Академия волшебства. Зеркало драконов
Шрифт:
– Раса из моих краёв. Может, что-то хочет о родственниках узнать? Позже всё тебе расскажу, – ответила я и принялась уплетать за обе щёки сочный соус из мяса и кисло-сладких фруктов.
Представляю возмущение будущих студентов, если они узнают, что одно из вакантных мест на учёбу было отдано без экзаменов. Приём и не магу совсем, а совершенной неумёхе – мне.
Сразу после инструкции о том, куда нам идти и что делать во время экзаменов завтра утром, я сбежала от Данки. Нырнула в кусты за спиной у выхода из столовой и растворилась в них. Единственная магия, которая
Поэтому немного сердясь на неизвестную мадам за её прилюдное ко мне обращение, а заодно и на сэра Алви, бросившего меня выплывать, как щенка в воду, я без труда нашла оранжерею, а возле неё – вход в учебный корпус. Однако при виде цветущей роскоши я забыла, что сердилась.
Грандиозные колокольчики, алые по краям, бордовые до чёрного внутри, большие настолько, что я бы могла запросто нырнуть с головой в них до пояса, свисали гроздьями с толстого ствола прямо у дорожки. Леопардовые ромашки с оранжевыми меховыми сердцевинками, синие бархатцы с торчащими на высоких тычинках жёлтыми глазами, крупные персиковые цветки, похожие на головы зевающих львов; белые нежные танцовщицы из лепестков, свисающие дугой под аркой – я даже в книгах упоминаний о таких не встречала! А книг о природе я выписывала из города немало, даже несмотря на ворчание дедушки.
Помимо невиданных растений возле оранжереи цвели розы самых невообразимых сортов и оттенков; их окружали высаженные этажами гортензии, нежные, как подкрашенное безе.
– Какие вы красавцы и красавицы! Доброго дня! – очарованно проговорила я, протягивая руку к цветам.
И почувствовала волну тепла и движение дружественности в мою сторону. «Здравствуй, приветствуем… Здравствуй, приветствуем», – с дуновением ветра по лепесткам и листьям пронеслось мне в ответ. Впервые в жизни растения явственно мне отвечали, правда, в мыслях. Или мне снова кажется?..
– Как любопытно, – раздалось возле моего плеча.
Я обернулась и увидела мадам Бохосту.
– Простите, что любопытно? – поинтересовалась я.
– Твоя магия. На первый взгляд мне показалось, что всё совсем плохо. А вот на второй… – Не толстая, а скорее крепкая, рослая преподавательница жестом пригласила меня пройти в сторону раскрытой двери. – Вроде бы по структуре ауры ты менталист, уж точно не природник, однако растения живо на тебя отзываются. Впервые такое вижу… – Она подняла палец, затем рассмеялась. – Хотя вру, голубушка, не впервые. Была у нас до тебя одна исключительная студентка, которая нарушала правила.
– Танатрея Стоули?
– Именно.
– Мне все про неё говорят. Скажите, а бывают менталисты по растениям? – спросила я.
Мадам Бохоста изумлённо взглянула на меня, а затем закатилась басистым хохотом – таким, что растущие близ неё розы вздрогнули.
– Вы их пугаете, – сообщила я, считав внутренний трепет растений.
Отчего мадам Бохоста буквально сложилась пополам в смехе. Затем выпрямилась и, подхватив меня под руку, провела в здание.
–
Хм… кхм… это был не кабинет, а настоящее логово – просторное, с высокими потолками, с полками, полными книг, врезанными в громадные стволы, но здесь пахло зверьём, засушенными листьями, грибами и ягодами, которых сушилось вдоволь повсюду, в том числе на верёвках, свисающих с потолка. Между уютными ковриками, набитыми из цветных нитей, были разбросаны по полу в изобилии дикие травы, словно хозяйка кабинета поставила себе цель – скрыть светлый паркет всем чем только можно.
Кресло у массивного стола было накрыто покрывалом, вязаным крупной вязкой, местами с затяжками, и похоже было больше на лежанку в саду, чем на стул профессора. В углу перед окном в беспорядке стояли на столике и полках колбы и склянки, а на полу – большой чан. Над ним, как хозяин, плёл толстые махровые рюши паук размером с кулак.
– Милаха, правда? – подмигнула мне мадам Бохоста, показывая на паука.
– Д-да…
В клетке у другого окна поскуливал кусок голубоватого меха.
– Лихорадит беднягу музана, но ничего, скоро лекарство подействует, – сказала мадам Бохоста, заметив мой взгляд. – Мне на него надо поглядывать, поэтому к остальным не убираю.
– Ага… – сказала я и покосилась на плотную, расписную занавесь, отгораживающую треть кабинета.
За ней кто-то шуршал, суетился, сопел и фыркал, словно там прятался целый зоопарк. Судя по звукам, был среди зверей и некто довольно большой и, возможно, хищный. Боже, как мне не хватало моего обоняния! Я бы сразу поняла!
– Подопечные мои там. Не обращай внимания! – Мадам Бохоста кивнула в сторону занавеси, цокнула языком, прошелестела, профырчала, словно беседуя с кем-то, и существа за шторой притихли.
– Вы с ними разговариваете? – удивилась я.
– Да. Ясно, что на животных твой ментальный дар не распространяется. Жаль-жаль. – Мадам Бохоста всё равно с воодушевлением потёрла руки.
Я села на краешек стула напротив неё. Она обошла меня, пристально рассматривая, как покупатель – телёнка на ярмарке.
– Так-так…
С её вздохом напрашивался вывод, что я совсем бесперспективна. Досадно, что нельзя сразу сдаться и сбежать. Очень хотелось.
– Сэр Алви поручил мне заняться тобой, Ранди, – проговорила мадам Бохоста. – Ну что ж… надо, значит, надо. Однако никакой подготовки к экзамену экстерном мы проводить не будем, потому что без толку. Ректор сказал: ты должна поступить на первый курс, но чтобы вопросов ни у кого не возникло. Это будет не просто…
Я залилась краской, чувствуя себя лгуньей и воровкой чужого места.
– Простите…
Она хлопнула меня по плечу большой ладонью, звякнув подвесками на браслетах.
– Прощаю. Значит, слушай меня сюда: принцессу, которая верит, что она нищая, можно убедить в обратном только одним путём: она должна вести себя, как принцесса, и посмотреть, что из этого выйдет.
– Я не совсем понимаю…
– Так и с магией.
– И что мне делать?
Мадам Бохоста крякнула.
– Так и с танцами. Ты можешь верить, что танцы – это не твоё, но если тебе грозит смертная казнь, проще притвориться, что ты танцуешь хорошо. А потом плясать, как пойдёт. Поняла?