Академия магов. Тетралогия

Свиридов Савелий Святославович

Со скрипом распахнулись ворота замка, закопчённые стены которого словно облизал огонь адского пламени, и на пороге появилась закутанная в тёмно-серый плащ фигура, направившаяся в его сторону. Приблизившись на расстояние, дозволенное рангу подмастерья, она опустилась на колени.

– Учитель, - подобострастно произнёс тот, кого, кажется, звали Дэнилом.
– Мастера собрались и ждут вас.

– Иди. И скажи - скоро буду. Привстав и сделав пару осторожных шагов назад, посланник развернулся и стремительно кинулся обратно в замок. Чуть промедлив, он поднялся на ноги и ухватился за набалдашник посоха, на котором сразу же тускло зажглись пять 'рогатых' звёзд… Подскочив на кровати, Эрик ошалело уставился в пространство перед собой. Вот спасибо, Лиэнна, удружила! Такое увидеть и врагу не пожелаешь. Но если сон и вправду вещий - неужели Штарндалю суждено стать цитаделью чернокнижия, а ему - повелителем тёмных колдунов? И разум, ещё не очистившийся от дурмана забытья, всё же услужливо подсказал - путь на такую вершину устлан должен быть отнюдь не розами. И, скорее машинально, чем осознанно, он сорвал с пальца перстень, изо всех сил надавив на камень. – Привет! Желаешь увидеть мою персону?
– раздался в голове весёлый голос Лайты. – Да. Мне нужна твоя помощь, - полушёпотом отозвался он. – Вот даже как? Ладно, сейчас организую. Великий Мастер встретила его одетой в спортивный костюм - стало быть, не разбудил ненароком. И то хорошо. – Ого, да на тебе лица нет! Погоди секунду, прими успокоительное. Sullu terfik saur… Душевное волнение Эрика сразу же улеглось, уступив место безмятежной расслабленности. – Спасибо. Ты не представляешь, какой кошмар мне только что приснился! – Ай-яй-яй, такой большой мальчик, а страшных снов до сих пор пужается. Вот не ожидала. Ладно уж, оставайся, пущу под тёпленький бочок. Надеюсь, со мною рядышком ужастики беспокоить не осмелятся. – Погоди, Лайта, я серьёзно. Понимаешь, применил формулу Вещего Сна, но никак не ожидал, что увижу такое! Сбивчиво, кое-как, он поведал детали. – Ага, вот, оказывается, в чём дело. Решил побаловаться Вещим Сном? Милая игрушка, но не более того. Можешь расслабиться - давно уже доказано, что пророческих видений от неё не больше, чем при обычном сне. Однако сама суть увиденного тобой заставляет призадуматься. К профессионалам толкования снов никогда себя не причисляла, да и не увлекалась, однако кой-какие познания имею. Ну-ка, признавайся честно, не вынашиваешь случайно планов завоевания мира? Привлекает перспектива абсолютной власти хотя бы в микромасштабе? Есть стремление любыми способами доказывать своё превосходство над окружающими? Тон вроде шутливый, но напряжённость в голосе чувствуется. Поэтому юморить в ответ Эрик не решился, ответив на полном серьёзе. Будь тельняшка на груди - всенепременно порвал бы в доказательство искренности своих слов. – Да ничего подобного и в мыслях не было! Поэтому и напугался так. Я вовсе не собираюсь служить Тьме! Приблизившись вплотную, Великий Мастер внимательно поглядела ему в глаза. – Вижу, что правду глаголешь. Тем более аура твоя чиста. Но имей в виду: симптомы болезни, перечисленные мной - лишь наиболее яркие, путей, ведущих на тёмную сторону, несоизмеримо больше. Порой они настолько утончены и неприметны, что и не скажешь даже, с какого момента начинается перерождение. А с возможностями, которые предоставляет магия, оно пойдёт намного быстрее. Не нужно даже быть злым изначально, достаточно лишь червоточину иметь. Гложет зависть, что товарищ удостоился похвалы учителя вперёд тебя, и как кажется, совсем незаслуженно? А ну-ка, наложим на него Забывчивость или Бессмысленную Речь, чтобы в следующий раз и пары слов связать не смог! Объявился соперник, и твоя девушка потянулась к нему? Ничего, пустим в ход Кожную Гниль или Гадский Запах - пусть от наглеца все шарахаются, зажав носы. Заодно и девчонку покрепче привяжем к себе Очарованием, дабы не дёргалась по сторонам. Так потихоньку полегоньку и превратишься в завзятого чернокнижника, недаром именно Чёрная магия обещает самый быстрый и лёгкий способ достижения цели. Даже осознав пагубность своего к ней пристрастия, раскаяться и свернуть в сторону будет ой как трудно! На моей памяти подобных типов, увы, только кандалы антимагии останавливали. Да и то не всегда. Лайта вздохнула и чуть отстранилась. – Единственное, чем могу сразу тебя успокоить - путь от мелкого пакостника до Великого Мастера, а тем паче Гроссмейстера очень долог, в одночасье им не станешь, как бы страстно того не возжаждал. В любой школе волшебства, даже той, к которой у тебя врождённые склонности, не одно десятилетие придётся просидеть за партой, прежде чем обретёшь титул Великого. Так что будет ещё время оглянуться и одуматься. Ну, или тебе помогут товарищи по Гильдии, - добавила она с усмешкой. Эрик лишь молча улыбнулся в ответ. Чары, наложенные на него, ещё действовали, и из состояния благодушной расслабленности выходить совсем не хотелось. Зато Лайту потянуло на откровения. – Небось, подумал - раз столь много времени требуется Великим стать, сколько же ей тогда лет? Природная скромность не позволяет спросить напрямую, но любопытство внутри так и распирает, угадала? Ладно, удовлетворю его, раз обещала. А дальше уж решишь для себя - продолжать наши отношения после услышанного, или нет. Неволить не собираюсь, если вздумаешь уйти - пусть так и будет. За оценку на экзамене можешь не беспокоиться, я не снисхожу до мелочной мстительности. Усадив вяло возражавшего Эрика на диван, Лайта извлекла из шкафа громадный, с две энциклопедии размером фотоальбом в сафьяновом переплёте. – Если уж начинать, то ab ovo (с самого начала, дословно - от яйца(лат.)). От первых лет моей жизни, правда, остались лишь воспоминания - фотография в то время ещё считалась роскошью, в нашей захудалой деревушке про подобное чудо вообще слыхом не слыхивали. Да и не до чудес мне тогда было - жили небогато, семья большая, попробуй прокорми. Пахала от зари до зари - либо в поле, либо дома, помогая матери по хозяйству. Так, скорей всего, и прошла бы моя жизнь, в которой каждый день и каждый год повторяли предыдущие и последующие, если бы не объявился Он - странствующий живописец, остановившийся у нас на постой. Делал зарисовки местных пейзажей, и меня как-то взялся изобразить на фоне предгорий Пиренеев, чем окончательно вскружил голову. Не сказать, что была обделена кавалерами, но в сравнении с окружавшими меня деревенскими увальнями, все ухаживания которых сводились к незамысловатой формуле - хочешь большой и светлой любви? Приходи вечером на сеновал!
– Он казался существом неземным. Сейчас, с высоты прожитых лет, оглядываясь назад, удивляюсь - чего такого в нём нашла? Язык подвешен, да, изысканные комплименты, как истинный француз, отвешивать умеет, а по серьёзному-то и нет ничего. Но тогда - много ли нужно было сельской девчонке с простым испанским именем Хуанита? И когда Он предложил, то ли в шутку, то ли всерьёз - бросай, мол, свою ветхозаветную пастораль, поехали мир смотреть, я согласилась, не раздумывая. И в одну прекрасную ночь сбежала с ним, оставив навсегда отчий дом. Вместе с Анри, с ветерком прокатившись по городам и весям, оказались в конце концов в Париже. Французская столица поразила меня до глубины души - такой большой и красивый город, ничего подобного прежде видеть не приходилось, а тут ещё и Всемирная Промышленная Выставка, самое грандиозное событие последнего года уходящего в прошлое девятнадцатого века! Ходили по павильонам, дивились на чудеса науки и техники - для меня столь же поразительные, как для тебя, наверное, стала бы начинка летающей тарелки. Показали мне как-то и главного химика твоей отчизны очень представительный мужчина, сразу видно - умный! Фамилию только никак запомнить не могла, сложно для произношения - Менуделев или что-то вроде того… – Менделеев, - машинально поправил Эрик.
– Гениальный конструктор Периодической Таблицы химических элементов, названную впоследствии его именем. А по бытующей у нас легенде увидел её во сне. – Уж не с помощью ли Вещего Сна? Ладно, шучу, не обращай внимания. Самое большое впечатление, вплоть до благоговейного трепета, на меня тогда произвела башня, незадолго до того возведённая по проекту инженера Эйфеля. Анри, разумеется, рассказывал про неё, но одно дело - воспринимать со слов, другое - самому увидеть. За умеренную плату любой желающий мог запечатлеть себя на её фоне - и фотографию ту я храню до сих пор. Вот, взгляни. С

пожелтевшего от времени чёрно-белого снимка восторженно глядела девушка в старомодной соломенной шляпке и платье в горошек. Эрик невольно скосил взор, сравнивая с оригиналом. Сходство поразительное - как будто фото сделано каких-то пару лет назад. Разве что глаза - теперь в них не осталось и следа детской наивности, лишь ровный спокойный огонь житейской мудрости и проницательности. – Что, смотришь, хорошо ли сохранилась? Да-а, без Продления Жизни выглядела бы сейчас не очень. К тому же мне удалось слегка подремонтировать формулу, усилив эффект омоложения. Если хочешь, подарю её. Правда, вначале придётся силёнок магических поднабраться. А пока - желаешь услышать продолжение? – Конечно. – Тогда слушай. Праздник тот, увы, оказался недолог. Родня его меня не приняла, и не удивительно - Анри не раз хвалился, что из старинного дворянского рода происходит. На самом деле, как выяснилось, из семьи нуворишей, поднявшихся во время Реставрации на скупке и перепродаже земельных наделов и титулов их бывших владельцев; заодно и сами обзавелись гербом со всеми вытекающими атрибутами. К концу века семья изрядно обеднела, но лоск и гонор сохранились ещё те. Поэтому поселились мы в Латинском квартале, знаменитом прибежище творческой богемы, как его обитатели гордо именовали себя. А по сути - сборища тунеядцев и прожигателей жизни. О, не все, разумеется, я иногда бываю слишком категоричной в своих суждениях - были и действительно талантливые, и упорным трудом берущие своё. Но в компании, где тусовался мой возлюбленный, таковые являлись исключением. Пьянки-гулянки, декадентские беседы о вещах, к реальной жизни никакого отношения не имеющих, кокаин, модный среди 'золотой молодёжи' - скромной выручки за картины с такой развесёлой жизнью хватало ненадолго; бывали дни, когда вообще сидели без гроша. Предки Анри, видя, что сыночек не желает расставаться с 'чумазой испанкой', финансировать его прекратили, ограничившись жалкими подачками на карманные расходы. Пришлось, чтобы хоть как-то сводить концы с концами, устроиться поломойкой. К тому времени я уже понимала, что второго Матисса или Ван Гога из моего непутёвого бойфренда не получится, да и вообще вряд ли выйдет что-либо стоящее. И двух лет не минуло, как Анри превратился в алкоголика, несмотря на неоднократные попытки вытащить его из трясины. Привык любую неудачу заливать вином, а потом уже и повода не требовалось. Всё чаще пропадал из дома, прихватив последние деньги, и возвращался в невменяемом состоянии. А то и вовсе мог исчезнуть на несколько дней, зато потом, голодный и ободранный, валялся в ногах и выпрашивал прощение. В конце концов всё это мне смертельно надоело, и я поставила вопрос ребром, момент только выбрала неудачный - он уже успел приложиться к бутылке. Короче, заимев в свой адрес порцию нецензурных эпитетов да пару плюх, нокаутировала его точным ударом промеж ног, да прикрутила к кровати, чтоб не мешался под ногами. После чего собрала манатки и ушла. Помыкавшись немного, пристроилась в богатый дом няней - но не для детей, однако. У вдовы Муштрейх таковых отродясь не было, зато имелись целых три болонки. Старуха их обожала больше всего на свете, буквально пылинки с них сдувала, если какая из шавок чихнёт вдруг - всё, трагедия жизни. Мне в обязанности вменялось кормить их, купать, развлекать играми и прогулками по парку, расчёсывать и завязывать бантики. Избалованные твари постоянно капризничали, грызли вещи и, пользуясь вседозволенностью, гадили где попало. Так и чесались руки взять какую-нибудь из них за хвост, да об стенку приложить хорошенько. Не без труда, но удерживалась, понимая, что последует за этим - либо старуха в ярости засадит меня в тюрьму, либо депортируют на родину, а возвращаться домой как-то совсем не хотелось. Однажды нервы всё же не выдержали - когда одно из несносных созданий зажевало моё новое платье, купленное после полугода жесточайшей экономии. Я отшлёпала её хорошенько, и в результате лишилась месячного жалования. Вскоре после того я ушла от псинолюбивой работодательницы, откликнувшись на объявление о наборе девушек на работу в телефонную компанию. Читал, наверное, как осуществлялась телефония на заре её существования? Да, да, при активном участии барышень-операторов. Звонит клиент на станцию, отвечаешь ему, он просит - соедините меня с таким-то нумером!
– или вообще фамилию называет, благо абонентов было не очень много. Вставляешь штырь с проводом куда надо, а по окончании разговора разъединяешь. По-твоему примитивно? Но для людей того времени иметь собственный номер - почти то же самое, как сейчас похвалиться наличием дома киборга-дворецкого. Вот, кстати, и фотка здания, где я дарила людям счастье общения между собой на расстоянии. А это снимок, вырезанный из газеты - про работу нашей дружной бригады операторов. Самой публикации, увы, не сохранилось. Да и изображение выглядит не лучшим образом - даже не из-за качества, а как будто кусок бумаги, на котором оно было напечатано, кто-то долго и упорно мял, а потом старательно расправил и разгладил. – Ему пришлось побывать в переделке, - нехотя подтвердила Лайта невысказанные сомнения Эрика.
– Одно время была у меня мысль привести всё содержимое альбома в гламурный вид и даже раскрасить чёрно-белые снимки, но потом отказалась от этой затеи. Пошловато выглядеть будет, а так - как живые слепки истории. Таких 'осколков былого' здесь присутствовали сотни, хотя, как призналась рассказчица, ещё большее их количество пропало бесследно или было уничтожено. – Дружила когда-то с одним типом, внешне обаятельным, а на деле жутко ревнивым. Однажды, разозлившись, что я якобы строю глазки случайному знакомому, взял да изорвал целую кучу моих бумаг. На мелкие клочки, так что склеить их оказалось невозможным. На том наши отношения и закончились. Но давай не буду больше вспоминать этот не самый приятный эпизод из жизни, вернусь лучше к месту, на котором остановилась. Там же, на телефонии, познакомилась с Роже, работавшим мастером-наладчиком связи. Полная противоположность разгильдяю Анри - собранный, целеустремлённый, пожалуй, даже слишком серьёзный для своих двадцати. Звёзд с неба не хватал, но искренне верил - упорством и трудолюбием всего достичь можно. Не сказать, что влюбилась без памяти, но его общество было мне приятно. А он уже строил грандиозные планы будущей счастливой семейной жизни. Может, всё у нас и получилось бы, да заронил ему кто-то в голову идею - поезжай-ка, братец, в Америку, там любой чистильщик обуви миллионером стать может, если очень постарается. Ты мне вначале хоть один конкретный пример приведи, увещевала я его - вон этих чистильщиков сколько, будка на каждом углу, хоть один из них на собственном фаэтоне раскатывает? Но отговорить не удалось, Роже так и уехал, клятвенно заверяя - чуть обустроюсь, мол, на новом месте, сразу заберу к себе. Увы, судьба распорядилась иначе - 'Куин Элизабет', на которой он уплыл, попала в шторм и затонула, так и не добравшись до побережья Соединённых Штатов. Как услышала о том известие, целую неделю сама не своя ходила, да и после долго в печали пребывала - всё казалось, именно я виновата в его гибели. И потому как отговорить не смогла, и что ради меня помчался за большими деньгами. Жизнь, однако, постепенно взяла своё, научилась вновь воспринимать её краски и радоваться незатейливым подаркам, подкидываемым судьбой время от времени. Особенно когда повстречала Жана, конструктора-разработчика новых образцов стрелкового оружия. Военная отрасль процветала - в преддверии грядущего передела мира техники и обмундирования требовалось всё больше. Если помнишь историю - к началу двадцатого века практически не осталось неоткрытых земель, Азию и Африку поделили между собой ведущие колониальные державы. Молодых хищников Германию и Японию сложившееся status quo не устраивало, оттого и шла лихорадочная гонка вооружений. Уже тогда многие предрекали скорое начало грандиозной бойни, которая охватит весь Старый Свет. Находились и пацифисты, вовсю призывавшие остановить безумие грядущей бури, цитируя знаменитое выражение Нобеля - в нынешнее время две армии, сойдясь и осознав, что могут во мгновение ока уничтожить друг друга, повернут штыки в землю. Динамитный король, увы, оказался плохим провидцем - лишь полстолетия спустя изобретение атомной бомбы сделало глобальный конфликт убийственным для всех его участников. Однако что-то увлеклась я чтением лекции по мировой истории. Абстрактная неизбежность войны где-то там в будущем отнюдь не мешала простым людям жить сегодняшним днём. Через год после знакомства мы обвенчались и поселились на рю Дишини, арендовав там симпатичный домик. Жан неплохо разбирался в технике, разработал проект скорострельной винтовки и внёс с десяток усовершенствований в уже существовавшие модели. У начальства поэтому был на хорошем счету, и его жалования вполне хватало на относительно безбедное существование. Вскоре после свадьбы я уволилась с работы и заделалась примерной домохозяйкой. Тихо-мирно прожили мы до начала Первой Мировой. Жан, который запросто мог остаться в тылу и продолжать спокойно трудиться на благо отчизны, в порыве патриотических чувств записался в добровольцы и ушёл на фронт. И вновь горько раскаялась, что отпустила - и месяца не прошло, как погиб он в битве на Марне. Эх, была бы уже тогда Мастером Духа, всё сложилось бы по-другому… Замолчав, Лайта уставилась куда-то вдаль, и глаза её подёрнулись влажной дымкой. Эрик сидел, не шелохнувшись, боясь неосторожным словом задеть за живое. Так в одночасье рухнул мир, ставший уже привычным, - погрустневшим голосом продолжала Великий Мастер.
– От домика на рю Дишини пришлось отказаться, на оставшееся после похорон и поминок сняла небольшую каморку на окраине и устроилась работать санитаркой в госпиталь. Среди моих коллег больше половины носили чёрные платки вдов; сообща переживать горечь утраты оказалось значительно легче. К тому же согревала душу мысль - пусть те, кого нам удастся спасти и выходить, отомстят за наших мужей. Раненых становилось всё больше, мы буквально изматывались, вкалывая от зари до зари, а заодно проклиная как саму войну, так и её зачинщиков. Кое-кто из выздоравливающих оказывал мне знаки внимания, но принимать их казалось кощунственным по отношению к памяти погибшего супруга. Да и, честно говоря, попросту не было сил! Я даже склонялась к тому, чтобы по окончании безумной мясорубки уйти в монастырь и отречься от всего мирского. К счастью, так и не реализовала своё намерение - наверное, слишком любила жизнь, не решилась окончить её в постах и молитвах.

Глава 58.

Вроде и заполночь уже, а сон как рукой сняло. Скорей всего, кроме Умиротворения, Лайта 'вколола' ему ещё и Бодрость Духа. Или перипетии её жизненного пути и впрямь настолько захватывающие, что никакая усталость не берёт?

Заметив ёрзанье Эрика, рассказчица предложила сделать небольшой перерыв, после которого они вернулись к альбому.

– Ещё не разочаровался? Ударилась, мол, в воспоминания дел сердечных столетней давности, а где ж тут магия? Погоди немного, всему своё время. Именно в том госпитале мне суждено было сделать первый шаг ей навстречу. В восемнадцатом, незадолго до Версаля, появился в нашем отделении доктор Людовик де Шийом, считавшийся непревзойдённым хирургом - больные чуть не потасовки между собой устраивали за право оперироваться именно у него. Ведь если имелся хоть малейший шанс на благополучный исход, обязательно ставил на ноги. И при том никаких скидок на лица не дала: неважно, кто очередной пациент - потомственный аристократ или рабочий со свинофермы. Что поделаешь, человек не от мира сего. Можешь убедиться сам - вот коллективная фотография персонала нашего госпиталя. Найдёшь меня? Если нет, подскажу - в третьем ряду, четвёртая слева. А среди сидящих на стульях, почти посередине - доктор Людовик. Действительно, чем-то напоминает Айболита. Такие сейчас, наверное, только в сказках и остались. – Мсье де Шийом поначалу не выделял меня среди остальных. Ну разве что похвалит за усердие - но точно так же и любого другого на моём месте, кто добросовестно относится к своей работе. Как-то я набралась смелости и спросила - в чём секрет его необычайного мастерства? Но доктор Людовик лишь загадочно улыбнулся и отшутился - нужно, мол, лишь чуточку старательности и упорства. Остальное приложится само собой. А через пару месяцев после того поступил к нам пациент с очень странным заболеванием. Рассказал, что ковырялся в старинном индейском артефакте, полстолетия назад привезённом дедом из Америки, и внезапно почувствовал лёгкий укол, как от осторожного прикосновения к острию иглы. Вначале не обратил внимания, но вскоре поражённая кисть приобрела синеватый оттенок, онемела и стала холодной на ощупь. Убедившись, что само собой оно не проходит, скорее наоборот, запаниковал и кинулся в ближайшую клинику, которой как раз и оказался наш госпиталь. Чтобы не заразил других неизвестно чем, поместили его в отдельную палату. Дело осложнялось тем, что был вечер воскресенья, из врачей - только дежурный, вколовший сыворотку и прописавший кучу таблеток и микстур - авось поможет. С доктором Людовиком связаться не удалось - мобильников, сам понимаешь, тогда не существовало, а домашний телефон не отвечал. Поскольку из персонала вообще мало кто присутствовал, полное обслуживание больного мне пришлось взять на себя. Несмотря на самые современные для того времени препараты, состояние его лишь ухудшалось: вся рука до плеча приобрела синюшный оттенок, а на ощупь - совсем ледяная, как у трупа. Неужели быстротекущая гангрена, вначале думала я, но симптомы очень уж необычные, да и раны никакой не находила, сколько ни осматривала место предполагаемого укола. Пациент, видя, что все усилия даром, впал в депрессию и даже начал писать завещание, неумело карябая левой рукой каракули на бумаге. Отчаявшись успокаивать и обнадёживать, я решила встряхнуть размазню - не стоит делать этого! Воспрянь душой! Всё будет хорошо, поправишься обязательно! Всплеск эмоций достиг цели: отложив в сторону перо и бумагу, страдалец решил перекусить наспех прихваченной из дома едой, а затем прилёг отдохнуть. Я тихонечко удалилась в комнату медперсонала, попросив, если что, немедленно дёргать верёвочку вызова. Усталость тяжёлого рабочего дня быстро дала о себе знать - едва присела на кушетку, тут же вырубилась. Разбуженная лучами утреннего Солнца, подскочила в ужасе - неужели проспала, и пациент умер? И лишь влетевши в его палату, смогла перевести дух - тот, вопреки опасениям, чувствовал себя намного лучше, чем накануне. Синева хоть и не исчезла совсем, но значительно уменьшилась, и рука вновь источала теплоту жизни. А вскоре появился и доктор Людовик. Выслушав внимательно историю произошедшего, он отпустил меня домой отдыхать, поблагодарив за сделанное для пациента и успокоив - больше бояться нечего, теперь с ним всё будет в полном порядке. И вправду, когда прибыла на ночную смену, палата, в которой он находился, уже пустовала. А ещё через день ко мне домой прибыл посыльный. Вскрыв доставленный им конверт, оторопела - тот был набит ассигнациями, на общую сумму десять тысяч франков. Громадные по тем временам деньги. Чуть оправившись от изумления, я отправилась к доктору Людовику, прося подсказать адрес, чтобы вернуть их - принять такой щедрый дар за услугу, которая по сути входила в мои служебные обязанности, душа никак не позволяла. Однако мсье де Шийом уговорил оставить банкноты себе, заверив - господин тот достаточно богат, подобные траты его вовсе не разорят. А поскольку совершенно справедливо почитает именно меня своей спасительницей, то и решил отблагодарить соответственно. Но что такого особенного сделала, продолжала я недоумевать. И тогда доктор Людовик попросил меня максимально выразительно прочесть вслух фразу, выглядевшую совершеннейшей абракадаброй. Успев уже привыкнуть к изрядной доли эксцентричности в поступках и высказываниях доктора, я, не выказав удивления, произнесла её. И едва лишь прозвучало последнее слово, как глухо звякнул морской колокол, стоявший на шкафу среди прочих безделушек, закинутых туда за ненадобностью. Мсье де Шийом просиял. – Теперь все сомнения позади!
– заговорил он с торопливой восторженностью.
– У вас есть Дар! И вы обязательно должны научиться им пользоваться! Люди несведущие называют его колдовством, для нас же он столь естественен, как дыхание или сердцебиение! Я лишь горько усмехнулась в ответ. Пусть сейчас не те времена, когда колдунов и ведьм сжигали на кострах, но стоит ли на полном серьёзе рассуждать о магии в эпоху торжества стали и электричества? И тогда доктор, не поднимаясь с кресла, зажёг лампу под потолком и, приоткрыв дверцы медицинского шкафа в противоположном углу кабинета, прямо по воздуху перенёс из него на свой стол пузырёк йодной настойки. Я глядела во все глаза - одно дело увидеть такое на арене цирка, где подобные трюки отрепетированы заранее, и совсем другое - когда их демонстрируют у тебя под носом и без подготовки. Ведь не мог же доктор знать заранее о моём визите? А если случайно прочитал мысли - разве это не доказательство существования волшебников? Как оказалось, загадочный недуг того пациента не смогли бы излечить никакие средства официальной медицины, ибо не хворь то была, а злое колдовство. Артефакт, с которым он решил познакомиться поближе, на самом деле являлся проклятой вещью, превращающей человека в Замороженного Зомби. Счастье ещё, что проклятие со временем ослабело, иначе он и до госпиталя доехать не успел бы. Вспышкой психоэнергии мне удалось нейтрализовать разрушающее действие тёмной магии, так что оставалось лишь довести процесс выздоровления до конца. А потому, заключил доктор Людовик, если у меня есть желание развить талант чародейства, то он готов немедленно написать рекомендательное письмо своему доброму приятелю и коллеге доктору Джу Хэ, большому знатоку китайской народной медицины, популярной у тогдашней аристократической верхушки Парижа. Дала согласие, почти не колеблясь - не век же санитаркой вкалывать, впитывая в себя чужие страдания, пока душа не очерствеет к ним совсем. Джу Хэ, прочитав письмо, огорчённо поцокал языком - поздновато, мол, начинать учиться, придётся очень-очень стараться, иначе ничего путного не выйдет. Но после моих заверений в приложении всех мыслимых и немыслимых усилий в постижении тайн чародейства добро всё же дал. Учеников у Мастера Джу было с десяток. Разношерстная команда - кто-то уже сам готовился стать Мастером, иные, как и я, штудировал азы. Успела, однако, изучить немногое - из-за гнусного доноса частную клинику доктора Джу закрыли, попытались даже арестовать его самого, но тут уже, как говорится, нашла коса на камень. Тем не менее, поняв, что спокойной жизни больше не предвидится, Учитель объявил о своём скором отъезде, а нас. Напутствовав добрым словом, направил к другим Мастерам продолжать обучение. Насчёт меня, посомневавшись немного, сказал так - если и впрямь желаешь не только виртуозно владеть магией, но и узнать больше об окружающем мире и смысле нашего в нём существования, да вдобавок не боишься трудностей - поезжай на Восток. Там, отрешившись от бренной суеты, обретёшь духовное просвещение и достигнешь вершин мастерства. Не удерживаемая никем и ничем, раздумывала недолго, и Мастер Джу начертал на запястье моей левой руки два иероглифа - тайный знак для тех, кто умеет правильно их читать. Видишь - еле заметный след сохранился до сих пор. Путь оказался неблизок - это сейчас на самолёте за сутки можно облететь весь земной шар. А тогда - исключительно наземным транспортом, в том числе и на своих двоих. Именно так я и проделала последний отрезок пути до монастыря Бай-Догу в самом сердце Тибета, чтобы показать его настоятелю начертанные на руке иероглифы. Ни один мускул не дрогнул на лице увидевшего их; лишь впоследствии я узнала, что стала первой женщиной-европейкой, принятой в школу Разговаривающих-с-Камнями. Её воспитанники жили отдельным поселением в паре километров от монастыря, учителя регулярно наведывались к нам, наставляя на путь истинный. Условия проживания отличались изрядной аскетичностью - по большей части мы должны были обеспечивать себя сами. Одни возделывали участки земли или выпасали скот, другие увлекались ремесленными поделками. Новички поначалу возмущались - мол, не затем сюда приехали; кто послабее духом, не выдерживая, возвращались в родные края, упорные держались до конца. Впрочем, таков стиль воспитания во многих восточных школах, неважно - боевых искусств или философии бытия, - вначале дать возможность ученику закалить характер, а уж потом заниматься всерьёз его обучением. К этому трудней всего приспособиться тем, кто привык получать всё и сразу. Для меня, не понаслышке знакомой с тяготами и лишениями крестьянской жизни, трагедии в том не было никакой. Что реально напрягало - информационный вакуум, выражаясь современным языком. Связь с Большой Землёй почти не поддерживалась, новости в основном сообщались пилигримами да бродячими торговцами, скупавшими изготовляемые нами сувенирчики. Уроженцы Запада появлялись редко, за исключением немцев, большими группами рыскавших по горам в поисках сокровенных знаний, даже в Шамбалу проникнуть пытались. Настоятель ещё когда в первый раз их увидел, без разговоров дал от ворот поворот. Я, помнится, даже удивилась - мало ли искателей заоблачных истин сюда забредает, зачем же так сразу? Потом лишь узнала - вовсе не ради духовного самосовершенствования они сюда нагрянули, а за рецептом создания расы сверхчеловеков. Заполучи они его - и мир наш скатился бы в бездну пещерного тоталитаризма. Тогда я не уставала поражаться проницательности учителей; сейчас, конечно, кое-что умею и сама. Немцы заглядывали к нам в посёлок ещё пару раз, я старалась держаться от них подальше. В индийской национальной одежде, да ещё дочерна загорелой, признать во мне европейку было бы весьма проблематично. Моя неприязнь к варварам-германцам лишь возросла при известии о начале Второй Мировой, и особенно - когда узнала, что моего обожаемого доктора Людовика застрелил какой-то пьяный фашист, даже не разобравшись, кто перед ним. Лишь ближе к миллениуму, когда у меня появились друзья из неметчины, переменила своё отношение. – А тебе удалось побывать в Шамбале?
– перебил её Эрик. – О нет. Увидеть её позволено лишь немногим избранным. А женщинам путь туда вообще заказан. По крайней мере, так было сто лет назад. Не знаю, как сейчас - вроде бы запреты уже не столь строги, и кое-кто из представительниц моего пола умудрился побывать там. Однако так или не так - однозначно не скажу, поскольку любой, осчастливленный честью увидеть тайный град, обязан дать обет вечного молчания об увиденном там. – Поэтому, даже если бы и посетила его, всё равно твой ответ стал бы отрицательным? Лайта усмехнулась. – Сообразительный. Обсуждать содержание Шамбалы не возбраняется лишь с тем, кто тоже был там. Но разве мало в мире вещей, не менее интересных? Восток - как наркотик, его извечная неторопливость очаровывает настолько, что можешь прожить там целую вечность, купаясь в нирване. Но, видать, рановато было уходить на покой созерцательности, душа требовала действия. Уступив наконец её возжеланиям, в середине шестидесятых я вернулась в Париж. И словно попала в иное измерение - мало что осталось от привычного когда-то, да и люди стали совершенно другими. Битлы и рок-н-ролл, свободные отношения, хиппи с их призывами ко всеобщей братской любви, первые полёты в космос. Как на чудо света пялилась в экран телевизора, а уж с каким трепетом садилась в салон авиалайнера! Вместе с приятелями-студентами ходили бить стёкла в окнах американского посольства, протестуя против войны во Вьетнаме, и на публичные лекции всемирно известных профессоров, увлекательно рассказывавших о чёрных дырах, ядерном синтезе и перспективах генной инженерии. Весёлое было времечко - словно скинула весь груз прожитых лет… Голос Великого Мастера вновь предательски дрогнул, выдавая печаль ностальгии. Виновато оглянувшись на Эрика, словно устыдившись непозволительной её титулу слабости, Лайта свернула в сторону: – Тогда же познакомилась с Санта-Ралаэнной. Об острове, чародеями населённом, слышала и раньше, но побывать довелось лишь когда сдавала экзамен на звание Мастера. Тибетские мудрецы не заморачиваются с чёткими критериями колдовских способностей, у них больше на интуиции основано, кто кому поклоны бьёт. Ничего не попишешь - традиции, формальное их членство в Гильдии мало что меняет. В Штарндале я тогда прожила без малого пять лет - кстати, неподалёку от твоей каморки. А если точнее - в комнате под номером 14. Там, где они с Гекой случайно разрушили чёрный кристалл, за что чуть было не поплатились по полной программе. Но едва ли тут есть какая-либо связь - чистой воды совпадение. – В тринадцатой поселиться не рискнула? – Шутишь, да? Я, конечно, к басням о зловредном привидении, в ней обитающем, отношусь скептически, но проверять на себе горячего желания никогда не испытывала. Там, кстати, секретный люк, в подвал ведущий, имеется! Узнала о нём случайно - полгода назад Великий Мастер Синту заварил его Металлизацией - заклинанием, превращающим камень в металл. Не знаю, зачем такие сложности, по-моему, куда проще было бы сломать механизм, открывающий его. – Наверное, - нарочито безразличным тоном согласился Эрик. Рассказчица, к счастью, не стала заостряться на столь незначительном эпизоде, предпочтя вновь окунуться в воспоминания. – В те годы состоялось и моё знакомство с Внеземельем. Первой планетой, на которой довелось побывать, оказалась Олотто - не самое интересное место для туризма. Пейзаж невыразительный - горы да болота, блеклые серо-зелёные краски природы, скудные флора и фауна. Единственно, чем запоминается, обилием птиц. Точнее говоря, созданий, очень их напоминающих. Ну да не в том дело - главное, первое впечатление. Осознание факта, что ты за тысячи световых лет от родного дома и вокруг всё иное, даже звёзды на ночном небе, бодрит не хуже кружки доброго вина. Потом, конечно, когда список посещённых тобою миров перевалит за дюжину, потихоньку начинает приедаться, красоты Внеземелья ассоциируются с земными образами, уже не видишь в них ничего необычного. Впрочем, точно такие же чувства испытывают люди, много дорог исколесившие по белу свету - удивить их можно лишь суперэкзотикой. В той поездке познакомилась с Альфредом, ставшим Мастером незадолго до меня, но уже успевшим познакомиться с целой кучей инопланетян. От него я немало небесполезного узнала обо всяких там эльфах и гномах, орках и драконах. Равно как и закулисье мировой политики, образе жизни современной аристократии, тонкостях устройства великосветских приёмов - во внешнем мире Альфред являлся сыном посла и даже успел окончить дипшколу. Несмотря на 'благородное' происхождение, парень он был свой в доску, без снобистских заскоков. Он, кстати, придумал называть меня Лайтой - типа ты как мини-солнышко всё вокруг освещаешь и согреваешь. Я ничего против не имела - всё веселей, чем Хуанита, да и восточное моё имя Джакуша тоже как-то на подвиги не вдохновляло. С той поры так и представляюсь, хотя кое-кто из старичков ворчит - несерьёзно, мол, для Великой глупым прозвищем именоваться. Ну да, конечно, быть каким-нибудь Гу-Блюкиным или де Гуямом прилично, а Лайтой почему-то нет. Да ну их, старых ворчунов, о чём ни заведут беседу, обязательно проедутся, какая нынче молодёжь распущенная пошла. Вот в их времена, лет триста-четыреста назад, и небо было голубее, и тролли волосатее. А что касается Альфреда, то единственно, в чём застуживал упрёк - сибаритом был изрядным, очень любил кайф ловить. Это его в конце концов и сгубило. Слышал когда-нибудь о заклятии, именуемом Радужная Топь? Эрик отрицательно покачал головой. – Как-то не попадалось. – Я бы сильно удивилась, если бы его формулу сунули в учебники для школяров. Действие сходно с Эйфорией, но намного сильнее, а по сути сравнимо с принятием дозы наркотика. Воздушно-приподнятое состояние, миражи перед глазами, любовь ко всему встречному-поперечному. Но и последствия такие же - депрессия, нервные боли, и вдобавок эффект привыкания. Очень скоро у пристрастившихся остаётся лишь одна забота - побыстрее поднакопить энергию, чтобы вновь испытать блаженство, даруемое Топью. Так постепенно наступает полная и, к сожалению, необратимая деградация личности. Даже наложить соответствующий запрет бывает подчас слишком поздно - от человека остаётся лишь бледная тень, ничем не интересная и не интересующаяся. Поэтому если где-нибудь встретишь формулу Топи и не уверен, что сможешь ей противостоять, то лучше не экспериментируй. А главное - не показывай друзьям. – Спасибо за предупреждение. Однако расскажи лучше, как тебе удалось Великой стать. – Ну, тут как раз ничего особо интересного. Лет тридцать назад очередной мой приятель приколоться решил - а слабо, мол, стать в один ряд с прославленными чародеями? Да без проблем, ответила я, хотя особой тяги к карьерному росту в себе не ощущала, да и, положа руку на сердце, потенциал ещё не тот был. Но раз назвался груздём - полезай в кузов. – Меня Гека точно так же на понт взял. Когда решали вопрос, куда поступать. – Помню, рассказывал. Я у вашей Эльмиры на защите оппонентом была. Поязвила немного над некоторыми её выкладками. Надеюсь, она не в обиде осталась, оценила дружеский юмор. Ну а касаемо меня - посуетиться пришлось изрядно, чтобы то пари выиграть. Я вновь отправилась на Восток, с поклоном к легендарному Старцу Поднебесья, единственному в мире Гроссмейстеру Духа Тэмгу. – А не проще ли было обратиться к дону Фердинанду-Энрике? Неужто не пособил бы своей землячке, тем более такой симпатичной? – Ха! Мэтру Саграно неведомы человеческие слабости. И уж кому он доверяет меньше всего - так это красивым женщинам. Любопытно, чем же таким тогда сумела зацепить его Жанна. Или броня беспристрастности изрядно проржавела со временем? – А как же Изабелла? – Откуда ты знаешь про Изабеллу?
– подозрительно прищурилась Лайта. Эрик смутился. – Мастер Халид рассказывал как-то. Правда, он и сам толком не знает, кем её прототип может доводиться дону Фердинанду-Энрике. – Считаешь, мне это известно? Вот тут глубоко заблуждаешься. Болтают многое - вплоть до того, что она профессионал заплечных дел. Кукольная внешность ничего не значит - элементали запросто принимают любое обличье. Закосит, например, под твою гёрлфренд, руками за шею обовьёт, и оглянуться не успеешь, как позвонки хрустнут. Не сильно удивлюсь, если даже члены Гептаграма затруднятся дать тебе точный ответ. – А это что ещё за зверь такой? – Не слышал разве? Зря, значит, успела подивиться твоей поразительной осведомлённости в некоторых вещах, рядовым ученикам неизвестных. Гептаграм - нечто вроде тайной закулисы; семеро старцев - вершителей судеб, в руках которых сосредоточена реальная власть над Гильдией. Афишировать себя не любят и собираются вместе только для решения наиболее важных вопросов. Прости, больше поведать не могу - на свои заседания они меня не приглашали. Эрику сразу же вспомнился странной конструкции стол в кабинете Архимага. Теперь он мог сказать точно, сколько у него сторон. – И кто же те таинственные кукловоды, если не секрет? – Ишь какой шустрый. Могла бы, конечно, ответить так же, как на вопрос про Шамбалу. Или вообще 'посоветовать' забыть, о чём спрашивал. Но я и в самом деле не знаю. Почти наверняка, кроме мэтра Саграно, там присутствуют Гарозиус и Лорд-Хранитель Традиций; насчёт остальных четверых могу лишь строить догадки. – Скорей всего и упомянутый тобою Тэмг тоже там, раз Гроссмейстер. – Старец Поднебесья? Сильно сомневаюсь, оно ему на фиг не нужно. Его и так в Гималаях почитают чуть ли не как полубога. Говорила ведь уже - Восток самодостаточен, и потому его колдуны не слишком-то связывают себя условностями Гильдии. У них свои заморочки, в чём я лишний раз убедилась, испрашивая разрешение получить аудиенцию. Её пришлось ждать больше года - ещё одна проверка, насколько твёрд в своём стремлении. Поселят тебя в деревушке паломников, через некоторое время вежливо осведомляются, осталось ли желание повидать Гроссмейстера, и если да - приглашают пожить в другой посёлок, выше расположенный. Как правило, чем дальше в гору, тем суровей режим ожидания; на последнем отрезке пути - исключительно посты и медитации. – А если по нахалке вломиться, к чему такие сложности?
– притворно возмутился Эрик. Лайта в изумлении взглянула на него. – Это у вас в России так принято? Смотри, не вздумай выкинуть где-нибудь здесь подобный фортель. Если, конечно, не желаешь досрочно завершить своё обучение. Поступи я так, и никто из уважающих себя чародеев Азии не стал бы иметь со мной дела. – И не собирался. Просто среди моих соплеменников особым шиком считается пролезть куда-нибудь без очереди. – Я так и поняла. Однако в неторопливости есть не только мудрость, но и смысл: сразу образуется немало времени спокойно поразмышлять и помедитировать. Так что, когда наконец получила добро на встречу со Старцем, ощущала в себе достаточно сил одолеть стоящий передо мной барьер. Меня пригласили в Ледовую Обитель, где живут монахи-шерпы, нечувствительные к холоду. Оттуда порталом перенеслась в Немую Пещеру - тишина в ней настолько ватная, что, пробыв немного, закричишь от ужаса. И вот, когда я уже готова была затыкать пальцами уши, лишь бы не ощущать давящего гнёта абсолютного безмолвия, молочный свет залил всё вокруг, и прямо передо мной материализовался седой как лунь старик, одетый в белые с серебристым отливом одежды. Жестом указав мне располагаться поудобнее на каменном полу, он, не раскрывая рта, предложил изложить причину, побудившую искать встречи с ним. Так же мысленно я ответила - спасибо, монахи предупредили заранее: достаточно одного лишь слова, сказанного вслух, разговор на том и окончится. Не заморачиваясь особо нудными наставлениями, Старец сказал так: если сумеешь от полуночи до восхода Солнца сотворить три чуда, можешь считать себя Великим Мастером. – И что за чуды потребовали от тебя? – Зажечь лунную радугу, перенестись через пропасть к соседней вершине и вернуться обратно, да в придачу создать элементаля - точную копию человека, которого увижу впервые. – Справилась? – А как ты думаешь? Не с первого раза, конечно. Правда, пришлось вновь подтверждать статус на Санта-Ралаэнне. С Гарозиусом проблем не возникло, а вот мэтр Саграно, как мне потом доложили, активно протестовал. Не столько из-за вечной всем недовольности, сколько взаимной с Тэмгом неприязненности в отношениях. – Почему? – Да кто ж его знает. Какая-то давняя история, о которой ни одна из сторон не любит распространяться. Однако усилия мэтра пропали втуне - слово Гроссмейстера всё-таки больший вес имеет. Впрочем, после того я не раз доказывала заслуженность присуждения мне титула. – И, значит, выиграла то пари. А какая ставка в нём была? – Пустяк: колечко Цветной Абстракции. Заклинание, никакой смысловой нагрузки не имеющее, чистой воды прикол: активируешь, и предметы вокруг приобретут несвойственную им окраску. Батон колбасы станет ядовито-зелёным, расцветут оранжевым волосы, а по розовому небу поплывут коричневые облака. Но разве символический приз не может стать стимулом, по азартности сравнимым с чемоданом вполне конкретных купюр? За фотками банкета пошли картинки с диковинными пейзажами и невиданными созданиями, словно сошедшими с экранов фантастических фильмов. – Турне по Внеземелью, - весело пояснила Лайта.
– Надо же как-то было побаловать себя за все волнения и ограничения, связанные с обретением нового титула! Повеселилась тогда на славу! Кстати, в ближайшее время предстоит мне деловой визит на Алзиллиэ. Небольшой, на полдня всего. Хочешь поехать со мной? – К эльфам?? Шутишь разве - кто ж меня туда пустит? – Это верно, никто. По крайней мере, без очень веских причин. Так ведь вовсе не обязательно информировать всех и каждого, куда отправляешься. – Нелегально, значит? А не опасно? – Так ведь никто насильно и не гонит. – Я за тебя боюсь в первую очередь. Случись что - твоё наказание будет круче моего. – В своё время Великий Мастер Эйгор тоже рисковал очень сильно, когда пригласил меня взглянуть на красоты рубиновых пещер Къерупи, мира, где, увы, царит лишь один закон: кто остался в живых, тот и прав. – Если так, то я, конечно, двумя руками за. Прикинь - буду единственным учеником на курсе, эльфов видевшим! Когда отправляемся? – Предупрежу, не волнуйся. А про свою исключительность в лицезрении остроухих знать только ты и будешь, - охладила его пыл Лайта. Последней в альбоме оказалась фотография, на которой они вдвоём - держась за руки, с любовью смотрят друг на друга. Но сколько наш герой не напрягал извилины, вспомнить, когда успел попозировать перед объективом, так и не смог. – Съёмки скрытой камерой, - пошутила Великий Мастер.
– Нравится? – Очень. Я бы тоже хотел иметь экземплярчик. – Без проблем. Ну вот, теперь ты знаешь обо мне если не всё, то очень многое. – Что никоим образом не ослабит мои чувства к тебе, - с как можно большей нежностью в голосе отозвался Эрик, обнимая её за талию и привлекая к себе. – Ну так делом докажи! Альбом, небрежно отложенный в сторону, свалился с края дивана на пол, рассыпав часть снимков и вкладышей. Но это уже не имело никакого значения.

Глава 59.

Неожиданное появление мистера Фиттиха посреди занятия по латыни оборвало на самом интересном месте рассказ её преподавателя о несовершенстве римского календаря до реформы Юлия Цезаря.

– Опять припёрся не вовремя, такую клёвую лекцию не дал послушать. И небось с очередным отстоем, - недовольно пробурчал Гека.

– А может, с чем приятным пришёл, почём знаешь?
– успокоил его Эрик.

Последнее оказалось ближе к истине. – Спешу обрадовать кое-кого предстоящим приключением, обещающим стать незабываемым!
– пыхтя, комендант взобрался на трибуну, предварительно согнав с неё мистера Троддза.
– Вновь троим представителям вашего курса выпала честь поучаствовать в увлекательном мероприятии. Каком именно - заранее не распространяюсь, поскольку и сам знаю немногое. Сейчас быстренько, чтобы не слишком отвлекать от занятия, определим счастливчиков. Точно так же, как и год назад, процедуру отбора доверили беспристрастному жребию в лице воздушного элементаля. Однако досадный инцидент испортил всю благостную картину в самом её начале. – Ника Стафриопуло!
– торжественно провозгласил мистер Фиттих и огляделся в недоумении. Гречанка отсутствовала. – Почему её нет, никто не в курсе? Студенты лишь переглядывались. Если кто и знал, то не отозвался. – Да и вообще как-то вас мало, хорошо, если половина от списочного состава наберётся. А остальные где? Прогуливают? Мастер Троддз, они всегда так на занятия к вам ходят? Старичок уныло пожал плечами - что, мол, тут можно сделать, если посещение свободное, никаких мер воздействия на нерадивых школяров, кроме порицания и преподавательской строгости на сессии, не предусмотрено. – Непорядок! В следующий раз обязательно составьте список отсутствующих. И в последующий тоже. Будем наказывать как за нарушение режима проживания. Давно пора благоустроить пару цветничков вокруг Штарндаля, а поручать столь тонкую работу големам накладно - всю рассаду передавят. Надеюсь, студенты будут аккуратнее, особенно если за ними приглядывать. Похоже, комендант опять под хмельком, отсюда и фюрерские замашки, с тоской подумал Эрик. За себя ему волноваться нечего, латынь он прогуливал редко, но и надеяться не на что - уже был на задании, а в одну воронку, как известно, снаряд дважды не падает. А если вдруг и упадёт - лучше сразу отказаться, чтобы друзья не дулись: вот, мол, одним всё, а другим ничего, где же справедливость? – Фэн Чжи До!
– прервал его рассуждения голос мистера Фиттиха. Китаец поспешно вскочил, демонстрируя нежелание попасть в чёрный список разгильдяев. – Ну, хоть этот экспонат на месте. Имейте в виду - ни Стафриопуло, ни любая иная персона, уличённая в ненадлежащем исполнении своих учебных обязанностей, ни в какую экспедицию больше не поедет, а будет ухаживать за анютиными глазками в непосредственной близости от замка. Следующим избранником судьбы оказалась многострадальная Рут, уже обзавёдшаяся новой палочкой, но ещё не рассчитавшаяся с долгом. Впрочем, никто из их компании о том пока и не заикался - если им вдесятером пару недель нужно хорошенько потрудиться, чтобы такой амулет заиметь, то сколько придётся ей одной? А попросить вернуть уже имеющийся ни у кого язык не повернулся - Рут настолько боялась вновь превратиться в одержимую, что, как рассказывали девчонки, не расставалась с ним, даже отправляясь в баню. С третьей кандидатурой не заладилось вновь: по причинам, истории неизвестным, отсутствовал Отто. Дисциплинированный немец регулярно ходил на латынь, равно как и на все остальные 'образовательные процедуры', и лишь сегодня почему-то захандрил. Чем совершенно незаслуженно заимел в свой адрес пару нелестных эпитетов. –

Вот бездельники, совсем обленились! Пора за вас браться всерьёз. Ещё раз такое повторится - рапорт лично Архимагу на стол! И не думайте, раз отсидели почти половину положенного Академией срока, так море теперь по колено. Мы и на четвёртом курсе, бывало, людей отчисляли! Имейте в виду - если опять промашка случится - всё, увеселительные поездки отменяются на ближайшие полстолетия! И Дрежелсу скажу - пусть проследит, чтоб студенты ничего с собой из столовой не утаскивали, поели - и с пустыми руками на выход! – Только не это, сэр, только не это!
– в два голоса наперебой возопили Гека и Тим.
– Вы обречёте нас на голодную смерть! Мистер Фиттих победно ухмыльнулся. – То-то же. Еще с древнейших времён известно - хочешь заставить школяра учиться, первым делом отлучи его от кухни. Недаром до сих пор актуальна поговорка - satur ventur non studit libenter (сытое брюхо к ученью глухо - лат.)! Правильно я говорю, Троддз? – Воистину так, - оживился тот.
– Хотя, справедливости ради стоит добавить, что голод также не способствует усвоению знаний. Во всём должна быть aurea mediocritas (золотая середина - лат.), именно она наиболее плодотворна! Сейчас расскажу поучительную историю, на самом деле приключившуюся с одним знатным римским гражданином в правление императора Адриана… – Это потом, - небрежно отмахнулся от словоохотливого препода комендант.
– Вначале надо покончить с выборами и заняться делом. Я вас предупредил, а кто предупреждён, тот, как известно, вооружён! Итак, последняя попытка! В гробовом молчании напуганной аудитории Вэйли проворно извлёк очередного'светлячка' из крутящегося шара. – Сандра Ринчу! – Ну хоть эта имеется, - пропыхтел комендант, почему-то тыча пальцем в сидевшую рядом с афроамериканкой Саруну.
– Значит, так: всех троих прошу в мой кабинет ровно в шесть. С вещами, разумеется. И не опаздывать! Иначе по возвращении первым делом наряд на кухню! Кстати, раз уж о том зашла речь - куда подевались господа Бэйкинс и Корган? И в аудитории, смотрю, их нет, и на отработку наказания третий день не являются. Почему так, никто не в курсе? – Да мы их и сами видим очень редко, - нехотя отозвался Гека. Что правда, то правда - ещё с конца осени физиономии янки и их главаря всё реже попадались им на глаза, бывало, по несколько дней не сталкиваешься с ними даже в местах общего пользования. Поначалу данный факт вызывал лишь положительные эмоции, но потом Эрик забеспокоился - ох, не к добру то! Тем более, что за пределами Штарндаля их не встречали тоже, где пропадали - непонятно. В версию об отбывании трудовой повинности на удалённых участках Санта-Ралаэнны серьёзные сомнения внесли Жозе и Джо, обследовавшие весь остров и не обнаружившие никаких следов культурной деятельности - кроме присутствовавших задолго до их здесь появления. А поскольку Билли и Майкл не особо надрывались где-либо, то вполне логично, что в конце концов перестали даже создавать видимость работы. Чем вывели из себя даже благоволящего к ним коменданта. – Да особо и не горим желанием, - ехидно добавил Заштам. Кто-то хихикнул. Мистер Фиттих нахмурился ещё больше. – Очень нехорошо. Не по товарищески. А вдруг людям плохо, а вы ни сном, ни духом. Человечнее надо быть, дорогие товарищи! В общем, если увидите, обязательно напомните об их священном долге. А иначе лично займусь столь вопиющим нарушением дисциплины! И поверьте - я тоже могу наложить! Наказание, разумеется, причём куда суровее, нежели наш глубокоуважаемый ректор! Судя по всему, никто из студентов в способностях коменданта не сомневался, поэтому возражений не последовало. Как, впрочем, и иных реплик с мест. Дошло, наверное, что в подобном его состоянии лучше помалкивать в тряпочку, не провоцировать, рано или поздно выдохнется сам собой. И точно - поворчав ещё немного, мистер Фиттих удалился, унося на челе чувство собственного достоинства. Занятие после такого респекта оказалось скомканным напрочь. Старина Троддз, забыв, о чём собирался рассказать, в лёгком раздражении от наезда со стороны начальства, пусть и непрямого, взялся за проверку домашнего задания и даже хотел забабахать внеочередную контрольную, но потом успокоился, и, задав к следующему разу вдвое больше обычного, разогнал присутствующих. Студенты, вопреки обыкновению, не разбрелись поодиночке или мелкими кучками, а всей толпой собрались за дверьми аудитории, обсуждая случившееся. – Как бы Гарозиусу не нажаловался… – Тем более до сессии не так много осталось. – Хоть предупреждали бы заранее о незапланированных визитах. А то как снег на голову. – Да кто ж тебя будет о таком информировать? В том и изюминка - нагрянуть внезапно, чтобы с щенячьим восторгом схватить за причинное место особо злостных нарушителей. – Фиттих сегодня агрессивный какой-то… – Да пьяный он однозначно! Небось от бутылки оторвали и в экстренном порядке отправили на задание. А в раздражении, что спокойно допить не дали, он и отыгрался на нас. В конце концов, какое ему дело, ходим мы на занятия или нет? Для того учебная часть существует, а у административно-хозяйственного отдела совсем иные заботы тревожить должны. – Самоуправством это называется. И не пожалуешься: формально правда на его стороне. – Разве что капнуть на аморальное поведение - так ведь потом со свету сживёт. – Тогда даже пары труселей взамен изношенных не допросишься. – Парни, без пошлостей! Придумайте лучше, что делать. – Зачем попусту мозги напрягать? К нам-то какие претензии? Пусть отсутствующие отмазки себе выдумывают, - пожал плечами Малко. – По принципу - гори всё синим пламенем, лишь бы я был на коне? Про коллективную ответственность слышал? Это когда наваляют всем без разбора, и правым, и виноватым. Надо предупредить тех, кого сейчас нет с нами. Кто возьмётся за персональную просьбу коменданта? Студиозусы дружно замолчали, скучным взором оглядывая друг друга. – Эх вы, молодёжь!
– укоризненно произнёс Алехандро.
– Вас же не детей зовут с ними крестить! Ладно, приму на себя, заскочу на обратном пути. – Если круто повезёт. А так будешь ходить до японской пасхи. Исикэ и Хиромо, жаль, отсутствуют, а то бы просветили, когда у них на родине пасху справляют. – Я многие могу понять ограничения себя, но без жратвы никто б из нас не выжил. Братва! Кто и когда в последний раз видел Билли и Майкла в столовой? – Наверное, уж неделя прошла, как я видела их там, - взволнованно сообщила Саруна. – Да и я примерно так же, - усмехнулась Таисия. Вскоре выяснилось, что за четыре дня, предшествующие их сегодняшнему занятию, они никому не попадались на глаза. – Вот это да! А если и вправду попали в беду? – Все трое сразу? Маловероятно. – Третьим имеешь в виду Дэнила? – А кого ж ещё? – Это усложняет дело, - глубокомысленно заметил Фэн. – Почему?
– удивлённо поинтересовались непосвящённые в тайну взаимоотношений между янки и мистером О'Хенли. – Самая серьёзная неприятность, которая может приключиться с Билли и Майклом - случайное падение с обрыва. Событие, как понимаете, крайне маловероятное сразу для двоих. А вот рыжий вполне мог замутить эксперимент с трагическими для окружающих последствиями. Прекрасно понимаю, господа, что никто из нас не станет лить по этому поводу крокодиловы слёзы, однако во избежание большого шмона разумно будет всё же попытаться их найти. – Хитёр бобёр, однако! Сам умотаешь неизвестно куда, а мы тут занимайся не самыми приятными розысками, - дружески поддел его Гека. – Хочешь, пошли к коменданту - скажем, что вместо меня поедешь ты. Ничего против не имею. Тем более Исикэ остаётся, тоскливо добавил про себя Фэн. – Да ну на фиг, ещё попадём под горячую руку. Я лучше в следующий раз! – ой, а до шести часов не так много времени остаётся!
– всполошились Сандра и Рут.
– Кто в прошлый раз был, рассказывайте, чего с собой нужно брать. Одежда зимняя понадобится? – Смотря куда попадёте, - пожал плечами Эрик.
– Я думаю, раз заранее не предупредили, Северный Полюс пока отдыхает. – А вдруг мистер Фиттих забыл!? – Да расслабьтесь вы! Не он там командует парадом. Начальники групп - люди бывалые, не пропадёте! – Тем более командировочные выдадут!
– вклинилась Лиэнна.
– Я некоторые вещи купила на них прямо там! – Ну, если так, тогда живём! Пошли, подруга, себя в порядок приводить!
– ухватила Сандра под руку Рут.
– Вы уж нас извините, мы немножко поспешим! – Конечно. Да и нам пора разбегаться. Алехандро, расскажешь потом, какой результат? – Сами подойдёте спросите, если будет интерес. Ещё я буду за вами бегать! – Я вспомнил!
– встрепенулся Малко.
– Ещё месяц назад Михеля приколол - типа, насколько успешно идёт отбывание срока, и почему никаких зримых того результатов наблюдать невозможно. А он загнул в ответ - мы, мол, пещеру на побережье благоустраиваем. Какую, правда, не уточнил. – Вот, значит, куда они подевались. Там, небось, и ночуют, да ещё и еду им туда доставляют. – А чего тогда Фиттих к нам пристаёт, если знает, где они? – Не царское дело - самому за учениками бегать. А послать Направленную Мысль явиться под ясны очи силёнок не хватает. Поэтому под благовидным предлогом и нашёл, кому поручить. – Хорошо устроился, ничего не скажешь. И они разошлись, на ходу дожёвывая и переваривая щедрый ломоть свежей информационной пищи. – Дэниловцы явно что-то очень нехорошее задумали!
– сразу же принялся втолковывать приятелю Гека.
– Наверняка ужасное злодейство! – Отрицательные персонажи для того и существуют, чтобы непрестанно замышлять недоброе, - флегматично отозвался Эрик.
– Может, им надоело наше скучное общество, вот и переселились подальше от Штарндаля. – Странно, что наши друзья не смогли их обнаружить. – Хорошо замаскировались, наверное. – О том и веду речь! Разве честные люди стали бы прятаться? Значит, есть что скрывать! Вот я, например, если бы вдруг загорелся желанием пожить на свежем воздухе, таиться бы не стал. На перекрёстке дорог, конечно, шалаш ставить не буду, шумно слишком, лучше где-нибудь в глубинке, но так, чтобы вы без проблем приходили в гости! – Надолго ли тебя хватит отказаться от благ цивилизации? – На неделю точно! Я на даче и дольше жил, бывало. Там, правда, кое-какая благоустроенность имеется. Да ты ж туда тоже заглядывал! Но мы - люди привычные к неудобствам, раз в России родились. А вот долго ли продержатся янки без тёпленькой водички в душевой и мягких перин для ночного отдыха - ещё вопрос. Они ж к комфорту с детства приучены, спартанство и аскетизм не в их духе. – Если только не снабжаются там не хуже, чем в замке. – Об этом я не подумал, - честно признался Гека.
– Но тем паче нужно обязательно разыскать их бункер! Я уже даже придумал, как. – Ну так поделись сомнениями. – Очень просто, - Гека оглянулся, дабы убедиться, что их не подслушивают.
– Надо проследить, куда они убегают. С помощью Невидимости, разумеется. Главное - подловить нужный момент. Тут всё и узнаем. – Жаль, что мы пока не в состоянии запускать элементаля-поисковика. Как-то не тянет самому играть роль шпиона. – И не надо! Давай так: всю грязную работу по выслеживанию беру на себя. Для всех же стараюсь, ещё спасибо коллективное скажете! Если не забудете, разумеется. А с тебя всего лишь свиток. Желательно качественный и долгоиграющий. – И где, по-твоему, я его возьму? Резервы почти на нуле, жди месяца два. – Столько времени, брат, судьба нам не отпустит. – Уж не мнишь ли себя её перстом указующим? – О том наверняка знают лишь там, - Гека театрально указал на потолок.
– Но на помощь их в деле скорейшего обретения свитка рассчитывать едва ли стоит, проще уговорить друзей.

Глава 60.

Дожидаться возвращения Фэна с 'боевого задания' пришлось куда дольше, чем в их с Лиэнной случае - без малого неделю. К вящему разочарованию изнывавших от нетерпения товарищей - даже к коменданту осмелились заглянуть поинтересоваться, как оно там, всё ли в порядке, - командировочные прибыли в замок глубокой ночью, тихо и бессуетно. Чем избавлены были от необходимости сразу по прибытии красочно живописать подвиги, совершённые на их глазах Мастерами, довольствуясь при том скромными ролями наблюдателей и статистов.

Передышка, однако, оказалась недолгой: ещё до завтрака Олаф собственноручно оповестил об их появлении всю мужскую часть компании. На вопрос спросонья - куда ездили и зачем, отвечал уклончиво - после завтрака прибегайте в беседку, там и узнаете, Фэн выступит с лекцией, а пока секретничает.

Но с приятелем наверняка кое-чем поделился, подумал Эрик, стряхивая с себя остатки сна. Впрочем, на месте китайца и я поступил бы точно так же, добавилось следом.

– Спешу разочаровать тех, кто ожидает красочные живописания подробностей схваток с впавшими в злодейство колдунами, противоборства магических сил, погонь или расследования ужасных преступлений, совершённых с участием волшебства, - начал Фэн, дождавшись, когда все приглашённые соберутся вокруг него.
– Нашей группе довелось всего лишь ассистировать археологам, проводившим раскопки на Ланши, небольшом островке в Тихом Океане, где-то километрах в ста от Рапа-Нуи, более известном как остров Пасхи. Про каменные изваяния на нём - идолы моаи - слышали, наверное? Я на всякий случай прихватил с собой рекламный буклет, призывающий посетить Рапа-Нуи и полюбоваться его красотами, в том числе и творениями неизвестной цивилизации, оставившей после себя столь необычные скульптурные памятники.

Богато иллюстрированная книжица пошла по рукам, сопровождаемая комментариями.

– На Ланши тоже есть, чем полюбоваться, - усмехнулся Фэн.
– Прелестный, заросший пальмами клочок суши посреди бескрайнего океана, размерами чуть поменьше нашей Санта-Ралаэнны. Даже статуи свои имеются. Вот, полюбуйтесь.

– Да они точно такие же, как на Пасхи!
– воскликнул Гека, разглядывая извлечённые из барсетки снимки.

– Похожи, да не совсем, - ехидно отозвался рассказчик.
– Другой строительный материал использован, более светлого оттенка, поменьше ростом, черты лиц, если приглядеться, обнаруживают некоторое отличие. То, что архитекторы одни и те же - факт, но ваялись скорей всего в разные времена. Поскольку Ланши необитаем, да вдобавок удалён от путей судоходства, обнаружили скульптуры совсем недавно, благодаря энтузиастам-кругосветчикам из Австралии. Идолы довольно прилично погрузились в песок, и заросли скрыли их под собой, поэтому с самолёта заметить их практически невозможно, а то бы ещё столетие назад обнаружили бы. Сейчас там работает группа археологов из Соединённых Штатов, успевшая к нашему появлению раскопать большую их часть.

– Они волшебные?
– тут же осведомился Жозе. – Не они сами. На голове каждого изваяния имеется небольшое углубление правильной формы. Вначале не могли понять, зачем они, пока не расчистили до самого подножия одного из монументов, где нашли металлическую пластинку - размерами как раз под соответствующую впадину. Стали копать дальше - попалось ещё несколько. Жаль, никто не догадался металлодетектор прихватить - мол, откуда на Ланши металлу взяться? Если только туристы мусору понакидали. Поэтому не для всех идолов удалось пластинки разыскать, но поиски продолжаются. Мастер Бинсом, куратор экспедиции, на всякий случай проверил их магометром и обнаружил активность. А дальше всё просто: сигнал на Санта-Ралаэнну, откуда и прибыл наш ударный батальон для выяснения обстоятельств. – И какое же колдовство в них было заключено? – Пока неизвестно. По ходу дела определить не удалось, привезли сюда для расшифровки. – А тамошние археологи знали, кто вы и откуда?
– весело поинтересовалась Таисия. – Нет, конечно. Воспринимали нас как ещё одну бригаду исследователей. Ну а мы старались их не разубеждать. Сандра, правда, успела там романчик закрутить с одним афроамериканцем. Как призналась перед возвращением - еле удержалась, чтоб не проболтаться. Тот всё требовал продолжения банкета на исторической родине, пришлось к чародейству прибегнуть, чтобы успокоился. Сожалела - паренёк, мол, симпатичный и без закидонов. – Эх, на какие жертвы приходится идти, пока бакалавром не станешь! – И сможешь без проблем отшивать слишком назойливых кавалеров. – Или наоборот, привораживать особо понравившихся. – Смотри, на грабли не наступи со своими приворотами - вдруг потом и захочешь, а не отвяжешься! – Только при условии взаимной симпатии - чуть-чуть подтолкнуть процесс! – Господа, дискуссию о любовной магии можно отложить и на потом. Дайте человеку рассказать о поездке, вы же ему рта раскрыть не даёте! – Благодарю, - вновь взял слово Фэн.
– Пока с теми загадочными пластинками ситуация не прояснится - неизвестно даже, из какого сплава они сделаны, явно не из железа, раз даже следов ржавчины не имеется, хотя провалялись сколько лет в жарком и влажном климате!
– нет смысла их обсуждать. Через несколько дней расспрошу Мастера Джавушку - именно он прихватил часть из них по возвращении, - какой диагноз поставил Определитель, тогда и сообщу. А сейчас с вашего разрешения переключусь на другое, на мой взгляд, не менее интересное. Под шумок я взял да зафиксировал на карте острова расположение изваяний. Прелюбопытнейшая картина получается, если соединить отметки линиями! Ну-ка, ничего не напоминает? Девять пар глаз принялись пристально разглядывать карту. – Да это же руны!
– изумлённо воскликнул Олаф. – Совершенно верно, мой бледнокожий друг. Я не сразу до того дошёл, два дня крутил и так, и эдак, ничего осмысленного не получалось, абракадабра сплошная. Но нутром чуял: не как попало они расставлены, смысл должен быть! Наконец снизошло озарение - не в единый рисунок соединять точки надо, а разбить их на группы. Так и получились символы. Сможешь дать им внятное толкование? – Подумать надо, - наморщил лоб скандинав.
– Здесь обозначены три руны - Райдо, Вуньо и Иса. Я могу, конечно, вкратце рассказать про каждую из них в отдельности, однако сочетание рун, образующее 'слово', имеет особый смысл, отличный от составляющих его 'букв'. Я сейчас пробегусь до замка и обратно, там у меня книжица по толкованию рун, в которой есть соответствующий. – Да потом, Олаф, успеется! – Не, мне самому интересно! Я быстро! Пришлось отпустить. – Но откуда могло взяться руническое письмо в противоположном от Скандинавии уголке земного шара?
– недоверчиво поинтересовался Эрик. – Викинги, бороздящие Тихий океан - это круто!
– восхитился Гека. – Но всё же - я ещё понимаю автостопом до Северной Америки с пересадками в Ирландии, Исландии и Гренландии. Но до Полинезии добраться - ни один драккар не выдержит. – Зря ты так - если некоторые фанаты чуть ли не в корытах океаны переплывают, то варяги с их упорством… – Когда добычей пахнет. А на том островке, небось и грабить-то нечего. – Как рассудит нас профессиональный археолог? – А никак, - флегматично отозвался Фэн.
– В истории столько загадок - никакой жизни не хватит ответы на них найти. Всё возможно, что теоретически допустимо. Мне лично гипотеза о столь далеко забиравшихся викингах кажется маловероятной; если бы не статуи, своим расположением руны образующие, вообще не поверил бы. Но могу дать о обратное толкование - племя, жившее на тех островах, перебралось потом в Азию, и вместе с гуннами перекочевало в Европу, куда и принесло руническое письмо. Почему нет? Чтобы подтвердить, нужны факты, но и опровергнуть без них тоже невозможно. – Тогда подождём, что знающий человек скажет. А вон, кажись, и он. Судя по сияющей физиономии, что-то откопал. – Нашел!
– радостно подтвердил Олаф, забегая в беседку и раскрывая на ходу принесённую книгу.
– В триединстве руны Райдо, Вуньо и Иса образуют пятое заклинание Вотана - остановка приближающейся опасности. Поэтически 'Старшая Эдда' характеризует его следующим образом: И пятое знаю: Коль пустит стрелу Враг мой в сраженьи, Взгляну - и стрела Не долетит, Взору покорная. – Красиво, ничего не скажешь. Умели, однако, в древности высоким штилем изъясняться. – На хокку японское чем-то похоже. – Вот только не хватало нам теорий, что японцы - потомки викингов. – А что? Поизмельчали, правда, за прошедшие столетья. – Да ну тебя, теоретик хренов. Скажи спасибо - Хиромо и Исикэ не слышат. – А чё тут обидного - состоять в родстве с неустрашимыми воинами и отважными мореплавателями? – К теме лекции это не относится. А попросту говоря, завязывай гнилой базар. Если такой умный - скажи лучше, для чего кому-то понадобилось идолами руны выкладывать. – Да ясен пень - уже из названия заклинания, какого там по счёту? пятого?
– следует: предотвратить надвигающуюся откуда-то беду. А пластины те металлические образуют защитное поле! – Это и без тебя понятно. А вот какую? Тут Геке пришлось призадуматься. – Ну, наверное, кто-то хотел захватить остров, а аборигенам такая перспектива не очень понравилась. – Тогда бы идолы стояли на побережье, лицом в сторону, откуда предполагается нападение противника. А на самом деле почти все они в глубине острова, - внёс поправку Фэн. – Значит, ожидался авианалёт! Тем более раз пластинки те вставлялись в голову, а не вешались на грудь, как по логике должно быть. – Бомбардировщики в Эпоху Упадка? Окстись! Если только ковры-самолёты… – Кто знает, какими летательными аппаратами пользовались воздухоплаватели древних времён. Тогда умные головы тоже были, вполне могли сконструировать что-нибудь типа дирижабля или управляемого воздушного шара. – Или летающего корабля, ведомого магией - любимой конструкции некоторых писателей-фантастов. Их останки там случайно не находили? – Нет, - немного подумав, огорчил Фэн.
– Лишь полусгнившие остовы трёх хижин на западной оконечности. Домашней утвари и прочих предметов быта не сохранилось - всё забрали с собой. Или на острове постоянно никто и не жил, а так - приезжали порыбачить. – Или для проведения колдовских ритуалов. – Стало быть, в тех халупах ничего примечательного не нашлось? – Увы. Разве что на брёвнах, из которых они были сложены, явные следы термического воздействия. Попросту говоря, обуглены. – Вот! Значит, сражение всё-таки состоялось! – Возможно и более простое объяснение: строения, оставленные людьми, сожгла шальная молния, а восстановить уже было некому. Или просто загорелись сами собой в особо жаркую погоду. Да мало ли вполне естественных причин! – Вряд ли, - возразил рассказчик.
– Они именно опалены, середина брёвен осталась нетронутой. – Значит, мощный тепловой удар. Кто-то неплохо припёк их с небес. – Или даже из космоса. – Атака инопланетян? Неужели туземцы надеялись защититься от них какими-то там идолами? – А что, интересно, использовал бы ты, окажись на их месте? Тут любые средства хороши, лишь бы действовали. – Как здорово всё-таки, что я не на их месте. – Я ещё кое о чём не успел упомянуть, - перехватил инициативу Фэн.
– Почти точно в центре острова с помощью магометра мы обнаружили место с остаточной эманацией. Собственно, разыскать его можно, даже не имея прибора: трава там особенно густая, сочных оттенков, и внешне отличается от прочей растительности, имеющейся на Ланши. Стали копать - под слоем почвы стеклообразная масса, как будто песок расплавился, а потом застыл. – Нехило! Это какая же была температура? Уж не служил ли сей милый островок полигоном для испытания ядерного оружия? – Вы хоть радиацию там проверяли?
– встревожилась Вин. – А как же! Первым делом. К счастью, оказалась в норме - всего на пару микрорентген больше, чем у океанской воды. Да и воронки, собственно говоря, нет никакой - просто ровная округлая площадка метра три в диаметре, а за пределами её - всё как везде. Явно результат магического эксперимента, но вот какого? И связан ли он со статуями - тоже однозначно не скажешь. – Ну и загадки преподносит нам археология… – А ты думал! Это тебе не латынь зубрить! – Да, кстати, - встрепенулся Фэн, среагировав на ключевое слово, - чем та история с Билли и Майклом закончилась? Нашли их? – А как же! Точнее, сами объявились. Кто предупредил - неизвестно, Алехандро безуспешно стучался в их двери до самой ночи. Зато утром следующего дня пожаловали в столовку в полном составе. Даже на занятия стали ходить! Более того - всем своим видом демонстрируют на них усердие и прилежание. – Удивительная перемена. Даже не верится. Наверняка чистой воды показуха. Страсти улягутся, и опять возьмутся за своё. – Кое-кто даже предлагает оригинальный план нахождения их тайного убежища. – И кто же? – Догадайся с трёх раз! – Жозе, ты что ли? – Не, - латиноамериканец тем не менее был польщён причислением к признанным генераторам идей.
– Мы с Джо всего лишь ещё раз осмотрели Санта-Ралаэнну, но опять безрезультатно. Хорошо замаскировались, гады. Это Гека придумал - с помощью Невидимости проследить за кем-нибудь из них, выяснить, куда исчезают. – Технически осуществить трудновато будет, - в целом согласился с идеей Фэн.
– Свиток - не проблема, а вот ловить подходящий момент может оказаться делом долгим и нудным. Ладно, попробуем организовать негласное наблюдение - вдруг действительно повезёт обнаружить их берлогу. Я не удивлюсь даже, если там окажутся похищенные реактивы. – Мы тоже так подумали. Классно тогда получится, одним выстрелом двух зайцев наповал: нам премию за проявленную бдительность, а им - приказ об отчислении. – Вряд ли всё окажется столь замечательно, но попробовать стоит. Вдруг замышляют диверсию, как с кораблём. Тогда спасло лишь чудо. Но не стоит полагаться на него слишком часто - капризное оно очень.

Глава 61.

Слова Фэна оказались пророческими: больше двух недель пришлось ждать, прежде чем янки вновь не начали подолгу исчезать из замка. Причём, как удалось подметить, по большей части сразу после завтрака. Дабы не возбуждать подозрений, Гека, нечасто оказывавшийся утром в столовой по причине хронического просыпания, не пожелал светиться там вообще и остался у себя, ожидая сигнала. После чего сразу же помчался следом за 'объектом', активировав свиток на выходе из Штарндаля.

Билли, лениво топающий по выложенной мрамором дороге, отчётливо виднелся впереди. Гека, чуть сократив расстояние, старался потом выдерживать дистанцию, ступая по плитам максимально мягко, не топая и не шаркая. Увы, не помогло: в какой-то момент преследуемый, словно заподозрив неладное, остановился и оглянулся по сторонам. После чего его фигура растаяла в воздухе.

Гека, в первую секунду растерянно уперившийся в место, где она только что находилась, про себя выругался от души. Такого поворота событий никто из них не предвидел. И почему он отказался взять с собой магометр - ведь предлагали же умные люди! Впопыхах, чтобы хоть как-то исправить положение, он пробормотал формулу Тонкого Слуха - авось хоть так удастся уследить за передвижением невидимки. Тщетно - сработало плохо, в радиусе каких-то пары шагов, скорее мешая, чем помогая.

Пришлось несолоно хлебавши возвращаться в замок. И с разочарованным видом докладывать о провале миссии.

– Зря мы их, получается, полными идиотами считали, - с лёгким огорчением откликнулся Олаф.
– Они тоже успели предпринять меры безопасности.

– Может, он тебя засёк? – Вряд ли. Шёл тихо, вплотную не подходил. – Да если бы Билли и услышал шаги, без Невидимости всё равно никуда не делся бы. Так что успокойся - он, скорей всего, применил бы её в любом случае, даже если бы во всей округе не наблюдалось ни одной живой души. – Но откуда у них могло взяться столько свитков!? – Как говорится, знал бы - сказал бы. Да и почему ты решил, что используются именно свитки, а не вещицы многоразового пользования? А вот откуда они… Разве только в их схроне, как в Аладдиновой пещере, есть всё, что душа пожелает. – Тем интереснее будет полюбоваться его содержимым. – Боюсь, ещё и заветное слово знать надо, чтобы внутрь попасть. Ладно, Гека, расслабься - в другой раз всё получится. Тот впрочем, надолго впадать в уныние и не собирался. А потому уже через полчаса ввалился к приятелю в своём обычном бодром расположении духа. – Мне кажется, я нашёл разгадку портрета Анонима, - заговорщически произнёс он, плюхнувшись на стул. Среди множества преданий, коими обильно оброс Штарндаль за многовековую историю своего существования, имелась и, популярная в основном среди молодёжи, легенда о существовании портрета, изображение на котором не соответствует внешнему облику позировавшего для его написания. И если угадать, кому на самом деле оно принадлежит, и назвать того человека по имени, то в полуночный час вместо лица появится картина, способная изменить судьбу того, кому посчастливится найти разгадку. Так или нет - сказать однозначно пока никому не удалось, хотя пробовали многие. Большинство портретов, увы, были написаны ещё до появления фотографии, и как на самом деле выглядели многие из Великих, могли сказать лишь знавшие их лично. А соблаговолят ли они разговаривать с тобой на эту тему - тоже большой вопрос. Вроде бы кто-то из студентов первого выпуска, набравшись смелости, обратился напрямую к Гарозиусу, но тот ответил уклончиво - дескать, и сам точно не знает имя человека, позировавшего художнику, который написал портрет Анонима. Поэтому приходилось искать вслепую, по обрывкам воспоминаний и описаниям, изредка попадавшимся в художественно-биографических сочинениях. К моменту описываемых событий где-то про половину представителей Гильдии, удостоенных чести быть запечатлёнными на холсте, было установлено точно, что их реальный облик соответствует изображению. Зато остальные оказались слишком крепкими орешками для молочных зубов неофитов магических наук. Поэтому естественной реакцией Эрика стал здоровый скептицизм. – Да ну? И каким же образом тебе так подфартило? – Благодаря книжкам по алхимии, которыми ты в изобилии нас снабжал. Но не это главное. Так вот, листаю я как-то 'Гезис Трансмагорис', смотрю - гравюра одного товарища уж очень смахивает на физиономию Великого Мастера д'Ормодэ. Ну того самого, чей портрет наискосок от двери комендантского кабинета. Усёк, о ком я? – С трудом. Лица как-то особо не запоминал. Ну и? – Ещё не проверял. Куда ж я без тебя? Вдвоём прикольнее! Загадать желание не забудь! – Прямо сейчас? – До полуночи ещё есть время, успеешь, - отмахнулся Гека.
– Я к тебе тогда заскочу, ты только спать не ложись, всё равно разбужу! – В детское-то время? Обижаешь. Так и быть, прогуляюсь с тобой наверх. Хотя не очень-то верится в прямое попадание. – А вот увидишь! Разубеждать Эрик не стал, да и незачем - всё равно не остынет, пока не добьётся своего, или не убедится окончательно в невозможности достижения цели; проверено неоднократно. Но если на минутку допустить, что чудо всё-таки состоится - не ждёт ли его повторение кошмара, навеянного Вещим Сном? Кроме Лайты, никому больше рассказывать о нём он не стал - вряд ли правильно поймут, ещё начнут сторониться. А если заклинание и впрямь пустышка, то рассказ о навеянном им мороке станет неплохим поводом для шуток в его адрес. Тем более краски сюрреалистического пейзажа падшей Санта-Ралаэнны, так напугавшие его в момент пробуждения, постепенно потускнели и размылись, уступив место безмятежной реальности настоящего. И оживлять их никакого желания не возникало. День пролетел незаметно, ничем особым не запомнившись. В половине двенадцатого ночи Гека появился вновь, притащив с собой 'Гезис Трансмагорис'. – Смотри сюда. Правда, похож? – Как я могу сказать что-либо определённое, не освежив в памяти оригинал? – Так ты что, его сегодня даже не смотрел? Неужели я не смог возбудить в тебе даже искры любопытства? – А смысл лишний раз светиться на втором этаже? Всё равно ведь туда пойдём, тогда и проведём сравнительный анализ. – Скучные у тебя рассуждения, однако. Логически правильные, а по сути какие-то неживые. Прямо как у робота. Не переработался за компом часом? Встряхнулся бы лучше, Вин в охапку, да куда-нибудь подальше от Штарндаля. Она, может, только этого и ждёт! – Извини, но тут уж я как-нибудь сам решение приму. – Всё, всё, молчу. К тому же нам пора! Фонарик прихвати. – Что там ночью темно, мог бы не напоминать. Идём. Добравшись до нужного портрета, Гека приставил к нему снизу раскрытую книгу. – Свети сюда! Теперь убедился? Эрик, внимательно оглядев оба изображения, разочарованно покачал головой. – Вряд ли это один и тот же человек. Определённое сходство, безусловно, есть - шляпа, например, того же фасона. На гравюрах лица рисовали очень стилизованно, подчас чисто схематически. Вероятность ошибки, сам понимаешь, какая. – Сейчас проверим! И увидим, кто прав! Отступив на шаг назад, Гека отчётливо произнёс: – Никколо Галинси! Никакого эффекта. – Попробую-ка ещё раз! С тем же результатом. – Похоже, не повезло, - с оттенком лёгкого разочарования в голосе, скрывающим внутри улыбку, протянул Эрик, всем своим видом показывая: предупреждал ведь, что так и будет.
– Возвращаемся? – Погоди чуть, мне тут идея в голову пришла. Можно попросить тебя пробежаться на первый этаж с последующим возвращением? – Это ещё зачем? – Ну как же! Любое превращение отражает процесс реализации чар, наложенных на предмет. А если так - он изначально должен быть заряжен волшебством, которое должен учуять магометр! Сейчас пройдёмся по всем портретам, какой активность проявляет - за тот и возьмёмся всерьёз! – А если он давно в чулане пылится, где Лиэннину бабушку откопали? О такой версии, кстати, мы раньше как-то не задумывались. – Без проблем - не получится здесь, при случае прогуляемся в подвал, там и проверим. Как я придумал, а? – Да просто гениально. Давай и дальше в том же духе, - шутливо подбодрил его Эрик, направляясь к лестнице. Корифеи магических наук, казалось, ехидно улыбались ему вслед, старательно пряча улыбки, когда он оборачивался. Кроме голема, тащившего пылесос, больше одушевлённых объектов на его пути не встретилось. Лишь со стороны 'женского общежития' промелькнула вдали одинокая фигура, не поддавшаяся идентификации. Забрав из тумбочки прибор, Эрик вновь закрыл дверь на ключ и почти сразу почувствовал чьё-то присутствие рядом, хотя вокруг оставалось пустынно. Неужели кто-то решил тайно проследить за ним? Однако теперь у него куда меньше шансов сделать это незаметно. Сейчас определим, где спрятался невидимка. Надавив кнопку включения, Эрик озадаченно уставился на тёмный экран. Лампочка-индикатор не горела тоже, как если бы сели батарейки. Но откуда им взяться в магометре? А вдруг он вышел из строя? Или, хуже того, сломан преднамеренно? Холодок неприятного предчувствия прополз по спине. В коридоре сразу стало неуютно, захотелось шмыгнуть обратно в комнату и покрепче запереться изнутри. Но там, наверху, остался Гека, который не уйдёт, будет дожидаться. А вдруг их незримые противники как раз на это и рассчитывают! Нет уж, дудки. Но лучше поспешить, чтобы не мучиться потом угрызениями совести. И Эрик со всех ног помчался на второй этаж. К счастью, за время его отсутствия с приятелем ровным счётом ничего не приключилось, тот с большим интересом разглядывал портреты, как будто видел их впервые. – Боюсь, разочарую тебя, - немного запыхавшись, ещё издали начал наш герой.
– Прибор, похоже, дуба дал. – Не может быть! Ты его что, уронил? – Если бы. Едва из комнаты вышел, так сразу показалось, что поблизости невидимка ошивается. Решил проверить, а магометр упорно включаться не желает. Честно говоря, даже не представляю, как его ремонтировать. Неужели к Гарозиусу тащиться придётся? – Да ты, наверное, не на ту кнопку жал. Дай-ка я попробую. Трудно ошибиться, если там всего одна кнопка. Пробуй, конечно, Фома Неверующий! – Я ж говорю - уметь надо!
– похвалился Гека, демонстрируя светящуюся панель экрана.
– Наверное, переклинило его немного, а сейчас всё обратно в норме. Однако сколько микроизлучений! Весь экран в точках. Сейчас покручу колёсико чувствительности, да и проверю уважаемого товарища д'Ормодэ на предмет содержания маг-энергии. Ну точно - видишь, заряжен! Значит, не ошибся я, просто нужно как-то по-другому его окликнуть. Или трансформация возможна только после полуночи? Сейчас для гарантии минут десять подождём, и всё получится! – Давай-ка лучше проверим остальные картины, - предложил Эрик.
– Терзает меня одно смутное предчувствие… Соседний портрет, изображение на котором принадлежало леди Биск, Великому Мастеру Синей магии, также не оставил магометр равнодушным. – Вот те на!
– искренне удивился Гека.
– И этот туда же? Такого не может быть. А как остальные? Эрик покорно двинулся за ним следом. – Привет! Ещё не спишь?
– вопросил его внутренний голос. – Извини, Лайта, сейчас не могу разговаривать, - отвернувшись, шёпотом произнёс он. – Ладно, перезвони, когда сможешь, - и, словно в насмешку, послышалось треньканье коротких гудков телефонного отбоя. – Ты мне что-то говоришь?
– окликнул его приятель. – Нет, это я так, мысли вслух. Не обращай внимания. Гека и не обратил, взволнованный куда более важным открытием. – Вау, да они тут все активные! И волшебство, судя по спектру, одно и то же! А вдруг и вправду оживающие? То-то, смотрю я, как-то не по себе здесь в ночное время. – Тебе тоже? – И ты чувствуешь? Теперь понимаешь, почему я не хотел идти сюда в одиночку. Нет, нет, конечно, не только из-за этого, не думай обо мне слишком плохо. Однако как тогда найти Анонима? Эх, такая гениальная идея - и пшиком оказалась. – Дам тебе крохотную зацепочку: есть вероятность, что степень излучения портрета, который ты ищешь, отличается от остальных. – Точно! Сейчас просмотрю их все заново. Жаль, второго магометра нет - управились бы вдвое быстрее! Эрик уже пожалел о сказанном - Лайта будет ждать ответа, а он тут околачивается, занимаясь делом, которое, может, и яйца выеденного не стоит. Но и Геку одного теперь тем более не бросишь, придётся ждать, пока не завершит начатое дело. Тот, к счастью, особо и не мешкал - пару секунд на осмотр объекта, и бегом к следующему. Видать, и ему, разочарованному неудачей решить проблему лихим кавалерийским наскоком, захотелось побыстрее свалить отсюда. Обойдя по кругу весь второй этаж, Гека разочарованно вздохнул. – Везде одно и то же. Или разница столь незначительная, что прибор её в упор не чует. Определитель бы сюда, враз бы нашли. Эрик, задумавшись около портрета Дамблдонса, вместо ответа попытался снять его со стены. – Это ещё зачем?
– тут же подскочил приятель. – Видишь? Хоть я и сдёрнул петельку с гвоздя, рама остаётся на месте. Её магия удерживает. Какая - другой вопрос. – Здорово! А я так и не дошёл до столь очевидной мысли. Но всё равно - с Анонимом придётся в другой раз разобраться. У меня, увы, больше не осталось свежих идей. Ну и хорошо, подумал про себя Эрик. Очутившись наконец у себя, он торопливо запер дверь и сдёрнул с мизинца перстень. – Успел-таки, поздравляю, - голос Лайты искрился дружеским сарказмом.
– Ещё немного, и отправилась бы без тебя. Присутствует ещё желание побывать на Алзиллиэ? – Когда? – Где-то через час с небольшим. – Так скоро? Как снег на голову… Я успею собраться? Что брать с собой? – Да ничего особенного, на твоё усмотрение. Единственно - тепло одеваться не советую. Больше никуда не убегай, к себе никого не пускай, а главное - будь во всеоружии к моменту телепортации. Остальное моя забота. Наскоро приведя в порядок внешний вид, остальное время Эрик провёл как на иголках, от волнения не находя себе места. Шутка ли - путешествие на другую планету! Как-то боязно даже. Тогда он воспринял обещание Лайты не всерьез, скорее как желание приободрить его, а вот на тебе - сдержала-таки своё слово! А ему даже в голову не пришло подготовиться к столь ответственному мероприятию, хотя бы литературку про обычаи остроухих почитать, дабы не осрамиться перед державой эльфийскою. Придётся во всём положиться на Лайту (про себя он улыбнулся двусмысленности фразы) - ей туда не впервой, пусть командует парадом. Великий Мастер, однако, первым делом заставила его выпить таблетку ядовито-красного цвета, на вкус - чистый хинин. – Что ещё за дрянь и зачем?
– скривившись, поинтересовался наш герой. – Для твоего же блага. Магия магией, а дополнительные меры предосторожности не помешают. Чай, не на деревню к дедушке собираешься! Давай-ка не упрямься, а ещё лучше расслабься, заклинание на тебя наложу. Чтобы с твоей драгоценной персоной там чего нежелательного не приключилось. – А почему ночью отправляемся? В целях глубокой конспирации? – Не без того. Правда, там, где мы окажемся, сейчас самый разгар дня. Впрочем, окажись ты сейчас у себя дома, в Игримске, тоже попал бы не в ночь. Но давай дискуссии на потом, портал для нас уже открыт. – Надолго уезжаем? – Часа на три-четыре, не больше. До рассвета вернёмся. – Классно ты всё спланировала, однако! – А ты думал. Короче, я хватаю сумку, и переносимся к порталу. Окно во Внеземелье располагалось в приёмной для гостей Штарндаля, где располагались дежурные порталы, связывавшие замок с внешним миром. Глядя на радужно переливающуюся, подобно мыльному пузырю, поверхность полусферы, скрывавшую вид 'с другой стороны', Эрик почувствовал неуверенность в своём желании продолжать движение. Но повернуть обратно не удалось - Лайта решительно взяла его под руку, и они шагнули навстречу неизвестности.