Академия Юрского периода
Шрифт:
— Что вокруг? Я ничего не вижу, — огляделась в полной темноте.
— Забыл, — хлопнул себя по лбу Караш.
Он пошуршал по карманам, что-то мягко щелкнуло, и пространство вокруг озарилось серебристо-голубым светом сигнальной ракеты, взмывшей под округлый потолок. Оглянувшись, я ахнула. Вокруг, сколько хватало глаз, колыхалось поле из цветов. Единственный широкий лепесток, закручивался в серебристо-синюю спираль, размером с пару моих кулаков. Стебли и широкие листья казались почти черными. Странные венчики тихо покачивались
— Ципарусы с Родона, — коснулся ближайшего бутона Караш. — Они растут на болотах. Приходится часто поливать. Подожди немного. Мы, кажется, не пропустили главное.
Он обнял со спины, не слушая возражений, шепнул:
— Любишь холодный душ?
— Не-е-е!
Мой крик утонул в потоке ледяной воды, обрушившейся на нас сверху. Капли дробно застучали по… крыльям, зонтиком развернувшиеся над головой.
— Ух, ты! У тебя есть крылья! — ахнула я, проведя пальцем по теплой коже, почувствовав подушечками пальцев, как пульсирует горячая кровь в венах.
— Только одно. На второе или перекинуться в дракона не хватает магии, — ответил Караш. — Смотри…
Я глянула и от восторга замерла. Сотни пестрых бабочек, разбуженных дождем, вспорхнули ввысь и кружили в хороводе над цветами. В свете сигнальной ракеты, дождевые струи казались тонкими сверкающими серебряными нитями. Дождь совершенно не пугал крылаток. Капли отскакивали от крылышек, разбиваясь на сотни мелких, сверкающих бриллиантами капелек, не причиняя вреда.
— Это потрясающе красиво! — приоткрыв от восторга рот, разглядывала настоящее чудо.
И Караш был бы не Караш, если бы не воспользовался этим. И не засунул в мой рот язык, пытаясь поцеловать. Еще во власти эмоций я не сразу поняла, что он надумал, и замерла, чувствуя, как его язык осваивается в моем рту, а загребущие лапы на моей попе.
Коварное драконище! Заманил меня, очаровал и решил попользоваться моментом!
Уже решила прикусить побольнее наглый язык и двинуть коленкой в драконово святая-святых, как недовольный голос, рявкнувший над ухом, заставил замереть.
— Кадет Кутько, кадет Гар Ораш, что вы здесь забыли?
Крыло щелкнуло и исчезло. Я и Караш отскочили друг от друга и замерли, вытянувшись. В вечернем платье, на каблуках выглядело смешно, но устав академии требовал приветствовать старшего по званию. Прочистив горло, отрапортовала:
— Ректор Бургундий Аврал… — Караш резко задвинул меня за спину, не давая закончить рапорт.
— Ректор Герун-Дий Алар Бриш, кадет Гар Ораш и кадет Кутько выполняют практическое задание по бесшумному проникновению, — не моргнув, соврал Караш.
Главное драконище сощурился и оглядел нас с ног до головы, задерживая взгляд на мне. С потолка продолжало нещадно лить, и через минуту мокрое платье облепило тело. Я
— Кадет Гар Ораш, свободны. Ваше наказание — чистить виварий, — проговорил ректор. — Исполняйте.
Караш тихо выругался сквозь зубы, глянул на меня, состроил виноватое лицо, отдал честь и исчез в проходе. Драконище молчал, задумчиво меня разглядывая.
Наказание придумывает. Явно какое-то извращение. У него на лице все написано. И угораздило же нас сунуться, когда он тут… защиту обновлял. Накрылся медным тазом наш переход на Родон. Жаль, так хотелось побывать на парящем острове.
— Чем вы здесь занимались, кадет Кутько? Что за практикум по проникновению? Вы поэтому голая? Чтобы проникновение облегчить? — голос ректора сочился ядом. — А дождичек, чтобы лучше скользило и не застревало?
Еще издевается, драконище поганое!
— Никак нет, ректор Хер…
— Просто ректор Бриш, — прервал меня драконище. — Слушаю ваши объяснения, Кутько. Со стороны ваш практикум смахивал на поцелуи.
— Давно наблюдаете, изв… иняюсь спросить? — хотела приложить его «извращенцем», но вовремя одумалась.
Мне же еще разрешение на библиотеку вымаливать.
— Достаточно, — хмыкнул ректор.
— Так глубоко «бесшумное проникновение» мы с кадетом Гар Орашем не планировали… сегодня, — прокашлялась я, сдувая с носа повисшую каплю. — Сегодня мы отрабатывали первый этап — «искусственное дыхание».
— Искусственное дыхание, — брови драконища полезли вверх от изумления.
— При потере сознания или остановки сердца очень важно, чтобы кислород поступал в кровь, и делается искусственное дыхание изо рта в рот. Принцип я показывала кадету из моей кварты Гар Орашу, — вдохновенно врала я, чувствуя, как меня начинает бить озноб от холода.
Еще немного и я тут воспаление легких подхвачу! Вот ведь, драконище! И не пьется тебе с физруком и трудовиком! Или уж пожамкал кого-нибудь! Неправильный мужик какой-то.
— Очень интересно, — ректор шагнул ближе.
Я заметила, что от него шел легкий парок. Драконище оказался настолько горячим, что влага просто испарялась, не причиняя организму двуногой рептилии особых проблем.
— Методика опробована множество раз, и в моем мире максимально распространена, — не понимая, что говорю, лепетала я, стараясь, чтобы зубы не стучали.
Горячие ладони ректора легли на спину, обжигая теплом. Меня притиснули к широкой груди. Дождь резко прекратился, и я услышала барабанную дробь над головой. Ректор выпустил свои крылья, укрывая нас ими, как в коконе. Он прижался всем телом, делясь своим теплом. Меня окутал его запах. Руки сами скользнули на плечи, обвивая шею, стремясь поближе к ходячей печке. Чужая ладонь зарылась в волосы, оттягивая назад и запрокидывая голову.