Акулы из стали. Ноябрь
Шрифт:
И это так, без всяких мелочей, которые досаждали, но крови не портили. К концу второго месяца плавания – оно да, не так весело, как в самом его начале. Все слабые места уже себя проявили и были вылечены, механизмы и системы работали как часики, с выпученными глазами в рваном РБ по кораблю действительно никто уже не носился, ключей друг у друга не просил и мозговыми штурмами не занимался. Даже к трех-четырехчасовому режима сна организм уже привык. Хотя нет, не привык, а скорее смирился и терпел, раз надо. В сауне стали появляться
– Меня штурман в штурманскую вызывает! – объявил старпом и скрылся в штурманской.
И когда это они со штурманом успели изучить телепатическую связь?
– Так, – опять побарабанил пальцами комдив, и я внутренне приготовился: барабанил он пальцами прямо у меня за спиной, а кроме нас с ним в центральном остались Антоныч, которого комдив никогда не трогал вообще из чувства глубокого к нему уважения, секретчик на вахтенном журнале, которого не трогал вообще никто, и двое рулевых, которые, проснувшись, немедленно схватились за рукоятки управления рулями, хотя те стояли в автомате и на рукоятки не реагировали.
Ну, думаю, раз у рулевых прокатывает, попробую и я! И как давай активно на кнопки нажимать…
– Думаю я, Антоныч, что надо расширять техническую грамотность наших офицеров, как ты считаешь?
– Абсолютно правильно, тащ комдив! И углублять тоже! А то с шириной у нас более-менее, а глубины часто не хватает!
– А вот правильно! И начнем мы, пожалуй….
…Нажимаю проверку ламп, проверку закрытого положения арматуры, собираю схему откачки с одного борта через другой – лампочки то красные, то зеленые, то желтые, то горят ровным светом, то мигают. Ну красота же, ну что он – не видит?
– …а вот с Эдуарда и начнем.
Нет, выходит, что не видит.
– Тэ-э-э-эк. По трюмному дивизиону спрашивать его смысла нет, тут он все знает…
– Хуй там, – шепчет Антоныч, – он киповец и в трюмных делах, как свин в апельсинах!
Делаю Антонычу обиженные глаза – ну в одном окопе же сидим, ну что за подставы-то?
– …С электричества, что ли, начать?
А вот это вот зря он так – в электричестве корабельном не всякий электрик без описания обойдется, а уж я-то…
– А он электрик же по специальности, – выручает Антоныч, – тоже, думаю, не завалите!
– Я-то и не завалю?
– Нет, вы-то завалите. Но, в общем, я бы на вашем месте, если позволите, начал бы со средств движения корабля!
О, вот это я понимаю взаимовыручка! Там-то простота, когда разберешься, а я в этом как раз недавно разобрался. Да и одно дело, если бы меня механик по образованию пытать собирался. А тут – люкс. Если что, навру ему легко и красиво.
– Ну как скажешь, Антоныч! Эдуард! А доложи-ка мне, будь так любезен, устройство ГТЗА, если тебя это, конечно, не затруднит!
– Есть, –
Достаю листок и, с трудом сдерживая себя, чтоб не насвистывать от облегчения, начинаю чертить принципиальную схему. Черчу секунд пять – как раз первый квадратик успел нарисовать.
– Ну? Чего молчишь?
– Схему рисую!
– Какую схему?
– Какую задано, ту и рисую – ГТЗА!
– Покажь! – Смотрит на мой квадратик. – Да ну! Схему ГТЗА любой школьник нарисует!
Не знаю, как там у них было в школах Витебской области, но у нас, в Минской, я в школе даже и слов-то таких – «ГТЗА» – не знал.
– Давай, брат, конкретику мне! Не надо мне киселя этого по губам разводить! Давай коротко и ясно!
– Главный турбозубчатый агрегат… – начинаю я давать.
– Не-не-не – конкретно давай, без предварительных ласк!
– …состоит… э… Турбины у нас две!
– Зачо-о-о-от! Шучу, шучу, не бойся, – не зачет еще! Пройдемся по конкретным цифрам. Так…Что бы у тебя спросить-то… Полегче, для начала. А! Блядь, точно! Сколько лопаток в турбине? Докладывай!
Я, конечно, не турбинист и техническое описание турбины изучал довольно поверхностно, можно даже сказать, что и наискосок, но удивительно, – как я даже порядок цифр не запомнил? Кошусь на Антоныча – Антоныч усиленно не замечает этого.
– Не знаю, тащ контр-адмирал, – честно признаюсь я, потому что пауза затягивается и загибать пальцы, шевеля губами, тоже не вариант – нет у меня столько пальцев.
– Видал! Ха-ха! Первый выстрел и сразу в яблочко! Вот как с вами плавать-то можно, когда вы таких элементарных вещей не знаете, а? Стыдно тебе хоть?
Странно, но чувствую, что нет.
– Так точно, – отвечаю, – стыднее и не бывало!
– Эх и офицерики нынче пошли… Не то что раньше, да, Антоныч?
– Да, тащ адмирал, мельчают калибром. Не то что в наше время!
– Мы-то – да-а-а-а…
– Да-а-а-а… мы-то… это…
– Мы-то устройство… Эх, помнишь? Ползали, грызли, учили, да?
– О-го-го!
– Вот как на них флот оставить? Развалят же все?
– Как пить дать!
– Так. Пойду курить от расстройства. Потом спать, а к утренней вахте доложишь мне, Эдуард! И не надейся – я не забуду! Антоныч – под твою ответственность!
И, довольный, уходит.
– Уф, – из штурманской выглядывает старпом, – пронесло вроде на этот раз, да?
– Да, – подтверждает Антоныч, – но не всех! Эдуарду, вон, прямо ни за что еще одна бессонная ночь прилетела!
– Ну жалко его, да. Но с другой стороны – нам-то не прилетела, правильно? Поэтому чего уж душой кривить: Эдуарду прилетело, значит, так ему и надо! О, видали, как я в рифму.
– Здесь вообще нет рифмы! – бурчу я в ответ.
– Это у тебя нет, а у нормального офицера – раз старпом сказал «в рифму», значит в рифму!
– Антоныч, – спрашиваю, – так что там с лопатками-то этими?