Академия
Шрифт:
А теперь я сказал её и Лёве.
Он замер, внимательно меня разглядывая, после чего опустил глаза и задумался.
Когда перемена закончилась, и вся группа вернулась на площадку, гогоча на ходу, Лёва заметно приободрился. Даже Платон Саблин заметил его преображение, но это не помешало ему поиздеваться.
— О, сморите-ка, наша нюня вернулась.
Лёва стиснул деревянный меч и неожиданно кинулся на Платона, завопив на всю округу:
— А ну заткни-и-и-и-и-сь!!
Пока Лёва нёсся через площадку с деревяшкой
Платон даже среагировать не успел, как всех остановил громогласный голос учителя.
— Зверев, первый выговор!!! — объявил явившийся вместе с секретарём Коровин. — Выговор с занесением в журнал! Лиза, занесите Зверева в журнал!
Он, как ни странно, вспомнил фамилию Лёвы, а тот уставился на учителя, часто заморгал и внезапно расплылся в счастливой улыбке.
Коровин нахмурился.
— Выговор тебе, Зверев. Ты услышал, или нет? С занесением в журнал.
— Ага. Спасибо. — Лёва закинул меч на плечо и неторопливо прошёл мимо учителя. — Видел, как я замахнулся? — шёпотом спросил он у меня, когда встал рядом.
Его не волновал выговор, его волновал собственный поступок.
Лёва даже раскраснелся от удовольствия.
— Неплохо, — одобрил я, наблюдая, как Платон ошарашенно косится на Лёву, морщится и трёт плечо.
Коровин уже через минуту забыл не только про Лёву, но и про сам урок, велев нам снова «повторить изученное вчера».
Не удивлюсь, если Коровина приставили к нам не по доброй воле, а в наказание. Естественно, что он не испытывал никакой охоты повышать число резерва учеников хотя бы до средне-слабого уровня. Кто выплывет — тот выплывет.
В такие моменты мне ещё сильнее хотелось добиться того, чтобы перейти в группу к Галею, а значит, настроить одногруппников на турнир.
Я встал в пару к Лёве и снова приступил к его тренировке. Причём, делал это так, как было нужно мне, а не как велел Коровин. Заодно и сам повторял некоторые приёмы.
На уроке мы пользовались уже стальными мечами, и было заметно, что Лёва их побаивается, но постепенно, с каждым часом тренировок, он всё увереннее делал замахи и отбивал мои удары.
В конце урока, когда все вернули мечи на стенд, и Коровин разрешил расходиться, Лёва подошёл ко мне, опять протянул деревянное оружие и попросил:
— Давай ещё. Хоть немного... пожалуйста.
Исидора не стала нас дожидаться.
— Домашние задания ведь никто не отменял, — объявила она и направилась в сторону Башен, пообещав напоследок, что отыщет книжку по фехтованию для второго курса и принесёт её завтра.
Оставшись вдвоём и отдохнув немного, я и Лёва опять приступили к тренировке.
Через пару часов у меня заболели мышцы, да и есть захотелось, но Лёва никак не мог успокоиться — его будто толкали в бой невидимые силы.
Ещё через
Если он не растеряет решимости и снова не сядет задом в лужу, то из него можно сделать неплохого противника Платону Саблину, а вот если он захочет большего — тогда можно и к Галею в группу попасть.
— Эй, мальчики! Вам что, уроков не хватило? — выкрикнули издалека со смехом.
Моим спасением стала Мидори.
Она пришла за мной, чтобы вместе пойти на отработку — в очередной раз чистить загоны у пространственных животных. Девушка захватила с собой зонт и, кажется, свёрток с бутербродами.
— Мутишь с Целительницей? — заулыбался Лёва.
— Не твоё дело. Твоя задача — мечом махать. Завтра продолжим.
Я вернул ему меч и отправился вслед за девушкой прямо так, мокрый и в костюме для фехтования, лишь бы быстрее избавить себя от Лёвы.
Мидори немного скрасила мой вечер дружеской поддержкой.
Даже её лама, подкравшаяся исподтишка и цапнувшая меня за предплечье (та ещё мстительная тварь), никак не испортила вечерней идиллии в конюшне. Мы вычистили больше половины стойл и убрались в Манеже, после чего уселись на сиденья в зрительной зоне рядом с дорожками ипподрома, чтобы перекусить.
Мне хотелось обсудить с Мидори свои подозрения и догадки, но я сдержался.
Как бы я ни доверял ей, мне приходилось считаться с тем, что написать отчёт мог любой из семи учеников.
Мидори чувствовала, что я напряжён, однако не лезла с вопросами, лишь сказала:
— Я бы ни за что не пошла добровольно докладывать Орлову. Именно из-за него меня не приняли в Академию. И не забывай, что я клялась тебе на Знамении. Я твой доверенный маг, как и Мичи Хегевара.
Да, это был довод, веский довод, но я лишь кивнул, не торопясь с выводами.
«Совершеннейшая мелочь» — так сказал бы Галей.
Ну написал кто-то из учеников отчёт раньше остальных и добровольно, ну слил обо мне информацию... но почему он сделал это вот так? Почему бы не написать отчёт вместе со всеми? Тогда у меня никаких бы подозрений не возникло.
Но нет.
Он сделал это один и отдельно от всех, а значит, это имело для него смысл. Только я никак не мог понять какой.
Что-то не складывалось. Вероятно, предатель не ожидал, что Бажен предъявит отчёт мне в лицо. Этот факт ясно говорил, что сам Бажен Орлов не в курсе о тайных делах предателя и действовал только в своих интересах.
Тут и крылся просчёт доносчика, и теперь ему оставалось лишь затаиться и надеяться, что я его не найду. Скорее всего, он имел отношение и к крушению верхолёта в Котлованах, и к делишкам с ниудами.