Академия Высших: студенты

Трапная Марта

– И напрасно. Знаешь, иногда стоит выговориться, чтобы стало легче.

Мурасаки повернулся к Альфе и перехватил ее снисходительный взгляд. Ну да, конечно, сам бы он никогда не додумался до этой идеи! Надо всего лишь поговорить! Отличное решение всех проблем! Сигма тут же вернется, а его сердце перестанет сжиматься от боли от каждого воспоминания о ней и от острого чувства, как ее не хватает.

– Поговорить? И что же мне даст этот разговор, как ты думаешь?

– Мурасаки, ты такой странный! – рассмеялась Альфа. – Как будто

ты не знаешь, зачем люди делятся тем, что чувствуют! Конечно, тебе станет легче, если поговорить.

– Да ну?

– А ты попробуй! – предложила Альфа. – И посмотришь, что будет.

Мурасаки смерил ее взглядом. В логике Альфе не откажешь. Но говорить с ней о Сигме? Это примерно так же нормально, как позвать Альфу переночевать в свой дом.

Мурасаки покачал головой.

– Я не хочу ни с кем делиться своими чувствами, Аля. Я, пожалуй, оставлю их при себе. Все. Целиком! – Резко закончил он, не давая ей сказать ни слова. Но Альфа смотрела мимо него, куда-то вбок.

– Твой свет, – с горечью сказала она, кивая в сторону, – кажется, он снова загорелся.

Мурасаки развернулся. В окнах коттеджа Сигмы горел свет. И фонарь над крыльцом. Мурасаки сорвался с места.

– Сигма! – Мурасаки распахнул дверь и замер.

Почти все пустое пространство перед дверью занимал металлический контейнер.

Незнакомая женщина как раз опускала в него коробку с надписью «одежда», когда появился Мурасаки. Ему хватило нескольких секунд, чтобы понять, что происходит. Три человека собирали вещи Сигмы. Как еще одно доказательство, что Сигма не вернется. Как очередное признание несостоятельности Академии защитить своих учеников.

– Здравствуй, – улыбнулась женщина. – К сожалению, Сигмы здесь нет. Мы освобождаем коттедж от ее вещей.

Мурасаки сглотнул подступивший к горлу ком. Так глупо было думать, что Сигма вернулась! Даже если бы она вернулась, она бы первым делом написала ему, а не пошла бы домой!

– И что вы сделаете с ее вещами? – тихо спросил Мурасаки. – Выбросите?

Женщина с удивлением посмотрела на него.

– Конечно, нет. У нас есть адрес, по которому их надо отправить.

– А можно мне на него посмотреть?

– На адрес? – Женщина отрицательно покачала головой, но покосилась куда-то вниз. – Нет, не думаю. Это личная информация. Думаю, если ты обратишься в учебную часть, тебе подскажут адрес родственников Ариты.

– Ариты?

– Арита, да, это гражданское имя проживавшей здесь студентки.

Вот, значит, как звали Сигму на самом деле. Что ж, им нельзя было пользоваться личными именами, так что эта женщина и так сказала ему больше позволенного. Арита. Сигме подходило это имя. Может быть, даже больше чем Сигма.

Мурасаки еще раз осмотрелся вокруг. Пустые стены, стандартная мебель. Коттедж Сигмы и при ней выглядел довольно аскетично: никаких картин на стенах, или горы разноцветных подушечек на диване, или мягких роскошных ковров или затейливых

светильников… все это он видел у других девушек и каждый раз удивлялся, почему ему не приходит в голову украсить или улучшить свое жилище. Сигма была такой же как он. Может быть, она даже еще меньше, чем он, думала об уюте и всем таком. Неудивительно, что все личные вещи Сигмы уместились всего в один контейнер. Его вещи, наверное, тоже бы уместились. Хотя нет, одежды у него было явно больше.

– Значит, вы отправляете ее вещи родственникам?

Женщина пожала плечами.

– Думаю, да. Куда же еще? Но если честно, я не знаю, нам же не объясняют, просто дали адрес и все.

Мурасаки с теплом улыбнулся женщине.

– Спасибо вам.

– Я тоже когда-то была юной и влюбленной, – улыбнулась она в ответ. – Я бы сказала тебе, что ты можешь взять что-нибудь на память, если бы это были мои вещи. Но я не могу распоряжаться чужими вещами, прости.

Мурасаки махнул рукой.

– Нет-нет, спасибо, мне ничего не надо, – он снова улыбнулся, вспомнив жилетку и белку. – У меня есть… ее вещи на память.

– Тогда извини, я вернусь к работе, у нас мало времени.

– Да-да, – кивнул Мурасаки. – Спасибо, что поговорили со мной.

Вот же странно. Получается, Альфа была права? Ему и в самом деле стало легче от этого разговора. Хотя он сам ничего не рассказывал и не делился никакими чувствами. Да и женщина тоже. Почему ему стало легче? Потому что эта женщина просто поняла, что происходит. Без долгих объяснений. И просто посочувствовала ему. «Я тоже когда-то была юной и влюбленной». Вот и все, что ему надо было услышать. А не объяснения, что там происходит с его внутренним светом.

Мурасаки вздохнул, входя к себе в дом. В зеркале в прихожей снова отразились дорожки слез на щеках. Когда он плакал? Всю дорогу, пока они шли с Альфой домой? Или только когда попал в дом Сигмы? Или уже потом? Мурасаки вытер слезы.

В одном Альфа права. Так дальше нельзя. Надо что-то делать. Иначе он окончательно сойдет с ума.

Глава 35. Все не так и все не то

– Здравствуй, Сигма!

Сигма подняла голову. Перед ней стоял декан.

Это было так… неуместно, как если бы на небе вдруг проступило граффити с неприличными словами. Декан, понятное дело, выступал в роли неба, а все окружение – муниципальное общежитие, потрескавшаяся неровная плитка тротуара, корявое полусухое дерево – в роли граффити.

Сигма всегда немного пугалась этого контраста – внешности обычного человека: высокого, худощавого, с хорошей осанкой, прилично, но невзрачно одетого – и силы, которая заключалась в нем, в этой оболочке и прорывалась наружу в каждом взгляде, в каждом жесте, в каждом слове. Даже странно, что человек или, вернее, существо вселенского масштаба занимается такими простыми делами, как возвращение студента в Академию.