Аксель, Кри и Белая Маска
Шрифт:
— Что это значит? — тревожно спросила Кри. — А вдруг они тоже бросятся на нас?
— Не думаю, — ответил Смертёнок и, опершись на косу, внимательно оглядел ряд изваяний. — Они просто спят. И видят разные сны…Смотрите! Вон тому, с толстым загривком, его сон нравится! Могу поспорить, он проснётся медленнее других, когда мы пройдём мимо. А одноухому, с которого начался ряд, явно снился кошмар. Заметили, как он встрепенулся?
— Немудрено… — пробормотал Аксель. — Местечко-то какое…
— Да, теперь я понимаю, почему его называют Галереей Снов, — согласился Смертёнок, двигаясь дальше. — Мы вот, например, никогда не спим, но, наверное,
— Акси, — тихонько позвала Кри, — возьми меня за руку.
Он обернулся, внимательно глядя на неё. Кри дрожала от страха, закрыв лицо ладонями. Брат уже отвык видеть её такой — разве она не стала в последнее время храбрей его самого? Но сейчас Аксель понял, что главным источником этой храбрости была ненависть к Штрою — первому настоящему злодею, встреченному его сетрой за свою короткую жизнь, — да ещё жалость к чужому, незнакомому мальчику, погнавшая Кри в Подземный Мир. И что силы её давно уже на исходе…
— Здесь же ничего такого нет, Кри, — ласково шепнул он. — Просто безмозглые истуканы!
— Не знаю…мне ещё никогда не было так страшно. Я чувствую: на этом месте лежит проклятие! — вдруг с силой сказала она.
Казалось, шорох пробежал по рядам статуй. И тут же смолк.
— Проклятие? — протянул скелетик, остановившись. — С чего бы? Здесь никто не проклинал и не убивал — мы, Смерти, всегда знаем такие места. Бывают, правда, и другие причины для проклятий, но очень редко. Вот разве что здесь умер тот, кто проклят. Ненасильственно…
— Время ли сейчас говорить об этом? — бросил ему Аксель. — Идём, Кри!
— Нет, — неожиданно упёрлась она, — пусть расскажет…Значит, и так бывает?
— Если только проклятие с осквернённого места никем не снято. Ты спрашиваешь о целой сложной науке…И знай, что если дух или земной волшебник убьёт кого в месте, которое уже проклято — он подвергает и себя, и весь волшебный мир великой опасности! Разве этот самый Титир вам не говорил? Хорош библиотекарь! Может произойти столкновение магических антимиров, и тогда Выпрямитель не успеет предотвратить взрыв…Духи нередко назначают переговоры воюющих сторон в проклятых местах, зная, что в них никто не нарушит слова. Так что успокойся, Дочь Тревоги (услышав прозвище, которым её год назад наградили в Потустороннем замке, Кри отчего-то расслабилась и даже чуть улыбнулась) — ни один дух не посмеет на вас напасть в проклятом месте. А если уж тебя так обуяла жажда знаний, имей в виду: я один, в свои четыреста двадцать, могу справиться со всеми духами всех Вселенных. Когда-нибудь они у меня дождутся! — зловеще прибавил он, стукнув рукоятью косы по плитам.
Новый шорох пробежал по рядам статуй — и вместе с ними опять задрожала Кри.
— Да пойдёмте же! — взмолился Аксель. «Чем бы её отвлечь? — лихорадочно подумал он, когда шествие возобновилось. — Чем-нибудь приятным…Но что ей сейчас может быть приятно, господи?»
— Кри, — предложил он, откашлявшись, — почитать тебе стихи?
— Читай, — машинально согласилась она.
Аксель на секунду напрягся, придумывая заклятие, и стихи, врезавшиеся ему в память нынче ночью, вмиг зазвучали в его мозгу не по-английски, а по-немецки — но совсем иначе, чем предлагали вырванные страницы:
О нежная сестра моя! Лишь тыВсех чище и дороже для меня.Морскую гладь и горные хребтыПреодолеет,— Акси… — с изумлением и благодарностью прошептала Кри. — Ты сочинил это для меня?
Аксель ошалело замигал и медленно кивнул. Дженни фыркнула. А он уже читал следующие строфы, видя, что Кри теперь смотрит не на зловещие статуи в галерее, а на него. Лишь бы она разоблачила его ещё хоть минутой позже…Но строфа следовала за строфой, а Кри ничего не замечала. Бедняжка была на верху счастья! И только Дженни буравила его всё более злым и ревнивым взглядом, да скелетик чуть замедлил шаги и склонил набок череп, прислушиваясь. Даже статуи, казалось, оцепенели…
7
Пер. автора данного романа
Наконец он дошёл до места, где его разоблачение было неминуемым:
Империи и царства пережилЯ в мой короткий век — и всё ж не стар…Растраченных впустую юных силНе возвращает времени пожар,Но тайный голос сердцу говорилВсе эти годы: никакой ударНе поколеблет дух в борьбе немой.Так боль живёт ради себя самой.— Интересно! — не выдержала Дженни. — Это какие же империи и царства ты пережил, не состарившись, а? Может, смену классного руководителя?
— Замолчи! — бросила Кри. — Акси столько всего пережил, что тебе не снилось. Читай дальше, Акси! Я и не знала, что ты так можешь…
И Аксель, багровый, как помидор, дочитал всё до конца, подойдя к концу галереи как раз тогда, когда стихло эхо последней строчки.
— С-супер! — ядовито припечатала Дженни. — Мы только что слышали великого поэта. И скромного вдобавок…
— А что? — вскинулась Кри. — Акси очень скромный. Уж поскромней тебя, во всяком случае! Хотя ты, в отличие от нас, двух строк связать не можешь.
— Ещё бы! — проворковала Дженни. — Ведь мне, в отличие от вас, не помогает никакой дедушка…Юные дарования!
Началась женская перепалка, прользуясь которой Смертёнок наклонился к уху Акселя и лукаво прошептал:
— Что это было?
— Лорд Байрон. «Стансы к Августе», — хмуро сказал Аксель.
— Не знаю, великий ли он поэт, но уж наверняка великий волшебник. Погляди — статуи перестали просыпаться…Я, пожалуй, загляну к нему в гости нынче вечером.
— К кому?
— К Байрону.
— А… — сказал Аксель. И, задержав дыхание, попросил: — Передай ему мою благодарность.
Тем временем всё кругом снова изменилось. Перед беглецами открылся узкий тёмный туннель, похожий уже не на произведение искусства, а на заброшенную горную выработку. И там, в его конце, из грубо очерченного скального проёма сочился слабый свет шахты!
— Лифт! — вырвалось у Акселя. — Мы дошли…
— Нет, постой… — прислушался к чему-то Смертёнок.
— Что? Что? Погоня? — посыпались тревожные вопросы.