Академия Всевластия, или Мой демон из детства

Злобный Эльф

Оглянувшись по сторонам, я направилась домой. Надеюсь, что Раурен все поймет.

Схема престолонаследия у нас не простая, весьма своеобразная и запутанная. Вот, как мне дедушка рассказывал, да и в школе по истории проходила, у людей король передавал престол старшему сыну, или младшему брату. Принцип "от отца к сыну", а у нас не так по закону, на практике же всё выходит именно так. Властелином мог стать абсолютно любой демон, точнее не так, абсолютно любой "сильный" и желающий власти демон. Сильный демон в этом смысле это тот, кто умеет логически рассуждать, принимать сиюминутное решение, быть беспристрастным, пользоваться уважением у других демонов, быть не

средним магом и так далее. В общем, монархом стать нелегко, и пока это место всегда занимали дети предыдущего Властелина, все-таки гены берут свое. Властелин (нашему уже было за тысячу лет!) понимает, что силы его на исходе и пора отправляться за грань, тогда он выбирает себе приемника, который проходит четвертый круг инициации и становится монархом. Есть символ власти – мантия, с помощью неё и проводится инициация. Поэтому мой друг никогда не водил особых отношений с двумя братьями и сестрой, а первого и второго сыновей, как и первую дочь, Властелина Раурен никогда даже не видел, они умерли до его рождения. Старшему брату Раурена Коллинзу было уже за двести пятьдесят, Дэйфу - почти двести, а сестре около восьмидесяти. Они всегда смотрели на пятого сына Властелина как на потенциального соперника, хотя Раурен не испытывал от этого неудобства. Кстати, это еще одна причина, по которой мой дедушка уговорил Властелина на мое совместное обучение с его младшим ребенком. Да и другая причина ненавидеть Раурена была – мать не вынесла родов и скончалась через декаду, вот так у нас не стало жены Властелина.

Примерно через две звезды ко мне зашел встревоженный Раурен. Я оглядела друга с ног до головы на предмет живучести. Диагноз обозначен: друг цел.

– Аэль, что случилось? Почему я у себя на двери обнаружил эту кнопку?

– Надеюсь, ты не заходил в комнату?
– спросила я, жестом показывая сыну Властелина присесть на софу.

– Я когда увидел кнопку, сразу к тебе.

– Я видела твою сестру, - ответила я, присаживаясь на другой край софы.

– Нашла, чем удивить, - фыркнул Раурен, - она уже второй день дворец под свою руку оборудует, теперь даже черти по струнке ходят.

– Ты не понял, - покачала головой я, пропуская его "лестные" отзывы о сестре.
– Я ее видела в твоей комнате, якобы она цветочки полить зашла.

– Какие цветочки?
– не понял сын Властилина, нахмурившись.

– Вот и я подумала: "Какие?", - хмыкнула я, наблюдая за сменой эмоций на лице сына Властелина.

Раурен замолчал, переваривая полученную информацию. Потом положил на журнальный столик кнопку, которую до этого крутил в руках, откинулся на спинку софы и тихо начал говорить.

– Отец плохо себя чувствует. Во дворце перешептывания, мол, он тянет с уходом за грань. А он боится. Среди людей что-то непонятное творится, а ему еще и наследника выбрать надо. В общем, обстановка не самая спокойная. Братья и сестра косятся на меня, как на врага народа. Такое ощущение, что я в своре дворовых собак, дерущихся за обглоданную кость.

– Да-а... мне тебя искренне жаль, - вздохнула я, упираясь локтями в коленки и положив голову на скрещенные пальцы, не очень-то я любила слушать о всех этих дворцовых вещах, особенно об интригах, да и ничего не понимала в них.

– Нечего меня жалеть, - фыркнул Раурен, - мне они никогда не были дороги, чтобы я заморачивался по этому поводу. Отца жалко... Наблюдать, как его дети дерутся за власть – вот что на самом деле больно. Она же, силой отобранная власть, не принесет ничего хорошего, и уж тем более - счастья.

– Это да... – почти бездумно подтвердила я слова друга, а потом серьезно

спросила у него, вернувшись к первоначальной теме разговора.
– Раурен, как ты думаешь, какой сюрприз могла оставить в комнате твоя сестра?

– Думаю, никакой, - горько усмехнулся сын Властелина, - скорее всего, она искала там одну занятную вещицу.

– О чем ты?
– недоуменно спросила я, а Раурен прищурился.

– Это государственная тайна.

– Ой, не хочешь не говори. Меньше знаешь - крепче спишь, - кивнула я, ну не была я любопытна до государственных тайн, по дедушке знала, что ничего хорошего с собой эти тайны не приносят.

– Совсем-совсем не хочешь узнать?
– заговорщицки улыбнулся друг, а я отрицательно пожала плечами.
– Потом как-нибудь скажу, - вот когда что-то хочешь узнать – никогда не скажешь, а когда не горишь желанием обладать информацией – так обязательно тебе её сообщат.
– А ты зачем приходила-то ко мне?

– Ой, не хочу нагружать тебя еще своими проблемами.

– Нормально! Друзья так не поступают! Давай выкладывай, что там у тебя стряслось?
– настоял Раурен, а я была этому только рада.

– Мне нужна помощь с моим заданием. Я могла бы попросить Дани, но ты по возрасту больше подходишь, хотя для человека они бы выглядели ровесниками, - Раурен чуть скривился, не нравилось ему то, что я опять стала относиться к другу детства с симпатией.

Он считал это не справедливым. Он обидел меня когда-то давно (хотя я уже давно признала в этом и свою ошибку), потом сколько он в академии мне розыгрышей устраивал… а я? А я просто не могла не простить. Это же Дани! Вот знаете, это всё равно, что поссориться с отцом. Больно и жестоко, но не простить его невозможно.

– Я по всему лучше подхожу, - вздернул подбородок сын Властелина, а я хихикнула.
– Что нужно делать?

– Познакомиться, пригласить на каток и так толкнуть, чтобы девочка ударилась головой, сильно приложилась, до значительной гематомы, но не насмерть.

– Без проблем, - кивнул сын Властелина, вставая.

– Только без фанатизма, ей тринадцать, - предупредила я своего друга-бабника.

– Все равно скоро умрет, - вздохнул Раурен, а меня передернуло, и сын Властелина это заметил.
– Пока тяжело это принимать, хотя с детства готовили и к жестокости, и к состраданию.

– Я стараюсь думать сейчас только о том, что этим спасу две жизни, поэтому это взбадривает, - вздохнула я.

– Но не настолько, чтобы не думать о горести работы?
– печально улыбнулся Раурен, а я закрыла глаза, не желая погружаться в это сумасшествие дальше.

Мы стояли перед двором школы. Я кивнула Раурену на нужную девочку, а сама скрылась за деревом, наблюдая за их разговором. Девочка была очень красиво, хоть и сейчас по-детски угловата.

– Привет, - обворожительно улыбнулся Раурен тринадцатилетней девочке, которая подняла восхищенно - удивленные глаза на красивого восемнадцатилетнего шатена, а я вздохнула и открыла проход домой.

Раурен справится и без моего присутствия.

***

Я проплакала одну звезду, но после этого мое сердце немного очерствело. Оно словно увидела границу между «надо» и «жалко», поэтому сейчас у меня было настроение удовлетворительное, пока я не увидела следующую картину. Я шла по лабиринту, как раз собиралась заходить в аудиторию на занятия с нашим куратором, когда увидела, как Дани наклонился над какой-то блондинкой и весьма весело с ней о чем-то разговаривает. Я нахмурилась, это явно не была Сафи, тогда кто? «Да какая мне вообще разница?!» - подумала я и направилась к парочке.