Аккорды безумия
Шрифт:
Ты спрашиваешь, что всё же привело меня на Высокий Хротгар без вашего Зова — и я обещаю рассказать тебе.
— Нет, даже не проси. В Скайрим я не поплыву.
Капитан «Северной Девы», уже долгое время стоявшей на пристани, выглядел испуганным.
— Но почему?
— Да, приятель, оторвало же тебя от жизни, — горько усмехнулся старпом. — Видел же драконы сюда залетали пару раз? Видел, конечно — я помню даже, как ты со своей красоткой-дикаркой одного такого порешил.
Конечно же, за зиму нам приходилось иногда убивать драконов, неизвестно откуда бравшихся; Фрея уверяла меня, что раньше курган возле Храма Мирака был запечатан,
— И что?
Мой ответ был глуп, наверняка выставлял меня не в лучшем свете — но ничего иного придумать я не мог.
— А то, что меня совсем не улыбает потерять корабль, а уж тем более — сгореть заживо. Драконы настолько обнаглели, что парочку из них даже над Брумой видели. Да что там, над Брумой — они в Морровинд залетали!
Драконы вернулись и бесчинствуют в Скайриме. Мне тем более следует как можно скорее вернуться туда, чтобы сдать Эленвен все отчёты.
— Брось ты. Я же эльф, — специально изобразил лихую, чуть придурковатую улыбку. — Высокий эльф. Колдун и всё такое. Каких-то драконов, что ли, не прогоню?
— Ты либо псих, либо дурак, — вздохнул капитан. — Либо и то, и другое вместе. Оставался бы себе на Солстхейме со своей скаалкой — шикарная ведь баба, с такой никогда не пропадешь. И ничего, что дикарка — воспитал бы её, как тебе понадобится.
Насколько же всякая деревенщина любит давать другим советы, считает, что разбирается в жизни лучше остальных. Все эти нравоучения вот-вот разозлили бы меня, но я должен разыгрывать из себя дурачка, поддерживать личину простого авантюриста. Стоявший неподалёку Второй Советник, кажется, вот-вот перестанет сдерживаться и рассмеётся в голос.
— Гьялунд, я же всю зиму просил тебя закупить в Скайриме дров, — напомнил данмер. — И строительного камня немного. Заодно и нашего… альтмерского друга возьмёшь!
— Только потому, что ты попросил, — пробурчал норд. — Завтра утром отплываем.
Я провожал отдаляющиеся берега Солстхейма грустным взглядом. Этот остров в какой-то степени полюбился мне, впервые в жизни я мог назвать какой-то уголок земли «домом». Наверное, ты не поверишь мне, но мы, юстициары, в преданности своей родине доходим до того, что не успеваем осесть и завести семьи. Конечно же, я не говорю о своих коллегах, которые несут службу на Алиноре, вдалеке от опасностей — они женятся на нужных женщинах или выходят замуж за нужных мужчин, живут в достатке и сытости в своих хрустальных башнях. Такие же, как я, годами могут не видеть родных берегов. Родители таких, как я, зачастую переживают своих детей. На родине у меня не осталось близких родственников, мою возможную гибель никто не будет оплакивать, и ждёт меня там лишь руководство нашей партии и новые приказы. Не нужно жалеть меня, Мастер. Ты ведь не будешь жалеть пчелу, отдавшую жизнь ради своего улья?
Материковый Скайрим встречал меня хмурым серым виндхельмским небом.
— Вот он, Виндхельм, — пояснил Гьялунд. — Раньше бы я сказал тебе, что рад его видеть, но сейчас Солстхейм мне стал милее. Мой тебе совет, приятель: надвинь капюшон пониже и помалкивай больше.
Что мне следует делать, я знал и без него — но для вида я
Первое, что бросилось мне в глаза — это железные щиты, прикреплённые к черепичным крышам. Зачем горожане сделали это, я сначала смутно понимал — но затем я вспомнил слова Гьялунда о драконах. Защита домов от огня? Своеобразная ловушка, не давшая бы гигантскому ящеру как следует приземлиться? И атмосфера — напряжённая, будто все ждали чего-то. На меня с некоторым подозрением косились и стражники, и простые горожане, даже данмеры будто бы видели во мне какую-то угрозу. Я старался вести себя спокойно и непринуждённо, делал вид, что не обращаю внимания на эти косые взгляды.
В таверне точно так же не было всеобщего веселья или хотя бы легкости — даже приятный голос девушки-барда на верхнем этаже не мог разогнать всеобщую мрачность. Я расположился у огня, заказал кусок лососины и кружку эля — самое дешёвое из всего, что здесь предлагали.
— Крыльев размах, что полнеба накрыл,
Бойся и прячься — идёт Алдуин!
И пасть его бездна, как сажа черна,
Немало селений спалил он дотла…
Где же герой, что спасёт нас от бед,
Уже ль во всём свете рыцаря нет?
Я невольно заслушался приятным тоненьким голосом данмерки, позволил себе засмотреться на неё. Рыженькая, столь хорошенькая для своей расы, и почему ты торчишь здесь и ублажаешь своей игрой всякую пьянь?
— Эй, желтомордый!
Недовольно прищуриваюсь. До перевода на Солстхейм я часто слышал подобные прозвища в свой адрес, но сейчас я отвык от них. И почему дикари-скаалы могут вести себя с незнакомцами более прилично, чем городские норды?
— Ты оглох, а, желтомордый?
Поднимаю голову, пытаясь сохранить дружелюбное выражение лица. Проблемы с местными, а тем более — со стражей, мне совсем не нужны.
— Что случилось?
Жирный уродливый норд мерзко засмеялся.
— Он спрашивает, что случилось! Припёрся, значит, в наш город — шпионить, небось, за нами, и спрашивает, что случилось?
— Рольф, отвалил от него!
Голос принадлежал пожилому вооружённому мечом сородичу этого пьяницы.
— А ты чего, в служители Мары записался, раз остроухих защищать принялся?
— Если я сказал — отвалил от него, значит, ты отвалишь от него.
Толстяк пробурчал себе под нос что-то невнятное и убрался в другой угол, заливать в себя самое дешёвое и крепкое пойло, какое только можно найти в этой таверне.
— Иди сюда, эльф, — позвал наёмник. — Иди, не бойся. Посиди со мной, окажи милость.
Я боязливо пересел за столик к пожилому норду.
— Стенвар, — представился он, протягивая мне руку, — лучший наёмник во всём Скайриме.
— Анкарион, — пожимаю ему руку в ответ. — Начинающий авантюрист.
Молоденькая нордка, наконец, принесла мне мой заказ.
— Как и откуда тебя занесло сюда?
— Ищу лучшей доли, — соврал я. — На Солстхейме работы не найти, родных не осталось, редоранцам маги не нужны, вот я и продал всё, что у меня там было ценного, сел на корабль и приплыл сюда.