Академия волшебства. Зеркало драконов

Ардо Маргарита

Сэр Алви? Тогда ладно, он точно распознает коварных нагов, особенно теперь, после сражения с ними. Значит, Данка не наг. У меня отлегло от сердца. Ненавижу нагов! Сколько из-за них теперь проблем! И бед!

– Больше плюшек твоей мамы не осталось? – спросила Данка как ни в чём не бывало.

– Осталось.

– Мне только одну, я худею, – напомнила Данка. – И знаешь, я решила, пусть мой бытовой жезл всегда тут лежит, ты тоже можешь чай заваривать, когда захочешь. На эту кнопку надо нажать и направить на воду. Она закипит минуты через две. И всё. Только ты

мне побольше рассказывай про нагов и другие расы. По твоему лицу вижу, что у тебя ещё куча сведений в запасе.

Я выдохнула с облегчением: ну вот и решено, чем заваривать магический бустер в полночь, одной проблемой меньше. А друзья мне всё-таки нужны, даже такие странные, как Данка, раз других Бог не послал. Придвинув к ней вазу с плюшками, я откинула салфетку.

– Угощайся.

* * *

За несколько минут до полуночи мне удалось сбежать от разговорчивой Данки. Плотно закрыв дверь в свою комнату, я направилась с чашкой, полной кипятка, в душ. Ведь как говорила мадам Бохоста, мне придётся что-то смывать. Было страшновато: слово «не бойся» обычно произносится именно тогда, когда последствия не сулят ничего хорошего.

Синяя травяная бусина упала в воду. Запузырилась и начала раскрываться, словно бутон под солнцем. Но цветком она пробыла недолго. Под воздействием горячей воды лепестки принялись растворяться, распространяя по кружке синие разводы. Наконец, ярко-синяя жидкость снова запузырилась, зашипела, с писком выпустила пар. И стала испаряться так быстро, что через пару секунд в кружке её стало меньше на треть.

Пока хоть что-то оставалось, я выпила всё до последней капли, стараясь не смотреть, что глотаю. Язык обожгло, затем нёбо, горло. Всё тело разгорелось, словно меня растёрли изнутри перцем. Желудок скрутило. А потом… жидкость проступила сквозь поры: мой пот стал синим.

Запахло отчаянно собачьей мятой. В стекле душевой кабинки отразилось синее существо. Это я?! Я чудом сдержала вскрик. На моих глазах синяя испарина преобразовалась и стала плотнее. Начала прорастать… как травка, быстро, по волшебству. На каких-то стеблях завязались крошечные цветочки. Волосы тоже посинели, с них пошёл пар. Я выронила чашку и ринулась под воду.

– Эй, ты там упала, что ли? – спросила Данка из-за двери.

– Нет! Всё нормально, – пискнула я, надеясь только на то, что мадам Бохоста не подшутила надо мной, и этот ужас правда смоется.

Душ окатил холодом. Поспешно, оставляя синие следы на кране, я добавила тёплую воду. В запотевшем стекле отражалось настоящее болотное чудище. Ругаясь про себя на чём свет стоит, я схватила мочалку и начала остервенело елозить ею по «травке», выросшей на моей коже. К счастью, та была эфемерной и стиралась быстро, отслаиваясь, как сухие чешуйки кожи, стекая затем с водой в канализацию.

Синее безобразие мне пришлось смывать с себя долго. Казалось, половина меня самой утекла под душ. Едва я выдохнула и, распахнув дверцу душевой, потянулась за полотенцем, я снова оторопела.

Мир вокруг меня изменился. Каждая вещь светилась: какая-то ярко, какая-то чуть меньше,

в глаза бросилось сияющее, словно живое, зеркало на тумбочке. Но потом я увидела лес за оконцем. Раскинутый на склонах тёмных гор и только что совершенно чёрный, он выглядел сейчас, как праздничная иллюминация.

Я моргнула, магическая подсветка стала более приглушённой, на веки навалился сон. «Сразу ложись спать», – велела мне мадам Бохоста.

Натянув ночную сорочку, я поплелась в спальню и рухнула на кровать. Сквозь толщу густого сна услышала голос Данки.

– Откуда это так воняет мятой? Да ещё какой-то дурацкой! Ранди, ты разбила цистерну эфирного масла?

* * *

От запаха мяты я и проснулась. Резкого, словно кто-то сунул флакончик в нос. Я раскрыла глаза и увидела в свете утренних лучей собственные синие пальцы. Что?! Снова?! О, нет!

Я подскочила. В зеркале на стене отразилась слегка подсинённая физиономия с округлёнными глазами и вымазанная безбожно синькой ночная сорочка. Я снова бросилась в душ – скрести, драить и оттирать с себя следы будущего обмана экзаменационной комиссии.

Чтобы заглушить предательский запах, пришлось вылить на себя почти всю склянку с шампунем и смылить половину мыльного бруска. Наконец, отмытая и застёгнутая на все пуговички под самое горло, в платье с длинным рукавом; с платком на волосах, с туго заплетённой и подобранной в узел косой, в сетчатых перчатках на случай, если синька снова проступит на пальцах, почти не дыша, я явилась к экзаменационной зале.

Перед ступенями широкого крыльца на площади собралось не меньше тысячи абитуриентов. Гоблины пока никого не пускали, поигрывая дубинками в зелёных руках.

На всякий случай я спряталась в кустах до момента, пока не позовут всех зайти. В моей ситуации уж точно следовало избегать лишних глаз. Сердце стучало бешено: казалось, моё жульничество обязательно заметят и разоблачат.

Поступающие галдели, кто-то нервно теребил платок, кто-то переплетал бледные пальцы, кто-то пытался что-то наколдовать в ладони, тренируясь напоследок. Никто на самом деле не знал, что их ждёт за тремя дверьми экзаменационного здания.

У самого крыльца стоял принц Ивар из Азантарна со своей свитой, оградившей его от прочих. Я увидела Данку, одетую нарядно, но довольно странно не в чёрном, а в розовом костюме.

У кустов жасмина напротив переминался с ноги на ногу Стаэль, взъерошенный, измятый, словно спал в том, в чём пришёл. Я дёрнулась было по привычке помочь ему привести себя в порядок, но остановилась. Не на этот раз. По словам мадам Бохосты, я должна сдать экзамен первой, иначе не будет шансов. Видимо, посинею. Чёрт!

Я сжала пальцы, пытаясь убедить себя, что потом однажды наверняка посмеюсь над тем, как я, синюшная, сдавала самый главный экзамен в своей жизни.

Большая стрелка часов на центральной башне подкрадывалась к восьми – вот-вот академическое здание распахнёт высокие тёмно-красные двери с полукруглыми верхушками и замысловатой резьбой, и экзамен начнётся. Сердце моё подскочило к горлу.