Академия трех миров

Генер Марго

– А… Да, прости, – сказала она. – Садись. Я Беляна. Можно Беля. А это Еся. Есения то есть. А что у тебя за акцент такой?

Парень улыбнулся еще шире и чинно уселся с края лавки.

– Звать меня Руслан Волков, – представился он. – Говор мой таков, потому как я из деревни Егошихи, у нас все так сказывают.

Беляна еще пару секунд хлопала ресницами, потом развела руками и беззлобно усмехнулась.

– А, ну ладно. Ты быстро переучишься нормально разговаривать.

Руслан хохотнул в ответ.

– Мобыть, мобыть. Бо в моих бурсах все вещают по-нашенски. Не у кого словес

новых повыучить.

– Мама дорогая, – тараща глаза, произнесла Беля. – Тебе надо поработать над произношением. А то… Ну… Совсем.

– Экая ты ладная и славная, – светясь улыбкой, заметил Руслан. – Аки солнышко.

Беляна покраснела и уставилась очарованным взглядом на Руслана. В ее глазах замерцали концентрические круги, а я заметила точно такие же в радужках новоприбывшего парня. Он смотрел на нее вроде бы искренне, но так, что у меня возникло необъяснимое предчувствие, а по плечам пробежали мурашки.

Я встряхнулась и сказала:

– А мне нравится. Интересный говорок. Апчхи! Ну и ветер. Они хоть пледы выдавали бы…

Рыся рядом хмыкнула, а Беля резко повернулась ко мне и яростно сверкнула глазами. Я запоздало догадалась, что Руслан ей приглянулся и, судя по доменной печи в ее зрачках, очень. А тут я со своим «а мне нравится».

Пришлось выкручиваться:

– Ну… То есть… Я имею в виду, что у нас у всех свой говорок… И диалект…

Аргументы мои получились неубедительными, Беля еще раз сердито на меня зыркнула, после чего обернулась к Руслану и резко сменившимся на ласковый тоном проговорила:

– Еся права. Но чтобы влиться в тусовку, лучше разговаривать, как все. Хочешь я тебе помогу? Я умею. Я все-все умею.

Не знаю, что меня рассердило больше – что она взялась меня поправлять, или то, что надо быть как все и куда-то вливаться.

Я открыла рот, чтобы высказаться, но Рысин хвост стукнул меня по пальцам, кошка снова повернула ко мне голову и поинтересовалась так тихо, что услышать смогла только я:

– Тебе нужна дружба или вражда?

– Чего? – не поняла я.

Кошка пояснила:

– Ты только что познакомилась с новыми людьми. С ними тебе еще учиться в академии, если, конечно, тебя из нее не исключат с закованным талантом. Так ответь мне, Есения, если все-таки ты останешься учиться, ты хочешь с Беляной дружить или ссориться?

Не то чтобы я ощутила в Беляне близкую подругу, но, как ни странно, Рыся права – лучше заводить друзей. Враги сами появятся. Так что тихонько ответила ей:

– Конечно дружба.

– Ну так и не лезь, – посоветовала кошка.

Замолчав, я насупилась и летела, опершись на спинку лавки, весь полет, иногда оглядываясь на парня с косой-колосом, который так и сверлил меня холодным взглядом. Щебет Руслана и Беляны слушала, не особо вникая в смысл. Зато его необычный говорок звучал занятно. Беляна, так резко увлекшаяся кареглазым парнем, чирикала и льнула к нему. Даже стало за нее стыдно – разве можно так себя вести с едва знакомым человеком. Но кто я, чтобы давать советы?

Еще несколько раз мы спускались, чтобы забрать студентов. В один из таких случаев на ладью поднялся рыжий парень с волосами чуть ниже ушей. Льняная двойка сидит на нем свободно, на

груди треугольный вырез приоткрывает крепкие мышцы. Он улыбнулся нам и занял свободное место на задних рядах ладьи.

Беляна и Руслан без умолку трещали, она проводила ему мастер-класс по современному языку, Руслан с готовностью повторял слова. Я краем уха слушала и из их разговора выяснила, что он студент из колледжа заклинателей зверей. Он закончил трехгодичный курс и теперь, как и Беляна, летит в академию Аркаима, чтобы обучаться высшим магическим умениям.

Я снова почувствовала себя неуютно. У меня ни базовых знаний, ни профильного образования, ни подготовки. Чую, даже с мамиными связями развернут меня на пороге академии и повесят оковы на талант, каким бы он ни был.

Вздохнув, я подперла подбородок кулаком, уперев локоть в борт ладьи. Кошка, сидевшая между ним и мной, будто прочитав мои мысли, сказала:

– Только не надо упаднических настроений. Помнишь, что мать тебе сказала? Хвост трубой, а нос – по ветру.

– Да нет у меня хвоста, – заметила я.

– Дело наживное, – фыркнула Рыся.

Только я собралась сообщить ей, что не горю желанием отращивать хвост, как командир ладьи снова зычно заорал:

– Приготовиться к турбулентности! Пристегнуть ремни! Влетаем в межмировой проход!

Глава 4

Едва он закончил фразу, из-под лавок выпрыгнули ремни в виде толстенных крученых веревок с блестящими металлическими застежками. Беляну и Руслана быстро пристегнуло. Даже для Рысеньки высунулась уменьшенная версия ремней. Кошка легла на живот и позволила им застегнуться на спине.

– Не бойся, это лишь турбулентность, – с уверенностью произнесла она. – Настоящие леди не боятся турбулентности.

Перепугавшись, я вцепилась в края лавки, а когда ремни безопасности на мне защелкнулись, нервно спросила у Рыси:

– А ты-то откуда знаешь? Ты же не летала никогда.

– Я усопла, – произнесла она с таким важным видом, что надень ей корону – сразу императрица. – Я все знаю.

Мне осталось только промычать невнятное «угу», после чего ладью затрясло, воздух загудел, будто прямо над нами летит самолет, запахло озоном и почему-то древесным соком. Ветер, который до этого просто трепал волосы, ударил в грудь с такой силой, что меня вжало в спинку лавки, а глаза заслезились.

– Разве нельзя было сделать ладью крытой? – выкрикнула я, пытаясь перебить гул и вой ветра.

– Дорого! – закричала в ответ Беляна, которая повернула голову ко мне и вжалась правой щекой в спинку.

– Могли бы и раскошелиться! Не бревна же везут!

– И то правда!

Продолжать диалог мы не смогли из-за ветра, который усилился настолько, что стало трудно дышать. Вой и гул заполнили пространство, и у меня заложило уши. Внутренности завибрировали, как на плохо настроенном рок-концерте, а в горле почему-то задребезжало. Казалось, это испытание звуком и ветром никогда не кончится, даже не знаю, почему не замерзла, ведь на высоте, да еще и в движении, должно быть холодно. Возможно, какие-то оснащения все же применили, и нас везут не на самой древней развалюхе.