Акулы из стали. Ноябрь
Шрифт:
Колодец
– Кастет, – начал разговор Шура, усаживаясь Косте на колени, – ну что ты там, получил ли свои пайковые?
– Так, Шуруп, не елозь своей костлявой жопой по моим нежным коленкам! Сел и сиди тихонько. Ну получил, да. А что?
– А займи-ка мне, брат, рублей этак пятьсот!
– Так ты же мне не отдашь, зачем ты называешь это словом «займи»?
– Да почему же не отдам, вполне может быть, что и отдам.
– Ну, прошлые-то не отдал.
– Ну а эти отдам! Нет, ну, скорее всего, тоже не отдам, но вдруг возьму – да и отдам!
– Надо
– А у матушки день рождения. Хочу ей икры красной послать да шоколада. И вот кто бы мог подумать, но икра с шоколадом у меня есть, а денег на открытку и послать нету.
– Дело серьезное!
– Ну дык. Не подумал же ты, что я прошу у тебя деньги для собственной корысти!
– Да как такое возможно! Что ты потяжелел-то так резко? Э!
– Да это штурман на меня навалился!
– Это не я навалился, – обернулся штурман, – а кунг завернул. На тещин язык забираемся.
О, черт, я же вам мизансцену забыл выстроить! Вот уж беда с нами, начинающими рассказчиками: у нас-то все в голове стройными рядами стоит да руками машет, и оттого мы думаем, что и читатели так же воспринимают окружающий нас мир, а не просто буквы читают.
На дивизию для доставки личного состава домой даже в лучшие ее времена подавали два так называемых, «кунга» (грузовой автомобиль с будкой для людей), и если в них располагаться как положено, то вмещали они тридцать два человека, а куда остальным ста тогда деваться (а им же тоже домой хочется), то никого не волновало. Если «как положено» и набить остальную будку людьми стоя – то сорок пять, а если в два яруса, с посадкой друг другу на колени, то умудрялись утрамбовываться до шестидесяти четырех, и все равно не помещались, но на крышу водители не пускали. И, как ни крути, остальным приходилось идти пешком, но шестьдесят четыре выглядело при этом намного справедливее, чем сорок пять.
– А ты все равно не наваливайся! – принялся поучать штурмана Костик. – Вон, за трюмного хлястик хватайся!
– Да он у него маленький и хлипкий, оторву еще!
Трюмный не слышал, о чем речь, но не огрызнуться не мог и, просунув голову себе в подмышку, выдал:
– Да мой маленький тебе в рот не влезет!
– Видали? – спросил штурман. – Дикий народ, дети казематов, мазуты, ветоши и перегретого пара, а не терпят грубого к себе отношения, изнежившись на наших выях! А вы говорите – за хлястик!
«Тещиным языком» назывался длинный, извилистый участок дороги, который полого шел на подъем, и перегруженные машины зимой преодолевали его натужно, с трудом, едва не валясь в кюветы.
– Мне, понимаешь, и самому этих денег может не хватить, вот что я скажу тебе, Шуруп. Так-то денег мне не жалко, зачем они мне, но надо же свести концы с концами!
– А что у тебя не сводится?
– Ну давай считать.
– Давай.
– Смотри, во-первых, хочу себе шинель новую справить.
– Зачем? Твоя же еще довольно новая, ей всего сколько, лет шесть?
– Э
– А получить готовую на складе?
7
УРМ – устройство регенерации морское.
– Если бы на складе даже и были шинели, а не одни пуговицы и шнурки, то я тебе Газманов, что ли, в таком позорище ходить? Я нормальную хочу, взрослую, а не модельерскую! Сукно у меня есть…
– Обращайся еще, – хмыкнул штурман.
– Не вопрос. А вот за пошив заплатить надо чем-то, кроме обещаний.
– Логично. На шинель откладываем. Во-вторых?
– Во-вторых, надо в прокат деньги за холодильник отнести.
– Зачем?
– Ну, для разнообразия, хоть сколько-то. Дальше. За квартиру заплатить…
– Что-то много разнообразий за раз – нет?
– …хотелось бы в этом месяце, но, пожалуй, нет. Олегу должен, надо бы отдать, но можно и не отдавать, в принципе.
– Не, Олегу надо отдать, у него же жена вот-вот рожать будет!
– Верно, а я чуть не забыл. Вот, значит, Олегу отдам, получается, а Владу и Шовкату пока нет. Фуражку мне из Севастополя Петя привез, парадную, надо бы рассчитаться.
– Все нормально, братан, – похлопал Костю по плечу Петя, – мне не горит!
– О, норм, значит остаются деньги на видеомагнитофон и на обмыть!
– Ну и что там мои пятьсот рублей?
– В видеомагнитофоне.
– Ну можно же попроще чего взять, правильно?
– Попроще-то у меня есть, хотелось с четырьмя головками!
– Кастет, ну зачем он тебе с четырьмя головками?
– Ну паузу видал как он держит? Даже картинка не дрожит!
– Это уже сибаритство какое-то, нет?
– Могу себе позволить, – офицер я морской или тварь дрожащая?
– Офицер, конечно! А у нас, офицеров, как – сам погибай, а товарищу пятьсот рублей занимай!
– И это верно! Как все сложно в жизни, а!
Грузовик наконец влез на ровную бетонку – последний кусок дороги до поселка. Вон справа остатки рельсов, после них заправка, а там уже и две девятиэтажки на въезде в поселок – улица Колышкина и первая остановка, напротив гостиницы-кафе-ресторана «Северное сияние».
Друзья вытряхнулись из будки, ощупали пуговицы-хлястики (все ли на месте) и закурили, наблюдая, как заведующая этим самым сиянием, тетя Маша, меняла на крыльце табличку «Горячие обеды!» на «Свежее пиво!», превращая кафе в ресторан.