Актриса

Лана Белая

– А, вы кто? – удивилась соседка Марины по лёжке.

– Для вас никто! – отрубила навязчивую бабёнку Инесса.

– Тогда и нечего ждать ответа на свои дурацкие вопросы, – той же монетой получила тут же любопытная Инесса.

– Фи, как грубо. Вас тут, видимо, совсем не лечат. Или делают это абы как, раз вы такие нервные.

– На себя бы лучше посмотрели, – больная пыталась добиться того, чтобы незваная гостья как можно быстрее ушла туда, откуда явилась.

Но Инесса ждала дочь, присев на стул возле постели. Проверила ящики тумбочки, посуду, бельё. Всем видом хотела показать присутствующим,

что она медик со стажем, что всё в этом деле знает, но ни одного вопроса о состоянии дочери не задала находившимся там больным, которые, разинув рты, смотрели на необычную посетительницу.

А она не спешила побеседовать с лечащим врачом Марины. Просто сидела и говорила вслух о том, что запах неприятный здесь, что воздух спёртый, что из кухни дурно разит кислой капустой.

– Так вы бы пошли, прогулялись по свежему воздуху, раз здешний климат вам не по душе, – наконец-то, ответила ей женщина, лежащая у окна. – Может, вам дорожку подсказать?

– Спасибо, обойдусь, – обиженно ответила Инесса.

Получасовое ожидание дочери результата не дало. Тогда оставив два апельсина на тумбочке, она ушла так же, как и пришла, постукивая каблучками, а Марина стояла за дверью соседней мужской палаты с пальцем у рта, мол, не выдайте, братцы.

Разновозрастные больные, лежащие там, и не собирались этого делать, видя испуганную, нашедшую у них приют.

Охотливые всегда до женского пола сразу подняли интересные темы, но Марина была нема, как рыба, не давая себя обнаружить ни голосом, ни движением. Главное было не рассекретиться. Кто-то из пациентов выглянул в проём двери для подстраховки:

– Да ушла уже, дыши, не бойсь! – говорил он.

– Свекровь что ли? – поинтересовался другой, самый пожилой из всех, серьёзно поведя бровью.

– Мать, – правдиво и резко ответила она, совершенно не стыдясь такой откровенности.

– Бывает, – сожалел лежащий у двери.

– Видно, только у меня такое случается.

– Не горюй, дочка, справишься, – подбадривал другой, – ты ещё молодая, всё поймёшь. Главное: слушай сердце.

Но Марина услышала пока только шум за дверью. Выглянула украдкой и удивилась. По коридору двигалась ватага ребят. Они спешили, заглядывали во все палаты по пути. На том же посту, повстречавшись с Инессой, пошли каждый в своём направлении: она от не встреченной дочери, а дети к любимому учителю.

Как только узнали в школе, что Марина Арнольдовна пострадала, слух дошёл и до учеников, вот они и наметили посетить её. Так и сделали дружной компанией.

И Марина, обрадовавшись детворе, вышла из укрытия, обещая своим спасителям обязательно справиться. «Школьные учителя обладают такой властью, о которой премьер-министрам остаётся только мечтать», – говорил Уинстон Черчилль. С ним-то всё ясно и понятно. В политике не существует правил чести и благородства – это неоспоримый факт. Власть же учителя основана на честности и доброте, а не на расчёте и выгоде, умении манипулировать людьми.

Школьные учителя обладают множеством качеств: терпимость, выносливость, широта души. Но важнее всего, что у них есть, – возможность заложить определённые знания человеку ещё в самом детстве, что позволяет управлять людьми и иметь над ними власть в дальнейшем. Так и делали некоторые.

Марина

Арнольдовна была особенным учителем. Она никогда не пользовалась услугами высокопоставленных родителей. Не просила мяса у торгующих им на рынках, не требовала фруктов и конфет взамен на положительные отметки их детям, не ходила в рестораны, где были хозяевами родители учеников, не клянчила талоны у врачей на посещение кабинетов стоматолога или другого специалиста в момент, когда была в этом острая нужда. Нет, она просто любила их детей, как родных. И они действительно становились ей родными.

– Марина Арнольдовна, ура! Вы живы! – кричали дети наперебой, уже увидев её, идущей по коридору больницы к ним навстречу.

– Конечно, куда же я от вас денусь? Я теперь никуда. Ну, разве только в очередной поход, – пошутила она, уже обнимая заждавшихся её внимания учеников.

– Вот! И я о том же. Нас не то, что в поход без вас, даже на спектакль не отпускают. Говорят, что без классного руководителя нельзя. Мол, не положено ни под каким видом. Когда вы покинете эти тусклые стены и вернётесь к нам, в мир вечного веселья? – шутил балагур Илья.

– Думаю, что на днях. Чувствую себя превосходно, соскучилась без работы, – улыбалась им Марина Арнольдовна.

– А без нас? – удивился Максим, которого она ни раз спасала своим авторитетом из трудных жизненных ситуаций.

– Без вас ещё больше!

– Здорово. Значит, мы идём в театр?

– Нужно ещё репертуар изучить, – не спешила Марина.

– Приезжает известный режиссёр со своим новым спектаклем.

– Какой такой известный?

– Тот самый, о котором вы рассказывали нам, Алексей Брунов, представляете!

И Марина остолбенела. Как? Это же её Лёшка! Тот самый! Значит, стал-таки известным и знаменитым. А она ничего не знает до сих пор об этом?

«Забыл! Обиделся на прошлое!» – стучало в её голове. – Надо Диме сказать», – подумала она, вслух же сказала детям:

– А как же билеты, наверное, будет не достать?

– Плохо вы нас знаете! Мы же уже и на вашу долю приобрели парочку. Вот! – протянула Лилька.

– И как тебе это удалось?

– У Лильки, как выяснилось, сестра тётушки в костюмерной там с прошлого месяца работает. Организовала нам, – перебивая, уже, было, начавшую рассказ Лильку, сказал победно Максим.

Лилька, будто подвиг совершила, стояла в первом ряду и улыбалась, довольная собой.

– Как же я люблю тебя, Лилечка! – привлекая её в свои объятия, приговаривала Марина и думала уже о предстоящей встрече с Лёшкой, юностью, прошлым.

– И мы, и мы хотим любви и ласки! – шутили ребята, шумно галдели и по примеру учителя старались обнять Марину Арнольдовну так же, как она Лильку.

С Лёшкой встреча не состоялась, потому что Дима не захотел и убедил в этом Марину, хотя изначально планировал тему разговора, даже бутылочку «красного» купили по пути, думали, что за кулисы зайдут после спектакля и найдутся минуты для взаимных комплиментов. Розы красные выбирали в «Цветочном рае», не пожалев денег на шикарный букет. Но когда зрители кричали по завершении представления: «Бис, браво», – никто из них двоих не тронулся с места. Они даже не обнаружили себя, когда Алексей выходил на сцену после спектакля на поклон.