«Акушеры». Первый сезон
Шрифт:
Она была в курсе абсолютно всех его рабочих дел. Без её поддержки и незримого присутствия в них он терялся. Словом, каждый из них нуждался друг в друге. Сложно сказать, кто больше. Это было взаимно.
– Как прошла операция, Митя? – спросила она извиняющим всё голосом.
– Сложный клинический случай! – процитировал сам себя Митя. – Ребенок на искусственной вентиляции лёгких.
В трубке послышался тихий вздох.
– Поправится, Митя, поправится… Будем за него молиться…
Она обещала это всякий раз, хотя прекрасно знала, что муж не придерживается какого-либо
По обоюдному согласию, в их с Митей доме не было телевизора, только книги и диски с классической музыкой. Последнее было её личным достижением. Муж очень долго не соглашался на покупку «музыкального центра» и слушал исключительно радиоприёмник. Но она смогла убедить и даже сделала еженедельной традицией домашние концерты, когда оба одевались нарядно, усаживались на диван и слушали заранее оговоренный репертуар.
Едва Дмитрийсаныч закончил недлинный разговор с женой, как вновь зазвонил телефон. На проводе была Ирина Фердинандовна.
– Завтра планерка, Дмитрийсаныч. Давайте решим, что будем докладывать по ребёнку.
– Да-да, конечно, – рассеянно ответил Профессор.
На самом деле «причесанная» версия для отчета на планерке была у Ирины Фердинандовны уже готова, но поскольку к ситуации прикладывал руку старший по званию, она, как человек аккуратный, не могла не согласовать.
– Каковы прогнозы коллег?
Вопрос дался Профессору нелегко.
– Делают все возможное. Будем ждать.
– Да-да, конечно… – повторил Дмитрийсаныч и зачем-то положил трубку.
Рабочий день и янтарная жидкость в бокале закончились. Дмитрийсаныч снял халат и засобирался домой. У него не было служебного автомобиля от кафедры. Он не пользовался общественным транспортом. Если объект был в пределах досягаемости, Профессор предпочитал передвигаться пешком. В другом же случае пользовался услугами такси или автомобилем родильного дома, на базе которого квартировала кафедра и он сам.
8
Звонок местного телефона в родильном доме настроен так, что его слышно наверняка. Отвечает тот, кто ближе.
Мальвина строчила истории после обхода и не собиралась отвлекаться на посторонние разговоры, но ближе оказалась именно она.
– Здравствуйте! – мужской голос прозвучал мягко.
– Здравствуйте, – ответила Мальвина, прижав телефонную трубку плечом и продолжая писать.
– Я хотел бы поблагодарить Ваших маму и папу за то, что у них родилась такая чудесная дочь… – продолжал голос. – От Вашего взгляда день становится солнечным, а ночь звёздной. Говорить с Вами, видеть и слышать Вас – это счастье, о котором можно лишь мечтать…
Мальвина ни в коем случае не страдала заниженной самооценкой, но от такого монолога слегка опешила. Прежде чем она сообразила что-либо ответить, звонивший положил трубку.
Мальвина была в замешательстве. Поклонник – это, конечно же, почетно. Но она как-никак верная мужняя жена! Происшествие настолько ошеломило, что требовалось незамедлительно с кем-то поделиться!
Подходящий человек материализовался из ниоткуда, как, впрочем, и всегда: в ординаторскую
По лиричности звучания слово Фитера могло бы стать настоящим именем, но это было не оно. Количество коек в родильном доме позволяло иметь штатную единицу – физиотерапевта. Так вот, с лёгкой руки или языка Палыча, физиотерапевта сократила до Фитеры, что «а» – было очень даже благозвучно; «б» – соответствовало должности; «в» – нравилось всем, включая саму Фитеру.
Это была высокая молодая женщина с узким и всегда красным лицом, как будто на нём только что проводили какое-то физиолечение. Возможно так и было. Она шествовала царственно и повелевала ультразвук на молочные железы всему послеродовому отделению. Кроме того, Фитера была крайне любознательна и активна. Чтобы узнать или распространить какую-нибудь новость, лучшей кандидатуры не требовалось. Начальство и некоторые рядовые сотрудники иногда использовали это бесценное качество Фитеры.
Мальвина кратко, но близко к тексту пересказала «разговор», и Фитера в изумлении закатила глаза:
– Однако… Слушай, а есть предположения, кто бы это мог быть?!
– Я не уверена, – замялась Мальвина, – но не исключено, что это был кто-то из анестезиологов.
– О, ну тогда тебе и карты в руки! Ты же их там всех наперечёт знаешь! Чаще всех в операционной пасёшься! Давай, колись, кто из них на тебя запал?!
– Это так неожиданно… Я даже не знаю… Служебного романа мне только не хватало сейчас! Мы ведь беременеть пытаемся!
– Да ты что?! Вот так новость! Поздравляю!
– Так не с чем пока поздравлять-то… Полгода уже ничего не выходит…
– Ну иногда в этом деле помогает поменять партнёра! На ловца и зверь, как говорится!
– Фитера!!! Я приличная женщина!!!
– Да ладно, ладно… Я же пошутила…
В это время в отделении реанимации заступивший на смену анестезиолог гипнотизировал телефонный аппарат. Ему показалось? Или он перепутал девушек?
9
Объектом обожания анестезиолога была вовсе не Мальвина. Молчание в трубке его несколько насторожило, но не настолько, чтобы прекратить начатую партитуру. Речь он готовил самозабвенно: переписывал, зачеркивал, рвал бумагу, снова писал и учил наизусть. Выбор пал на телефон. Ему казалось, что для начала так правильнее.
Не то что бы он не верил в собственные силы (список побед был весьма убедительным), просто на этот раз, было не просто желание. Сердце волнительно стучало за грудиной. И это не имело отношения к нарушению ритма.
Она была особенной, но вовсе не потому, что моложе. Она не была красивой в классическом понимании. Зато как радар транслировала и одновременно принимала такую мощную энергию, что спокойно пройти мимо было просто невозможно.
Даже облачившись в бесформенную операционную робу и водрузив на голову несусветный марлевый шлем, она была царицей. Не принцессой, именно царицей! Он ни разу не видел её в гражданской одежде, но последние пару месяцев мечтал об этом. Вернее, в том числе об этом. А ещё вернее, предпочёл бы совсем без.