аКОРРУПЦИЯ

Кадацкий Андрей

Сергей встал с постели, потянулся вместо зарядки, хрустнул зевающими челюстями. Заглянул в смежную комнату: сыну уже семь лет, а спит с матерью, словно младенчик. Отцу пришлось уступить спальню и кантоваться в зале двухкомнатной квартиры. Зато можно смотреть «ящик» до бесконечности, а не до отведенных девяти, когда укладывалась любившая соснуть домохозяйка.

«Та-ак», – сказал батрак». Алешке сегодня в школу не надо. Еще недельку поплющется дома и придется возить в школьный лагерь. Пусть себе спят.

Ерошкин щелкнул выключателем ванной. В совмещенном санузле загорелись три лампочки, четвертая перегорела неделю назад, руки

поменять не доходили. Зеркало без прикрас отобразило заспанную мордашку. Пару ладошек воды и кожа заметно посвежела. Приглаженные мокрыми ладонями вихры послушно легли во все еще «модельную» стрижку.

«Нда… рожица одутловатилась, признаки второго подбородка на лицо… Сытая жизнь! Хорошо хоть глаза, по-прежнему, карие и рост сто восемьдесят, ежели не сутулиться… Вес наверняка уже все девяносто… Надо поработать с эспандером».

Старая зубная щетка заскрежетала по эмали, в очередной раз тщетно борясь с последствиями частых кофе и сигарет. Пена для бритья более-менее равномерно укрыла щеки и шею, тупая бритва подстригла щетину. Ментоловый крем приятным холодком освежил лицо, а морщинки… Ерунда, не стоящая внимания мужчины. На днях жена обнаружила седой волос. Ерошкин никак не мог разглядеть, как ни крутился перед отражением. На помощь пришла супруга, вырвав и предъявив, будто вещдок начинающегося старения. Сергей слегка обеспокоился, в мыслях он никогда не представлял себя седовласым старцем и не страдал мнительностью, хотя частенько упрекался. Интересное свойство человеческой психики – даже собственные похороны видеть со стороны.

Хозяин протиснулся через узкую дверь в спертый воздух остекленной лоджии, высунувшись на улицу, жадно затянулся первой сигаретой. Спальный район областного центра пребывал в полудреме. Цокот женских каблучков, спешащих на работу к восьми, обгонял мужские башмаки. Дымя папиросами и обжигаясь утренним кофе, посматривали свысока те, кому к девяти.

Ерошкин бросил взгляд на градусник. «Уже двадцать два, и это северная сторона! Значит, ежели не будет дождя, то все тридцать можно ожидать, а то и тридцать пять». Сергей игнорировал прогнозы погоды. Подскажет жена, смотрящая в обязательном порядке, или коллеги выдадут для начала беседы. Хозяин, как добропорядочный гражданин, затушил окурок в специально отведенную баночку и вернулся в комнату.

– Ты уже прошел вакцинацию против… – глаголил телевизор.

«Надо заглянуть к Галке, пусть отмажет от этого дурацкого укола. А то организовали «обязаловку» и прикрываются здоровьем нации. С одной стороны правильно, денег у государства куры не клюют, на всех хватит. С другой стороны попахивает «совком», где все голосовали и действовали, как один, и не дай Бог, пойти против «линии партии». Хорошо хоть не заставляют всю страну уколоться в раз, две недели дали – и на том огромадное «сенкью». Сильно медицинское лобби! Раньше страховщики и банкиры рулили, теперь, видимо, пришла пора медиков. Кто следующий? А если придут рифмующиеся с медиками? Страшно подумать… Прямо сейчас заскочу к Галке, но лучше сам ей вколю! Сначала удовольствие, потом работа… Такие слова подошли бы начинающей проститутке… Надо быть осторожнее с шуточками, лучше цитировать «классику».

Он обожал советские фильмы, бессмертную дилогию Ильфа и Петрова.

Голубая рубашка и джинсы, выглаженные супругой с вечера, еще пахнущие прогорклостью утюга, поглотили аскетично-атлетичное тело. Горький аромат одеколона перебил

другие запахи. Напоследок, он снова глянул в спальню: супруга с сыном посвистывали носиками. Спят, как хорьки. Улыбка хитроумного деляги растянулась до ушей.

Он переступил порог. Два оборота ключа и квартира заперта. Рука привычно перекрестила коричневый дерматин двери, точно ритуал мог защитить жилище от краж и разбоя. Лифт, поскрипывая и посвистывая, спустился с пятого на первый.

Сергей вдавил кнопку звонка разведенной соседки.

Глава 2

Вопреки осторожности современного Казановы, Ерошкин обзавелся любовницей по месту жительства, в желтой десятиэтажке. Случайно столкнувшись в присутствии непосвященных, любовники пугливо прятали глаза и спешили ретироваться. Объединенные животной страстью виделись редко, Сергей иногда исполнял супружеские обязанности и уделял пристальное внимание другим женщинам. У Галины, наверное, тоже бывали связи помимо, но сосед сверху не знал наверняка.

Они познакомились на сайте знакомств. Пышногрудая разведенка, ростом сто семьдесят и весом шестьдесят шесть, эротично полураспахнув халат, возлежала на… больничной койке. Рыжие кудряшки ниспадали ниже плеч, на персиковом бюсте затейливо узорилась татуировка, бесстыжий взгляд серо-зеленых глаз пронизывал точнее и ниже стрел амура. На фото – светская львица, в жизни – медсестричка, уставшая от нудной работы. Такую женщину ловелас не мог не заметить, тем более пропустить.

Стандартно-мужское «привет! как твое «ничего»? ничего?» начало активную переписку. На вопрос: «женат?», он честно отвечал: «обычно нет» или «женат… на работе». Большинство дамочек больше не докапывалось, прекрасно сознавая – хорошие мужики после тридцати заняты. Роман с женатым, но остроумным вполне устраивал скучавших в одиночестве. Когда дело дошло до реала и обнаружилось соседство, Дон Жуан дал заднюю. Ерошкин соблюдал аккуратность в хождениях «налево», близость в прямом и переносном смысле могла серьезно поколебать устои семейной жизни, тем более между супругами в последнее время пробежала кошка. С глубочайшим сожалением Сергей прервал общение с обворожительной стервой.

Они столкнулись у почтовых ящиков, узнались. Скрываться бесполезно, отпираться не в правилах мужчины. Ерошкин недолго извинялся и раз попался, словно кур во щи, решил рискнуть. Признался еще честнее: женат, имеет сына. Сын вместе с женой имеет его. В хорошем смысле этого слова. Если она не против преступной связи, то весь к услугам. Юморной мужчина и мог и любил нравиться женщинам. Она оказалась «не против» и пригласила к себе на «потанцуем». Он пустился во все тяжкие и пережил на стороне второй медовый месяц. Сергей иногда подбрасывал любовницу до поликлиники и по срочным делам, а та помогала с липовыми больничными.

Дверь распахнулась. Даже с ранья Галка умела выглядеть пикантно: коротенький халатик едва прикрывал широкие бедра, тугой поясок подчеркивал талию.

– Входи, – бросила она и упорхнула на кухню к надрывающемуся чайнику.

Сосед разулся в терпкопахнущей прихожей и проскользнул известной тропкой к столу.

– «Чай, кофе, потанцуем»? – Хозяйка расставляла чашки.

Сергей хотел перейти сразу к «полежим», но вспомнил обещание заскочить в горадминистрацию, уладить дела с чиновниками. Воспоминание, вытесненное утренней философией, ограничило поползновения.