Академия относительности

Дало Лайа

— Тсани, не смотри так возмущённо, не хмурь свой хорошенький лобик, лучше иди сюда, — проворковал этот нагло ухмыляющийся дроу.

Опасливо покосившись на брата, но не увидев там поддержки, я всё же рискнула возразить:

— Мне бы помыться сперва…

— Потом. Успеешь. Тем более, что одну в ванную мы тебя не отпустим, — взгляд в сторону Лири, легкий подтверждающий кивок и лукавое — Вдруг ты в этом теле плавать не умеешь, ещё утонешь…

Понятно. Дорвался дроу до… Ладно, не

стоит так грубо выражаться, я же девочка. Крэшшш, кажется поменялось не только тело…

Уже подойдя к столу я поняла, что эти два гада решили меня окончательно сбить с толку и вывести из равновесия — они уселись на разные диванчики и теперь мне нужно было выбрать одного из них и пристроиться рядом. А вот фиг вам!

— Мас, придвинь, пожалуйста, кресло от камина.

Мой тана’саах тут же выполнил просьбу, и я с видом королевы разместилась в огромном кресле. Вот так, знай наших!

Запахи еды отбили дальнейшее желание выделываться, настойчиво требуя воздать должное искусству повара. Тем более, что по крайней мере одному гаду отомстил Мас — просто расположившись рядом с Лином.

Некоторое время мы молча ели, лишь тана’саах предпочёл ухаживать за мной вместо того, чтобы есть самому. На мой вопросительный взгляд он с улыбкой ответил:

— Я уже обедал, тана’ле. Да и пока вы кушаете, я доложу о текущем состоянии дел.

Мас говорил неспешно, обстоятельно описывая всё произошедшее за время моего отсутствия в Цитадели, скорее заполняя паузу, чем действительно докладывая. Наконец с завтрако-обедом было покончено.

Жаль, что я не додумалась растянуть это действо. Жаль, что позволила усыпить бдительность. Первый же вопрос застал врасплох:

— Договор со Льдами выполнен?

Я пораженно уставилась на Маса:

— Откуда…?

Тёмный Целитель пожал плечами:

— Догадаться было нетрудно. История вашего рождения и первых дней жизни говорит за себя.

— Мы опять на «вы»?

Дроу мягко улыбнулся:

— Как пожелает тана’ле.

— Тана’ле не желает изменения наших отношений.

Мас глубоко склонил голову, принимая мои слова как приказ, а потом вновь спросил:

— Выполнен?

— Лишь одно из условий.

Серебряный поджал губы:

— Что ты еще должна?

От холодного тона моего тана’саах стало немного не по себе, но я знала, что его гнев и недовольство направлено не на меня, конечно же нет.

— Многое.

— В обмен на…?

— Жизнь.

— Хм, — дроу покачал головой — Плохая сделка.

Это как сказать, но разве сможет меня понять проживший тысячу лет?

— Кроме жизни мне обещали отдать всю мою сущность, — добавила я, то ли оправдываясь, то ли так своеобразно прося совета.

— Сущность? — вопросительно

приподнял брови Иллири, а потом оглядел меня и напряженно поддался вперед — То есть ты вновь станешь собой, ну той, что до попадания в этот Мир?

Самое интересное, что Мас никак не отреагировал на весть о моей иномирности, даже по связи ничего не прилетело. Неужели он и об этом знал? Лири требовательно смотрел на меня, ожидая ответа и пришлось нехотя проговорить:

— Нет, речь не об этом. Прежней мне не стать никогда. Льды многое забрали. Я даже родителей своих не помню… Совсем.

Тепло, повеявшее от всех троих согрело меня намного лучше горячего чая, что я отпивала, цедя мелкие глоточки.

— Тебя это тревожит, — не спросил, но констатировал Лири.

— Нет, уже нет. В первые годы жизни всё было странно, будто бы я и не я вовсе, а наблюдаю за всем со стороны, словно зритель. Потом, постепенно, моё восприятие Мира изменилось — я стала привыкать к Цитадели, к разумным здесь живущим, к своему положению и месту в этом Мире.

— Ты вела себя как ребенок… Кстати, сколько лет тебе было, когда ты покинула свой мир?

— Не знаю, не помню, но я точно уже не была ребенком. Иногда мелькают разные картинки, бессвязные, обрывочные, я их едва понимаю, но это точно не детские воспоминания.

— Значит взрослый разумный попал в тело ребенка, — задумчиво проговорил братец, а потом вскинулся, будто усмотрев несоответствие и повторил — Но ты вела себя как ребенок!

— Я и была ребенком. Тело ребенка, его ощущения, его точка зрения на Мир. Душа может быть сколько угодно старой, но бытье определяет сознание.

— Мудрые слова, — кивнул Мас — И всё же, что ты помнишь о себе прежней?

— Совсем ничего. Я была женщиной, не очень юной, человеком. Кажется, я была одинока, но я не уверена. Последнее, что я помню — самолёт, паника, удушающее чувство конца, а потом Тьма… и Льды.

— Самолёт? — ухватился за незнакомое слово тана’саах.

— Эмм, это такой аппарат, по типу гномьих механизмов, но намного, намного более продвинутый. Он позволяет перемещаться по воздуху и перевозить пассажиров и грузы на большие расстояния.

— Вроде дирижаблей?

— Нет, там совсем другой принцип движения… кажется, — неуверенно закончила я.

— Хм, значит, всё же кое-что ты о своём мире помнишь, — сказал Мас.

— Что-то, да, но эти воспоминания всплывают сами, стоит мне увидеть, что-то смутно знакомое, просто так я ничего не могу вызвать из глубин памяти. Я пробовала. Много раз.

— Иногда ты странно выражаешься, сейчас меньше, а раньше я замечал необычные обороты речи, — добавил Лири, — вроде «капитан очевидность».