последним доказательством стала попавшаяся на глаза фамилия — Третьяков.
Хм, бар для иномирцев?
«Может, нам лучше сюда не соваться?» — засомневалась я, когда Розенталь уже открыл передо мной дверь.
Внутри было тепло и уютно. Я остановилась на пороге, осмотрелась, замечая прямоугольные деревянные столики и — в центре — круглую барную стойку с высокими стульями. На ней, стояла полка с сотами, внутри которых виднелись горлышки бутылок.
На нас никто не обратил внимания. Между столиков бегали несколько официантов — две девушки и парень.
— Идем. — Розенталь отыскал свободное место в самом дальнем углу.