Аксель, Кри и Белая Маска
Шрифт:
Октавио не трогали до ужина, и не тронули бы дальше, но он проснулся. Он больше не плакал, и когда Детлеф увёл его в свой номер для разговора, вышел оттуда спокойным. Однако это было спокойствие автомата.
— Ему нужно время, — тихо сказал Детлеф Акселю, Кри и Дженни. — Он очень благодарен вам за всё и, конечно, едет с нами. Хотел пойти и взглянуть на домик Диниша, но я объяснил, что не стоит ему сейчас там бродить. По-моему, у него есть характер. Только не напоминайте ему ни о чём, ладно? А я после ужина позвоню маме. Чёрт, как же теперь быть? У парня ни документов, ни билета…
— Не волнуйся, папа, — успокоил
Как показали дальнейшие события, он был не совсем прав…
Прощальный ужин в пансионе состоялся раньше обычного, чтобы у отъезжающих было время спокойно сложить вещи. Он и впрямь не имел себе равных, включая все блюда средиземноморской кухни и многое другое. Одного только не было на этом ужине — сеньоры Мирамар, и один только Эрих Винтер толком сознавал, что он ест. (Но и он уже получил инструкции и не лез к гостю с вопросами). Жоан выбивался из сил, угождая едокам, а особенно — бывшему врагу; может быть, даже он каким-то труднообъяснимым путём узнал, что ссорился с Акселем вовсе не из-за Пепы? Как бы то ни было, он получил от взрослых очень щедрые чаевые. Затем, ещё до свечей и ночных мотыльков, Детлеф отправился звонить, а остальные разошлись по номерам. Стараясь хоть немножко отвлечь Октавио от его мыслей, Аксель наколдовал ему два кожаных чемодана, а в них — целую груду вещей, которую охотно заимел бы и сам. Тот вяло мигал и еле слышно благодарил. Но вскоре, услышав громкое восклицание Акселя, девочки ворвались в комнату и застали его у открытого окна с листком золотой фольги в руках. Сидящий на подоконнике Октавио глядел на листок с вполне осмысленным недоумением.
— Виноградный сфинкс принёс, — пробормотал Аксель. — Не понимаю, что это значит…
Кри взяла у него из рук листок с праздничной радужной каймой и, забыв о предупреждении Франадема, прочла вслух весело мигающие, как световая реклама, строчки:
«Поздравляю с заслуженной победой, а юного Октавио — с новой семьёй и Днём всех святых.
Теперь вам лучше забыть то, что вы узнали, а мне — смягчить гнев лучшего друга. Или хоть попытаться это сделать. Прощайте!
Ваш Меданарф».
— Значит, он для нас больше не Франадем, — медленно сказала Кри.
— И добра от него, стало быть, не жди, — подхватила Дженни.
— Да, но как он собирается смягчить гнев Штроя? Или попытаться смягчить? — хмуро сказал Аксель. И молча обвёл всех взглядом, явно не ожидая от них успешной догадки — всех, кроме Октавио. Но молчание нарушил именно он.
— А я ещё не пойму, чего это он поздравляет меня с Днём всех святых. У нас в Португалии его отмечают первого ноября. И в Испании тоже…Может, перепутал или шутит?
— Забудь, — усмехнулся Аксель. — Судя по подписи, у него о-очень серьёзное настроение…А скажи, Октавио, — прибавил он, чуть подумав, — почему в твоей стране этот день празднуют именно первого ноября?
Тот кинул на него изумлённый взгляд, ясно говорящий: «Кто же ты такой, что не знаешь этого?»
— Я иностранец, — терпеливо сказал Аксель. — Вот и не знаю. Многие немцы тоже думают, что их обычаи должен знать весь мир. Но лично я с ними не согласен…
— Извини, я и правда думал, что это знает весь мир, — признался Октавио. — Такое бывает не часто!
— Что? Что бывает? — резко спросила Дженни.
— Вы никогда не слышали о Лиссабонском землятресении? —
— Н-нет, — процедил Аксель, не сводя с него глаз. — А можно подробнее?
— Ну…это был великий и страшный день, — начал Октавио. (Видно было, что он умел и любил рассказывать — особенно о вещах великих и страшных, и произнёс бы фразу куда выразительнее, будь у него сегодня побольше сил). — Ни один португалец никогда его не забудет.
— Почему?
— В этот день примерно двести пятьдесят лет назад землятресение разрушило нашу столицу — Лиссабон. Почти всю! От города осталась только груда горящих развалин. Но это было ещё не самое худшее…
Октавио сделал паузу (вовсе не театральную) и потёр лоб. Слова явно не шли ему на ум.
— А разве может быть что-то худшее? — нервно спросила Кри.
— Погоди, Кри, не мешай ему. Дальше!
— Вода отступила от берега, и многие люди поспешили в порт, надеясь там спастись от огня и обломков. А потом из океана вдруг встала гигантская волна и…
— Кри!!! — взревел Аксель так, что его было слышно в Барселоне. — Дженни!!! Скорее к морю!!!!! — И первым сорвался с места, прыгнув в окно. Каким-то чудом он не сломал и не вывихнул ноги, а секунду спустя рядом с глухим стуком приземлился Октавио, упал на руки и тут же вскочил. Девочки, хоть и были в ужасе, не рискнули последовать за ними и помчались на лестницу, но когда обе с разбегу вылетели в патио, он давно был пуст.
Аксель и Октавио — который был очень лёгок и бегал не хуже его — промчались по окаянной тропе, сметая остатки заградительных лент на манер финиширующих спортсменов. Мимо ветвей и поворотов, мимо кокетливо блеснувшего в кустах трюмо — скорей! Задыхаясь, выскочили на пляж…Там было мирно, тихо и пусто.
— Уффф… — закашлялся Октавио. Неверным шагом подойдя к воде, он умыл пылающее лицо. Затем повернул к Акселю нос, на котором сверкала большая капля, и спросил:
— Думаешь, он может…
— Запросто! — бросил Аксель. — Пока ничего, — сообщил он выбежавшим из зарослей девочкам, словно это и без него не было ясно. — Но лично я бы здесь немного подождал.
— Ну…знаешь… — задыхалась Дженни, согнувшись и прижав руку к боку. — Ну, знаешь! В окно-то зачем кидаться? Пожар, что ли?
— И зачем ты потащил с собой его? — кивнула Кри на Октавио. — Он же не умеет колдовать!
— Никто меня не тащил, — с достоинством сказал тот. — Я сам прыгнул!
— И молодец! — подытожил Аксель. — Ладно, вы себе идите, собирайтесь, а я тут побуду малость. На всякий случай… — И он рассеянно проводил взглядом стаю чаек, которые, оглушительно крича, мчались с моря вглубь острова.
— Я тоже, — сказал Октавио. — У меня всё сложено.
Дженни и Кри, отдуваясь и честя Акселя на чём свет стоит, отправились к трюмо — причёсываться да отряхиваться. Мальчики из солидарности проводили их.
— Если уж ты, — сказала Дженни, зажав во рту шпильку для волос и встряхивая «конским хвостом», — принимаешь всё это всерьёз, какой смысл торчать тут на ночь глядя? Создай для острова волшебную защиту от землятресения и наводнения, и иди в номер! Тем более, что с этими местами нас связывает столько дорогих воспоминаний…Может, Меданарф тебя сюда нарочно выманить захотел, а? И, между прочим, море совершенно успокоилось. Такой тишины на берегу я ещё не помню….