Академия Полуночи

Риа Юлия

Тихий разговор лернат звучал словно бегущий со склона ручей — живо и быстро. Я не вслушивалась. Точнее, не вслушивалась лишь до тех пор, пока не услышала:

— Хэйден Морроубран? Тебе что, свет разум выжег?

Отложив увесистый фолиант в сторону, я едва ли не ползком подобралась к балюстраде и осторожно, стараясь не выдать собственного присутствия, глянула вниз. Там стояли три сапфировые лернаты. Статные, ухоженные; даже отсюда видно — артиэллы.

— Ты не сделаешь этого, Ламия!

— Уже сделала! — гордо отозвалась девушка, стоящая напротив двух других.

— Что? Но как?

Это же Морроубран! Он не попадется так глупо.

— Я нашла способ, — хмыкнула сапфира, откидывая за спину собранные лентой темно-русые волосы. — Достаточно припугнуть мэлу из рабочих, что меняют нам постель, и наволочка нефрита окажется вымочена в нужном зелье.

— Не может быть! — качнула головой другая девушка. — Мэлы не смеют вредить лернатам и…

— А это и не вред, — возразила Ламия. — К тому же влиять на самих мэл запрета нет. Я не нарушила устав, так что даже если эта история всплывет, мне ничего не будет.

— И что теперь?

— Теперь осталось самое сладкое, — пухлые губы сапфиры растянулись в предвкушении. — Сегодня к обеду зелье должно подействовать. Поцелуй привяжет Хэйдена к той темной, что коснется его губ своими. И ею стану я. Вот увидите, к исходу дня наследник закрытого северного рода подарит мне свое сердце.

Тихо, почти не дыша, я отползла обратно к стеллажам. Прислонилась к ним спиной и запрокинула голову.

Проклятье!

По обрывкам услышанного нетрудно понять, что именно использовала Ламия — зелье лунного сердца. Оно единственное способно накапливать эффект, воздействуя на жертву через ткани. Но Полуночная Матерь свидетель, лучше бы Ламия прибегла к любому другому привороту!

Лунное сердце коварно — отличить рождаемые им чувства от настоящих практически невозможно. Однако главная опасность кроется в самой природе этих чувств. Наведенные, они не могут существовать без подпитки и постепенно начинают поглощать истинные эмоции. Замещать их, пока не вытеснят, словно птенцы кукушки — лежащие в гнезде яйца.

Если Ламия доведет начатое до конца, у Хэйдена останется всего два варианта: либо позволить лунному сердцу заменить настоящее и со временем превратиться в раба собственных чувств, либо провести долгий и болезненный обряд очищения. Но и после него часть сердца Хэйдена навсегда изменится — покроется невидимыми рытвинами, станет похожим на луну.

Пусть северянин был со мной груб, пусть я не понимаю мотивов его поступков, но он помог. Причем помог, ничего не требуя взамен. Теперь мой черед протянуть ему руку помощи.

Поднявшись, я вернула книгу на место. Тихо, стараясь двигаться на цыпочках, прокралась к другой лестнице, спустилась и покинула библиотеку. Но куда теперь? Прошлый опыт поисков Хэйдена был далеко не успешным, а новых идей за это время не возникло. Точнее, я даже не думала, что они могут понадобиться.

Взывать к Мойре бесполезно, идти на этаж к нефритам — опасно. Не смеют халцедоны соваться к истинным темным. Расписание каждому выдается вместе с лунным камнем в первый день прибытия в академию. Казалось, кто-то сознательно лишил нас возможности встретиться. Но только сдаваться я не собираюсь.

Ламия говорила, что в полную силу зелье войдет к обеду. Значит, и сама она поцелует Хэйдена

где-то в это время. Подкараулить северянина на подходах к трапезной несложно, причем как Ламии, так и мне. И этим я собираюсь воспользоваться. А за оставшиеся часы надо приготовить блокиратор четвертого уровня. Слабый, он не остановит действия зелья, но собьет его в достаточной мере, чтобы после проведения обряда очищения Хэйден смог избавиться от навязанного чувства без последствий.

Мысли еще только выстраивали правильный порядок действий, а Путеводный свет уже вел меня к лабораториям. Эхо моих шагов звучало быстро, взволнованно. Пальцы, придерживающие юбку, дрожали.

Лестницы, коридоры, переходы, большой подземный зал, три ответвления и снова переходы. Наконец Путеводный свет затих, оставляя меня перед узкой дверью с витиеватой кованой отделкой. По ту сторону нашлось небольшое помещение с шестью столами. На каждом — котелок, темный от времени, пяток колб и пара лотков. У дальней стены — стеллаж с ящиками и жестяными банками.

Не тратя времени, я двинулась к ним. По дороге схватила плетеную чашу и принялась скидывать в нее ингредиенты. Четыре пальца болотной жабы, щепоть дайрийского пепла, иглы остролиста, шерсть черного пса, молодые стручки бамии, двенадцать сушеных сколопендр, ягоды бузины, три пера голубой сойки. Я не испытывала ни сомнений, ни неприязни, выхватывая из банок составляющие зелья. Сейчас единственно важным осталось желание приготовить блокиратор.

Хватило одного удара кремния, чтобы высечь искру и зажечь пламя под котелком. Пока вода закипала, я принялась перетирать сколопендр со стручками и жабьими пальцами.

Шесть поворотов серебряной ложкой по часовой стрелке, десять против. Направить поток ведьминой силы и изменить цвет огня с красного на синий. Добавить ягоды бузины, щепоть дайрийского пепла и три иглы остролиста…

Мысли летели так быстро, что я едва успевала осознавать их. Но руки работали медленно, выверенно. Каждый ингредиент должен быть тщательно отмерен и подготовлен — даже малейший просчет сделает зелье непригодным.

Поднять уровень пламени до четвертого, насытить варево силой.

Закрыв глаза, я вливала дар, не жалея его и себя. Почти все блокираторы относятся к нейтральной магии, и в них едва ли можно почувствовать природу сотворившей его ведьмы.

Как только от мутных, лениво лопающихся пузырей зазмеился лиловый пар, я потушила огонь и накрыла котелок тяжелой крышкой. Убрала остатки ингредиентов по местам. Опустила ступку, нож и черный разделочный камень в очищающий раствор. Потом взяла с полки продолговатый пузырек и большую ложку с вытянутым носиком.

Каждая минута, проведенная в ожидании, убивала. Я едва не подпрыгивала на месте, отсчитывая двести сорок секунд. Мое сердце за это время, должно быть, успело сделать пять сотен ударов. Ну же!

Наконец я сняла крышку и обрадовалась, увидев густой темно-фиолетовый пар. Зелье готово. Не тратя времени, я наполнила пузырек, плотно заткнула его пробкой и выбежала из комнаты.

Обратный путь показался бесконечным. Вокруг становилось слишком людно — лернаты всех цветов стекались к трапезной. И если Ламия уже успела исполнить задуманное… Нет!