Аккорды безумия
Шрифт:
— Почему твои предки не разрушили эту статую, раз Хермеус Мора для вас — зло?
— Злой дух, или добрый — нельзя разрушать то, что в честь него построено. Это может навлечь беду на всех.
Я едва заметно усмехнулся: мы разрушаем все святилища Талоса, какие только сможем найти, но отчего же этот якобы могущественный бог не мстит нам, отчего же не навлекает на нас никаких бед?
Фрея направилась вглубь ещё одного коридора, я последовал за ней, и мы уткнулись в небольшую круглую комнату, освещаемую жаровней под полом. Жар раскалявшейся решетки чувтствовался через тонкую подошву
Я не обратил внимание, что там было написано на этих страницах, что-то начало душить меня, лишать сознания, я провалился в пустоту, и тут же пришёл в себя на металлической площадке, раскинувшейся над зелёным мертвенным небом — как в моих снах. Передо мной стоял тот самый норд в золотой маске, что-то с важным видом вещал уродливым чудовищам с щупальцами на лице и несколькими тоненькими ручками, а позади стоял дракон — но какой-то уродливый, лишенный рогов на голове, больше похожий на змею с крыльями.
— Что? — норд повернул голову.
В его руках блеснули искры, и вскоре в меня вонзилось множество обжигающих колючих молний. Я рухнул на пол и не мог пошевелиться.
— Ты — Мирак? — решил перехватить инициативу, ошеломить его вопросами.
— Да. Я — Мирак. Ну, а ты, эльф…
Я вновь почувствовал на себе пронизивающий взгляд, по спине пробежали странные мурашки.
— Удивительно. Ты не должен быть Драконорождённым, но я чувствую в тебе ту же силу, что есть и у меня.
Одарил своего мучителя взглядом, каким я обычно успокаивал потерявших чувство дисциплины подчинённых или же подследственных, которых мне приходилось допрашивать, но ответом мне был презрительный смешок из-под глухой маски.
— Узнаю этот взгляд. Так же смотрели и твои белолицые братья перед тем, как наши клинки вонзались в их плоть. Вы, эльфы, все одинаковые — надменные и самоуверенные. Знаешь, некоторые из тех, что я убивал на жертвенном алтаре, до последних мгновений сохраняли такой взгляд, но затем… затем он сменялся недоумением, они до последнего не могли понять, как это какой-то человек — грязь, мелкая букашка, животное — ухитрился пленить их и убить.
Хочет позлить, заставить меня пойти на глупый поступок, что ещё раз унизить и затем посмеяться. Хочет поиздеваться. Нет, такого удовольствия он не получит.
— Почему же тогда ты приходил ко мне во сне?
— Считай это любопытством, — ответ Мирака звучал небрежно. — Сколько же я не видел золотокожего эльфа? Кажется, с тех самых пор, как я отъехал на этот остров. Да, всё верно. Знаешь, ты и твои воины — лишь тень вашего прежнего величия, но гонора в вас так и не убавилось. Не смотри на меня так, эльф. Ты сам понимаешь, что твоей расе далеко до прежнего величия твоих предков — но куда ты зайдёшь ради своей цели, куда приведут тебя все эти глупые попытки?
Снова
— Но довольно болтовни, — норд развернулся ко мне спиной и направился к своему дракону. — Пусть подождёт моего возвращения вместе с остальными жителями Солстхейма.
— Ты не ответил на мои вопросы, норд!
Мирак делал вид, что не слышит меня, оседлал дракона и улетел прочь, а надо мной склонились двое существ с щупальцами и принялись бить меня заклинаниями, причиняя невероятную боль, пока перед глазами всё не расплылось.
— Что с тобой произошло? — испуганный голос Фреи неожиданно успокоил и ободрил меня; что же, по крайней мере, эти твари не убили меня, хотя на какое мгновение я был уверен в обратном. — Книга у тебя в руках, а потом вдруг… тебя как будто бы здесь не было, ты был где-то там, далеко.
— Я не знаю, — признался я. — Эта книга перенесла меня куда-то, где я увидел Мирака.
— Всё опять сходится, — вздохнула скаалка. — По легенде, Херма-Мора куда-то унёс Предателя в самый последний момент перед его смертью. И значит, всё это время Мирак был жив и лишь копил силы для нового удара. Пошли, мы должны рассказать всё моему отцу! Книгу не забудь!
Пришлось взять тяжеленный фолиант в охапку и, перехватывая его, бежать вслед за воительницей. Женщина вновь открыла какой-то потайной ход — на сей раз ведущий наружу. Холодный свежий воздух ударил прямо в легкие.
— Вон, посмотри на то зелёное свечение. Это осквернённый камень Ветра, там мой народ работает против своей воли. А там, — Фрея махнула рукой в сторону пика Фрукт, — Застава Сиринга. Мы с тобой отправимся туда завтра утром.
Кажется, я понимал, о каком месте говорила воительница — я уже был там, видел такую же Стену, как и в храме Мирака. Возможно ли, что GOL взялось в моей голове оттуда?
— Ты говоришь о древних руинах со стеной, на которой высечены непонятные символы?
— Да. Ты уже был там?
— Был. Я не знаю, как это объяснить тебе, но там меня впервые посетило видение, о котором я говорил тебе. Стена говорила со мной, а когда я убил дракона, в моей голове зазвучало слово.
Я намеренно не стал ничего утаивать от скаалки: всё равно она единственная, кто хоть как-то воспринимает мои рассказы всерьёз, и кто не спешит объявлять меня сумасшедшим. Хотя бы это успокаивало меня — и неважно, насколько низко я пал, раз готов делиться такими вещами с дикаркой. Я — не сумасшедший. И приятно, что хоть кто-то считает так же.
— Значит, ты уже начал овладевать той силой, какая есть у Мирака, — ободрила она. — Пожалуйста, попробуй с её помощью освободить мой народ. Прошу тебя, просто попробуй. Я не могу больше смотреть, как они страдают.
Как бы женщина не пыталась строить жалобливый взгляд, как бы не старалась умолять меня, я буду равнодушен. Множество раз я видел этот взгляд, слышал такие интонации у тех, кого мне предстояло допрашивать или убить.
— Мне плевать на твой народ. И ты это понимаешь.
— На твоих воинов тебе тоже плевать? Хочешь узнать наверняка, сможешь ли ты им помочь, или им суждено однажды упасть замертво от усталости?