Академия смеха

Митани Коки

АВТОР. ...

ЦЕНЗОР. Она не заслуживает того, чтобы её ставили.

Автор бледнеет.

Вам дурно?

АВТОР. Скажите, пожалуйста, почему вы считаете её дрянной?

На лице Цензора играет улыбка.

Ну что ж, так как вы всё равно не собираетесь пропустить её, нет смысла и спрашивать вас об этом.

ЦЕНЗОР. Я даже ни разу не улыбнулся, когда читал её. Это ведь комедия, не так ли? Когда ты читаешь

комедию, то должен смеяться, я правильно понимаю? Из этого я заключаю, что ваша пьеса - дрянная.

АВТОР. Мне не хочется всё время оправдываться, но...

ЦЕНЗОР. Продолжайте.

АВТОР. Я пишу пьесы, подразумевая, что их будут играть на сцене. Я сижу за письменным столом и представляю, как будет звучать та или иная реплика в исполнении живого актёра. Это ведь не повесть, не роман, вы не можете оценить её в должной мере, просто прочитав её.

ЦЕНЗОР. Ах, вот оно что.

АВТОР. Никогда не узнаешь до конца, насколько она получилась смешной, пока актёры её не сыграют.

ЦЕНЗОР. ...Тогда сыграйте.

АВТОР. Что?

ЦЕНЗОР. Если вы считаете, что это необходимо.

АВТОР. ...Я?

ЦЕНЗОР. Давайте, заставьте меня рассмеяться.

АВТОР. Но я не комедийный актёр.

ЦЕНЗОР (не принимая во внимание смущение Автора). ...

АВТОР. А вы дадите нам разрешение, если мне удастся вас рассмешить?

ЦЕНЗОР (саркастически). Если удастся.

АВТОР. Хорошо, я попробую. (Встаёт и листает рукопись.)

АВТОР (пытается играть). “Ромео и Джульетта. Комедия”... О, прежде чем я начну, ещё буквально несколько слов. Вы, должно быть, заметили, читая пьесу, что я выбрал форму так называемого театра в театре.

ЦЕНЗОР. Заметил.

АВТОР. Я имею ввиду, что там есть некая труппа, которая собирается играть пьесу “Ромео и Джульетта”.

ЦЕНЗОР. Довольно объяснений.

АВТОР. Да, значит, действие происходит в саду дома Джульетты. Далее следуют, так называемые, авторские ремарки. В центре сцены мы видим балкон.

ЦЕНЗОР. Переходите к диалогам.

АВТОР. ...Джульетта на балконе. “О, мой Ромео, только встретив, не позабуду я тебя уж никогда”.

ЦЕНЗОР. ...Гмм.

АВТОР (поспешно). Тут ещё не должно быть смешно, это только экспозиция.

ЦЕНЗОР. Продолжайте.

АВТОР. О, Ромео, зачем же ты Ромео?

ЦЕНЗОР. ...Гммм.

АВТОР.

А это знаменитые строчки из оригинала.

ЦЕНЗОР. Вы слишком много объясняете.

АВТОР (собираясь с духом). И тут на сцену врывается актёр, который играет роль священника. “О, мой Бог, мой Бог, Джульетта умерла!” “О чём вы, святой отец? Я здесь ещё пока!” “Оп-па..." На сцену выбегает режиссёр. “Святой отец, вы быстрее пули, ведь это первый акт, ваш выход во втором!” “О-о, опять я перепутал, покорнейше прошу меня простить!” И вот тут публика смеётся.

ЦЕНЗОР. Здесь?

АВТОР. Ну да, это так называемый трюк.

ЦЕНЗОР. Не понимаю.

АВТОР. В том смысле, что Джульетта ещё жива, а актёр, который исполняет роль священника - наш ведущий актёр, неожиданно выбегает на сцену.

ЦЕНЗОР. Зачем?

АВТОР. Не спрашивайте зачем. Просто так. Смешно.

ЦЕНЗОР. Почему?

АВТОР. Да не спрашивайте вы, почему. Он должен найти тело Джульетты только во втором акте.

ЦЕНЗОР. Так.

АВТОР. А он появляется на сцене, когда Джульетта ещё жива и путает всю пьесу, всё ставит с ног на голову.

ЦЕНЗОР. Но ведь он знает пьесу?

АВТОР. Конечно.

ЦЕНЗОР. Как же он может появиться раньше времени, это неправдоподобно.

АВТОР. Да, конечно, но хорошие актёры смогут это оправдать.

ЦЕНЗОР. Да, похоже, этот Шекспир был писатель так себе.

АВТОР. Да нет, как раз это была моя идея, Шекспир тут ни при чём.

ЦЕНЗОР. ...

АВТОР. Я продолжаю. (Читает.) “И тут священник поднимает свои вставные челюсти, которые выскочили у него изо рта и запрыгали по сцене”.

ЦЕНЗОР. Вот, чего я не могу понять. Этот святой отец постоянно теряет свои вставные челюсти, что это значит?

АВТОР. Это коронный трюк нашего ведущего актёра.

ЦЕНЗОР. Коронный трюк?

АВТОР. Можно сказать, что публика за этим и приходит в театр.

ЦЕНЗОР. Чтобы посмотреть, как он теряет свои вставные челюсти?

АВТОР. Точно.

ЦЕНЗОР. Это за пределами моего понимания.

АВТОР. Я продолжу. “О, мой Ромео...”

ЦЕНЗОР. Достаточно.

АВТОР. Достаточно?

ЦЕНЗОР. Я уяснил основной смысл.