Аксель и Кри в Потустороннем замке

Саксон Леонид

— Догонит, — отрезал Аксель. — И ещё, глядишь, какую-нибудь девчушку прихватит за компанию.

— Тогда… давай всё-таки выпросим у него телефон. Мне он не дал, но ты же старше, может, тебе разрешит…

— А чем он тебе поможет, телефон? — уклончиво сказал Аксель.

— Как чем? Мы всё расскажем маме! Она позвонит в полицию, и…

— И скажет: «Моих детей украл летающий пудель. Он живёт в Альпах и держит у себя в животе ресторан. Сейчас он дал моим крошкам телефон, чтобы вы прислали за ними вертолёт туда, не знаю куда». Её же за сумасшедшую примут! Как меня!

— А пусть… пусть мама не говорит, что это пудель, —

нашлась Кри, которая в свои восемь тоже не считалась самой последней глупышкой. (Тем более, что в гостях у Дженни, которая не ведала запретов, она просмотрела больше полицейских боевиков, чем иная пятнадцатилетняя девчонка). — Пускай скажет, что нас украли гангстеры. Помнишь этот чудный фильм «Идеальный мир» Клинта Иствуда, где украли мальчика? Ах да… — картинно вздохнула она, — тебе же не разрешают смотреть такое…

— Не поможет нам твой Клинт! — рявкнул Аксель. — Говорю тебе, забудь про телефон! Пойдём лучше помиримся с псом. Теперь всё зависит от него…

Примирение состоялось быстро и без проблем. Шворка они нашли в Пещере Тысячи Глаз, где он преспокойно лежал на краю бассейна и, казалось, дремал. Заслышав их, пёс вскочил, приветливо свесил язык и завилял хвостом как ни в чём не бывало. Аксель погладил его по сухой тёплой шерсти, покалывающей кожу лёгкими электрическими разрядами. И получил в ответ такой взрыв нежности, что еле успел отскочить, не то его облизали бы с головы до ног. Пора было приступать к мужскому разговору.

— Я буду звать тебя Швориц, — солидно сказал мальчик. — Идёт?

Пёс заурчал.

— Теперь вот что, — откашлявшись, произнёс Аксель, — мы… мы, в общем, не возражаем быть твоими хозяевами. Но…

— Мы согласны! — торопливо пискнула Кри, просунувшись Акселю чуть ли не под мышку. — И без всяких «но»!

Брат шикнул на неё и оттёр назад.

— Но мы не проживём здесь одни, — продолжал Аксель. — Ты, конечно, помогаешь нам, но этого недостаточно. Мы часто болеем, а Кри любит, чтоб ей по вечерам рассказывали сказки, а я ни одной не знаю…

— Какая ложь! — возмутилась Кри. — Я уже два года…

Но Аксель шикнул на неё и оттёр назад.

— Извини, Швориц… Так вот, я не знаю никаких сказок и ни одной игры с собаками. Ты же любишь играть? — Пудель мечтательно зажмурился и встал на задние лапы, утонув головой в полумраке сводов. — Нет-нет, не сейчас… да я, повторяю, и не знаю, чем бы тебя развлечь! Но у нас есть взрослый друг. Он весёлый и умный, знает все собачьи игры на свете и все сказки для Кри…

— Спасибо! — прошипела Кри. — Мог бы начать с сестры!

Но Аксель шикнул на неё и оттёр назад.

— Он будет хорошо заботиться о тебе и о нас. Привези его сюда, и мы чудесно заживём здесь все вместе! Ты согласен?

Шворк чёрной косматой пружиной вскочил и весело рявкнул. Было видно, что он не просто согласен, а прямо-таки рвётся исполнять.

— Вот и отлично, — сказал Аксель, отводя глаза. Он понимал, что иначе нельзя, но всё же врать доверчивой собаке было совестно. — Фамилия нашего друга — Хоф. Имени я не знаю, но это и не так важно. Теперь скажи: ты сумеешь найти его в Мюнхене по номерам его телефонов и домашнему адресу? Учти, его надо… забрать так, чтоб он не успел в тебя выстрелить! Он иногда ходит с пистолетом, знаешь ли… И лучше, чтобы он был один, а то у его друзей и знакомых тоже есть пистолеты…

— Чудный дружок! — мстительно прошипела Кри. — Милашка!

Но

Аксель шикнул на неё и оттёр назад. И уставился на Шворка. Пёс снисходительно улыбнулся (если только можно выразиться так в отношении собаки, однако Аксель готов был поклясться, что Шворк сделал именно это). Затем он медленно повернулся к детям своим большим мохнатым боком и включил экран. На нём возникла огромная карта Мюнхена — вроде той, какую Аксель видел в криминальной полиции, только куда подробнее. И Изар на ней тёк как настоящий и был не голубым, будто на обычной карте, а тёмно-зелёным. Он плавно нёс свои воды, по которым двигались крошечные суда, мимо набережных, дворцов и соборов. Когда Аксель пригляделся ещё получше, то увидел, как по Людвигсбрюке движутся крохотные машины, а на Розенхаймерштрассе возникла транспортная «пробка». Мальчик как зачарованный глядел на красавец город, в котором он родился и вырос, и который сейчас был для него так же недоступен, как если бы он раскинулся на Луне. Но вот Шворк щёлкнул зубами, и карта на экране обрела объём, плавно повернулась вокруг своей оси и легла горизонтально. Стало видно небо над городом в лёгких кучевых облаках, и силуэты крыш и шпилей.

— Прямо кино! — восхищённо сказала Кри. — А может, он нам будет фильмы крутить? Посмотрели бы вечерком «Шестое чувство»!

— Постой… Он хочет нам что-то показать… чтобы мы поняли… — пробормотал Аксель, напряжённо вглядываясь. Вот по обеим концам карты зажглись окошки квартир, а в них возникли чёрные силуэты двух человечков, почти одновременно прижавших к уху силуэт телефонной трубки. Один из этих двоих явно звонил другому, потому что от него потянулась в голубом небе над крышами золотая пунктирная ниточка со стрелкой на конце — прямо к его приятелю, а рядом с ней высветились золотые цифры телефонного номера. Затем вспыхнули ещё окошки, ещё — и в каждом человечек, которого во всей его квартире интересовал только телефон. Всё новые золотые нити и номера перечёркивали в небе друг друга, и скоро самого неба стало толком не видать.

— Так. Это мы поняли. А дальше? — нетерпеливо спросил Аксель.

Пёс фыркнул: не спеши, мол, — и слева от карты города вспыхнула отличная цветная фотография Акселя: лицо крупным планом, льняные волосы взлохмачены, плечи в шерстяном свитере. И подпись: «Аксель».

— Ну почему всегда ты! — чуть не заплакала от злости Кри. — Я тоже хочу такую! Со мной! И в короне! — Она тут же метнулась к валуну, сняла с его верхушки корону и надела себе на голову, явно забыв вчерашние страхи.

Шворк мгновенно исполнил её желание, и, хотя в пещере царил полумрак, фото вышло не хуже, чем в лучшем ателье со вспышкой. А затем рядом с фотографиями детей возникла ещё одна пустая рамка с подписью «Хоф». Но вместо изображения в ней мигал рубиновый вопросительный знак, напомнивший Акселю подвал с полицейской картотекой.

— Ясно… — вздохнул Аксель. — Ты хочешь знать, как выглядит Хоф. Но у меня нет его фотографии, понимаешь? Как же нам быть?

Пёс не раздумывал ни секунды. Он щёлкнул челюстями, и лица Акселя и Кри на фотографиях плавно повернулись друг к другу. Потом голова Акселя (на экране) вдруг стала прозрачной, и стало видно его мозг, как в анатомическом атласе.

— Фу… — сказала Кри. — Это у тебя всё внутри, да?

— Да, — огрызнулся Аксель. — Не волнуйся, у тебя в голове ничего такого нет…