Академия Полуночи

Риа Юлия

Ящерица мягко притопнула лапой. Взгляд ее при этом оставался прикован к моему лицу. Я медленно сомкнула веки. Кого я пытаюсь обмануть? Зная, каково это — каждый день жить в страхе смерти, я не могу обречь на такое же существование другого. Пусть даже и олеандровую ящерицу.

— Ладно, — выдохнула я, решаясь, и вновь посмотрела на гостью. — Живи тут.

Зеленая проныра тут же радостно затопталась на месте, сминая мою сорочку холодными лапами. Я вскинула брови.

— Ты понимаешь нашу речь?

Ящерица замерла и преданно на меня уставилась.

— Топни один раз, если хочешь сказать «да», два раза — если «нет».

Она не пошевелилась.

Я же нахмурилась. Несколько секунд мы с ней играли в гляделки, потом я повторила:

— Ты меня понимаешь?

Топ.

Сердце забилось быстрее.

— Остальные ящерицы… там, в корзине, тоже разумны?

Топ. Топ.

— То есть ты одна такая?

Топ.

— Но почему? Как?

Ящерица наклонила голову, отчего ее мордочка приобрела забавное выражение. И самым невозможным образом мне почудилась в нем улыбка. А уже в следующую секунду я поняла:

— Вопросы только на «да» и «нет», так ведь?

Топ.

Мысли в голове заскакали, словно кузнечики в траве, — я едва за ними поспевала. Чувства тоже пришли в смятение. Удивление талантам гостьи; облегчение от понимания, что оставшиеся ящерицы были обычными; догадки, как при такой особенности зеленая проныра оказалась в корзине… Поняв, что еще немного, и эмоции сведут меня с ума, я прикрыла глаза и медленно выдохнула. На несколько секунд задержала дыхание, а потом снова посмотрела на гостью.

— Придумаем тебе имя?

Топ. Топ-топ-топ. Топ.

Я улыбнулась, чувствуя ее нетерпение. Кажется, идея пришлась беглянке по душе.

— Как же тебя назвать? Оле?

Топ. Топ.

— Леа?

Топ. Топ.

Я задумалась, продолжая внимательно следить за ящерицей.

— Уна? Рил? Майтор? Шиаран? — перечисляла я, и на каждое новое имя получала один и тот же ответ.

Мы перебрали уже порядка двадцати вариантов, но зеленая упрямица по-прежнему оставалась недовольна. Причем не знаю как, но я чувствовала растущее в ней нетерпение — ящерица словно знала свое имя и ждала, когда я назову его. Моя же готовность потакать ее капризам стремительно таяла: хотелось прекратить эту затянувшуюся игру, умыться, переодеться и спуститься на завтрак. Но настырная гостья, будто почувствовав мое состояние, топала все быстрее.

На четвертом десятке я перечисляла уже все, что в голову взбредет. Забывшись, назвала имена Ардена и Хэйдена, но к счастью, они тоже не встретили одобрения.

К рубежу в половину сотни я совсем перестала вдумываться в значения. По крайней мере, именно этим я объяснила себе то, что моих губ сорвалось запрещенное имя:

— Эвис.

Топ.

Я вздрогнула.

Это имя мне встретилось лишь однажды — в старом дневнике моей прабабушки. Так звали светлую чародейку, пойманную на территории Лунной империи; ее пытали, а после казнили с особой жестокостью. Как она там оказалась, что искала или от чего бежала — в дневнике не указывалось. Лишь подчеркивалось, что именно имя выдало ее природу раньше всего остального, ибо никто и никогда не смеет произносить имена светлых на землях темных.

— Уверена? — я замерла, вглядываясь в морду ящерицы.

Еще оставался шанс, что она передумает. После пяти десятков перебранных имен, после стольких попыток, после…

Топ.

Я

тяжело вздохнула. Светлая ведьма в академии темных и разумная ящерица с запрещенным именем — вместе мы станем еще более заметными. Если нас поймают, если узнают секреты каждой…

— Никто не должен знать твоего имени, — произнесла я, беря Эвис на руки. — Никто не должен догадаться, что ты разумна. Иначе тебя заберут, и я… прости, но я не смогу тебя защитить, если ты сама себя выдашь. Нам обеим надо быть очень осторожными. Договорились?

Эвис смотрела на меня и забавно двигала мордочкой, склоняя ее то вправо, то влево. Несколько секунд она не отвечала, будто обдумывая услышанное, потом топнула. Я с облегчением выдохнула.

— Еды у меня здесь нет. Но к вечеру я постараюсь что-нибудь достать. Ты потерпишь?

Топ.

Ссадив Эвис на кровать, я потянулась к листам с расписанием занятий, пробежала их взглядом и тихо застонала. Первыми сегодня идут проклятия и ритуалы, и, боюсь, это те самые темные материи — занятия для истинных детей Лунной империи.

ГЛАВА 12

Покидая комнату, я нервничала. Закрыла дверь и лишний раз дернула на себя, убеждаясь, что та встала плотно. Еще секунды две смотрела на нее, в волнении сжимая пальцы, а затем развернулась и влилась в сонный поток халцедонов. Держаться старалась спокойно, невозмутимо. Так, будто в голову не лезли тревожные мысли, а в сердце — страх. Мои тайны множились, и опасность, которую они несли, все сильнее простирала надо мной свои крылья.

До трапезной я добралась как в тумане. Не обращая ни на кого внимания, получила завтрак и заняла уже привычный стол, стоящий чуть в отдалении ото всех. Вкус еды не ощущался — он словно притупился на фоне царящего в сердце беспокойства. Зато тяжелый взгляд я почувствовала едва ли не кожей. Еще не посмотрев в нужную сторону, я уже знала, кого увижу.

Хэйден сидел за тем же столом, что и в мой первый день в академии. Все такой же холодный и отстраненный, все в том же черном кителе и с небрежно забранными назад волосами. Все такой же притягательный и отталкивающий одновременно.

Однако стоило ему заметить мой интерес, как он скривил губы в презрении и отвернулся. Я же, напротив, не могла отвести от него взгляда.

В груди росло иррациональное желание подойти, попытаться объясниться, вызнать, что именно вызвало его недовольство. Но, во-первых, мне не хотелось привлекать ненужного внимания, а во-вторых… Во-вторых, я злилась! На Хэйдена и на себя. Мне не нравилось чувство вины, которое он разжег во мне всего несколькими фразами и парой презрительных взглядов. Я Мак-Мора! Пусть не по силе, но по духу! И гордость древнего рода для меня не пустой звук!

Вот только, как бы я ни злилась, взгляд против воли возвращался к северному колдуну снова и снова. Я мысленно тянулась к нему, хотела заставить повернуться, посмотреть на меня… Но нет — Хэйдена, казалось, интересовал лишь завтрак.

Из трапезной я выходила хмурая, как сегодняшнее утро. Следуя Путеводному свету, добралась до учебного корпуса, поднялась на второй этаж и остановилась у тяжелой двери с вырезанной на ней черной звездой.

Заходить внутрь было страшно. Если зелья и снадобья, звездочтение, история Лунной империи относятся к нейтральным материям, то проклятия и ритуалы — к темной магии. Той самой, которой я не обладала от рождения, и крохами которой овладела с таким трудом.