Акробат. Дилогия
Шрифт:
— Нужно темноты дождаться, — прошептал один из них.
— И кормежки, — так же шепотом ответил второй. — Я ослабел совсем, не знаю даже, смогу удержать его ноги или нет.
Дыра над головой стала темнеть. Снова появился стражник и бросил в яму несколько костей. А сокамерники, пожалуй, скромничали, прикидываясь ослабевшими — кинулись к еде со скоростью пантеры. Скитальца чуть не стошнило от вида этой трапезы — кости упали на грязную землю, покрытую нечистотами, что впрочем, аппетита у узников не убавило. Они чуть не подрались, вырывая друг у друга уже до них обглоданные кости. С таким же рвением они отнимали друг у друга баклагу с водой,
Наконец звездный час узников настал. Пещера полностью погрузилась во тьму. Скиталец увидел красноватые теплые силуэты горцев, на ощупь подбирающихся к нему. Пора, пожалуй, освободиться от пут на руках. Ноги потер-пят, уже недолго осталось.
Один из парней ощупал ноги Скитальца и взгромоздился на них всей тяжестью своего тщедушного тела.
— Эй, ну как там? — прошептал он, обращаясь к своему товарищу.
Но тот ответить уже не мог — умирал в захвате Скитальца, не в силах из-дать ни звука передавленным горлом. А вскоре пришла очередь и узника, державшего ноги.
— Простите, ребята, — мысленно обратился к ним Скиталец. — Оставлять вас у себя за спиной чересчур опасно. Еще орать начнете, в надежде на помилование со стороны хана. Утешьтесь тем, что смерть к вам пришла быстрая и безболезненная. А иначе несколько дней умирали бы, пронзенные тупым суковатым колом.
Теперь нужно выбираться. Яма была довольно глубокая, с крутыми стенами, расширяющимися книзу. Низкорослому горцу выбраться из нее было невозможно, Скиталец же и ростом был выше, и привычен был к большей силе тяжести. Однако и ему не удалось с первого прыжка достать руками жерди решетки. Эх, места мало! Для разбега всего два шага. Прыжок, и пальцы только скользнули по шершавой коре прутьев. Ну, простите, ребята еще раз!
Оттолкнувшись от сваленных друг на друга тел узников, Скиталец подпрыгнул и ухватился, наконец, за решетку. Теперь подтянуться, зацепиться ногами, чтобы высвободить одну руку… Узел не сложный, развязать — раз плюнуть. А там и самому выползти, как змея, из приоткрытого люка.
В двух шагах от ямы мирно похрапывал, завернувшись в длинный тулуп, стражник. Спал он так крепко, что Скиталец решил его не убивать. Бедняга продрыхнет до утра и вряд ли проснется. А утром его казнят свои же за плохое несение караульной службы. Так что, нечего руки марать лишней кровью. Страж даже не изменил тональность храпа, пока беглец обыскивал его на предмет оружия. Обыск не дал результатов — всего то и было при горе-стороже — длинное копье с медным наконечником. Ну, что же, наконечник тоже пригодится — он довольно длинный и острый, может быть использован в качестве заточки. Хоть что-то…
Теперь нужно поискать нашего друга Айру из рода Айра.
Лагерь был погружен в ночной мрак. Люди уже отправились на покой. Только от дальних шатров, на окраине стана слышались голоса. Скиталец решил поискать Айру там, и как всегда не ошибся. На пустыре догорал кос-тер, вокруг которого сидели изрядно пьяные мужчины. Запах блевотины, исходивший от посудин с молочной брагой — любимого пойла кочевых людей — распространялся на приличное расстояние. Впрочем, не исключено, что это был не только запах браги — в двух шагах от костра какой-то детина, стоя на четвереньках, издавал характерные звуки, очевидно, пугая диких зверей.
Айра сидел в центре и заплетающимся языком рассказывал о своих заслугах перед любимым ханом Черный Полоз в деле поимки опасного врага — Скитальца. Но его мало кто слушал. Кто-то
За спиной раздалось грозное рычание. Скиталец обернулся и увидел горящие глаза крупной собаки. «Так, парень, только гавкать не надо! Уходи, приказываю! Правильно, хорошая собачка. И больше не возвращайся!»
Пес, заскулил и, поджав хвост, скрылся под пологом ближайшего шатра. Так-то лучше! Интересно, эти алкоголики что-то услышали или нет?
Нет, возле костра картина не изменилась. Те же чавканье, ругань, икота… Наконец и Айра устал молоть языком, поднялся и отошел на несколько шагов от костра, чтобы справить малую нужду. Здесь он и нарвался на кулак Скитальца. Бедняга отключился, не издав ни звука. Возле костра никто ничего не заметил. Праздник продолжался.
— Кто? Что? — пролепетал Айра, приходя в себя и хватая ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег.
— Тихо, мерзавец, иначе повторю.
— Господин, это ты? — с ужасом прошептал мгновенно отрезвевший плен-ник.
— О! Я для тебя снова — господин? Приятно слышать. Конечно, это я. А ты думал, что предал меня, и все? Пропал Скиталец?
— Не убивай меня, господин.
— Что, так жить хочется? Может, и не убью. Если будешь делать то, что я прикажу. И без глупостей. Обещаешь или?.. — Скиталец пощекотал шею своего недавнего слуги острием наконечника копья.
— Клянусь, господин! Великий Кутуму — тому свидетель!
— Ты мне не врал, что хан позволяет тебе входить в его шатер в любое время? Даже ночью?
— Он так говорил.
— А ты в его шатре уже побывал?
— Два раза, господин.
— Что же, рассказывай, где шатер, как устроен, кто охраняет. Да не дрожи ты, трусишка, говори внятно.
Из ненаписанного дневник Скитальца:
«Шатер хана Черный Полоз был довольно большой и крепкий. По словам Айры, пробраться в него с тыла, прорезав отверстие в стене невозможно. Она была многослойная, теплая, укрепленная деревянными жердями, связанными крест-накрест. Изнутри тоже увешена циновками, коврами, звериными шкурами. Говорят, шатер перевозили на четырех больших и сильных скотинах местного происхождения, которых кочевники называли хоско. Возможно, мой пленник говорил правду. К тому же и разрезать полог у меня было нечем — наконечник копья для этих целей подходил мало, а у мерзавца Айры оружия с собой не было.
Что же, придется пускаться в самую большую авантюру за всю командировку. Если, конечно, саму командировку не считать самой большой авантюрой.
По пути к шатру хана несколько раз натыкаемся на стражников. Да, без Айры пройти было бы трудно. Я плотнее закутываюсь в плащ своего заложника, прячу лицо под надвинутым капюшоном. Пленник начинает замедлять шаг. Боится, сукин сын. А бояться нужно не стражу, а меня. Незаметно подталкиваю его острием своего оружия, чтобы лишить сомнений по поводу дальнейшей своей участи, в случае очередного предательства.