Аквамарин их глаз
Шрифт:
И вот Хуан в солнцезащитных очках с красными стеклами стоял на вокзальчике, чистом, ухоженном и безлюдном – не мудрено, время было рабочее, и все уже давно уехали в том или ином направлении. Альтерего смотрел на забегаловку, думая о лакомствах. Носом он улавливал тянущийся коварным щупальцем аромат, а желудок вел борьбу с мозгом, заставляя зайти и раскошелится.
Хуан все же соблазнился и, как оказалось, очень удачно зашел – купил себе какой-то горячий ролл, да к тому же, пару скидочных билетиков, которые в пятницу можно
Конечно же, ему не повезло – он выиграл классический приз, по порции дополнительной картошки-фри за каждый билетик. Пожав плечами, испанец начал есть. Тут, как на зло, подошел контролер – они, как и все официанты мира, любят отвлекать, как только берешься за еду.
– Извините, – этот хотя бы оказался приличным. – Ваш билет будьте любезны. И приготовьте свой паспорт…
Хуан вручил все, что попросили.
Контролер изучил билет. Пробил его, одобрительно кивнув. Потом взглянул на паспорт-пластиковую карточку, после – на Альтерего.
– А можете снять очки?
Хуан, активно жующий свой ролл, поперхнулся.
– Я что, так не похож?
– Нет, просто согласно протоколу…
Мужчина понял, что это надолго, и решил рискнуть – резким движением снял очки. Контролер уставился прямиком на его глаза.
– И чего только нынче не удумают, – пробубнил он, возвращая документы. – Синие линзы, во дела… Хорошей поездки!
Хуан облегченно вздохнул, надел очки и уставился в стекло, доедая ролл. Мимо проносилось бликающее зеркалом море и пальмы, сливающиеся в единую полосу и начинавшие плясать перед глазами жидкими пятнами, которые расслабляли мозг и отправляли его в состояние приглушенного восприятия, упрощая весь мир вокруг до одной смазанной полоски цветов и глухого звука поезда.
Контролер, обойдя всех пассажиров – их было совсем чуть-чуть, – решил зайти за кофе. Вернувшись в свою контролерскую каморку, мужчина заварил себе стаканчик, вдохнул аромат, улыбнулся, вышел в коридор и тоже уставился в окно, позволив мозгу работать в автономном режиме.
В его купе – хоть поезд и был сидячий – на стене висело зеркало, на отражение в котором мужчина внимания совершенно не обратил. Возможно, при другом раскладе событий, он бы это сделал – но оставим это для альтернативного развития событий. И там, в той ксерокопии, у него могли бы возникнуть большие вопросы к Альтерего.
Посмотри контролер в зеркало, он бы увидел, как его глаза окрасились в цвет небесного камня
***
Когда глаза Игидиуса Игидия стали аквамариновыми, он понял, что все будет хорошо и – наконец-то – идет, как надо. Заметив изменения в отражении большого настенного зеркала, Игидиус на радостях
Официантка удивилась и так во всех планах удивительному клиенту, который словно прибывал в каком-то забвении. Он и предыдущую кружку не допил больше, чем наполовину, а тут просит еще одну…
Пока кофе готовили, длинноволосый как старый-добрый рокер Игидиус Игидий сделал несколько звонков по видеосвязи, довольно улыбаясь. Мужчина понимал, что шанс был один на миллион, и это – чистой воды везение.
Теперь все наконец-то будет хорошо.
***
Грецион заказал сочный, здоровенный бургер – и плевать хотел на правила здорового питания! Профессору срочно нужно было набить желудок поплотнее, потому что иначе тот грозился поднять восстание, призывав к бойкоту другие органы, а там и до революции недалеко, рубанут гильотиной по кишке – и все. Психовского даже не особо интересовало, синтетическое он собирался жевать мясо или настоящее, главное, что пахло оно отменно и выглядело очень сытно.
За окном резвилось жаркое испанское солнце, сегодня, кстати, относительно прохладноя – конечно, не до той степени, чтобы надевать брюки, но и не до той, чтобы ходить в одних плавках. Лучики скользили по улицам, как нож по бутерброду, оставляя легкий след, тут же растворяющийся – заметить его практически невозможно, только если растянуть свитер времени до одной путающейся нитки. Солнце гипнотически бликало на высоких окнах забегаловки, где пристроился Грецион, и, казалось, даже шуршало листвой пальм, придавая зелени какой-то новый оттенок, изменяя палитру реальности.
Вот цвет бургера, который наконец-то поставили на барную стойку, за которой сидел профессор, лучи изменяли в лучшую сторону – так еда выглядела еще сочнее и аппетитнее. Да и сам Психовский, что греха таить, в его цветной одежде наверняка выглядел слегка по-другому, но профессору было как-то без разницы.
На телевизоре, висящим на стенке, крутили мировые новости на испанском. Грецион знал этот язык не так хорошо, как арбаский и, тем более, английский, но суть происходящего на экране понимал. И ему это не нравилось.
Все было как-то слишком тихо и спокойно, говорили только о хорошем, но не так, как когда хотят создать видимость стабильности и скрыть ужасные преступления за новостной ширмой. Нет, говорили искренне – это чувствовалось, – потому что ничего глобального действительно не происходило. Никаких тебе пожаров, митингов, катастроф – не сказать, что Психовский огорчился такой ситуацией, но она его весьма напрягла. Он ясно предчувствовал нечто большое и глобальное, понимал, что что-то начинает происходить – а тут, словно в издевку, в мире все спокойно. Два этих факта не клеились, как не клеится резина с деревом с помощью ПВХ.
Конец ознакомительного фрагмента.