Аль-Каида
Шрифт:
В середине августа летная школа в Миннесоте обратилась в местное управление ФБР с информацией о странном поведении курсанта Закариаса Мусауи. Он задавал подозрительные вопросы об особенностях полета в районе Нью-Йорка и о том, можно ли открыть дверь в пилотскую кабину во время полета. Местное отделение немедленно навело справки и выяснило, что Мусауи являлся исламским радикалом, который был в Пакистане и, вероятно, в Афганистане. Агенты пришли к выводу, что он может быть потенциальным угонщиком-смертником. Поскольку он являлся гражданином Франции и находился в стране по просроченной визе, Служба иммиграции и натурализации заключила его под арест. Агенты ФБР обратились в штаб-квартиру
Мусауи, скорее всего, был членом группы заговорщиков второй волны, которая должна последовать после 11 сентября и накрыть города западного побережья. Если бы агенту в Миннеаполисе разрешили более обстоятельно побеседовать с Мусауи, он мог бы установить его связь с Рамзи бен аль-Шибхом, пославшим ему деньги. У Мусауи на руках была справка с места работы в компании «Инфокустек», подписанная Язидом Суфаатом. Это имя ничего не говорило ФБР, ибо ЦРУ держало в секрете информацию о конспиративной встрече в Куала-Лумпуре. ФБР не смогло сопоставить сведения из управления в Миннеаполисе с предостережением Кеннета Уильямса из Феникса. Как обычно, они утаили эту информацию от Дика Кларка и Белого дома, поэтому ни у кого не было полной картины происходящего.
22 августа О’Нейл написал электронное письмо Лу Ганну, потерявшему во время взрыва на «Коуле» сына. «Сегодня мой последний день, — сообщил О’Нейл. — За тридцать один год государственной службы самым важным моментом было руководство расследованием нападения на эсминец «Коул». Я вложил всего себя в это расследование и воистину верую, что был достигнут большой прогресс. Вам и вашим семьям неизвестно, как я плакал из-за потерь. Я поминаю вас в моих молитвах и продолжаю идти по следу преступников, уже будучи частным лицом. Господь да благословит вас, вашу любовь, ваши семьи, и да благословит Господь Америку».
О’Нейл уже упаковывал вещи в своем кабинете, когда к нему пришел проститься Ати Суфан. Он должен был на следующий день вновь вылетать в Йемен. Практически последним делом О’Нейла на государственном посту стала подпись на приказе, отправлявшем следственную бригаду в Йемен. Два человека перешли улицу по направлению к закусочной «Джо’з динер». О’Нейл заказал гамбургер и сэндвич с сыром.
«Почему ты не хочешь изменить свой неправедный путь? — неожиданно бросил ему Суфан. — Ты же идешь в ад». Но О’Нейлу было не до шуток. Он попросил Суфана зайти к нему во Всемирный торговый центр после возвращения из Йемена. «Я приду, чтобы просто побыть с тобой», — сказал тот. Ему было странно слышать, чтобы О’Нейл просил так смиренно.
Затем Суфан сообщил Джону, что собирается жениться. Он беспокоился, как О’Нейл отреагирует на это. В прошлом, когда они говорили о женщинах, О’Нейл обычно остро иронизировал или делал вид, что ему неприятна эта тема. «Знаешь ли ты, сколько стоит получить развод? — неожиданно спросил О’Нейл. — Это дорого обойдется».
О’Нейл сказал о суженой Суфана: «Раз она согласилась, то должна быть хорошей девушкой».
На следующий день Джон начал работу во Всемирном торговом центре.
В первый день после
Встревоженная информацией, Кореи послала сообщение куратору группы 1–49, озаглавленное «МТ: «Аль-Каида». «МТ» означало «международный терроризм». Сообщение срочно приняли к рассмотрению. Был небольшой комментарий, что Халед аль-Мидхар мог быть связан с «Аль-Каидой», вступал в контакты с террористами, подорвавшими «Коул», поэтому и представлял «угрозу национальной безопасности». Команда получила указание «выяснить местонахождение аль-Мидхара и отследить его контакты и причины пребывания в Соединенных Штатах». Но, по словам Кореи, не нашлось ни одного сотрудника по криминалитету, который был бы в курсе дела. Наконец, задачу поручили сотруднику разведки, для которого это было вообще в новинку.
Джек Клунан являлся временным куратором команды. Он настаивал, что это расследование должны вести именно агенты, занимающиеся криминальным миром. Из-за того, что теперь уголовное дело было заведено против бен Ладена, агенты получили все возможности для поиска подозреваемых, имеющих к нему отношение. Кореи сообщила в команду: «Если аль-Мидхар будет обнаружен, допрос его должны вести сотрудники разведки. Агенты уголовного розыска НЕ ДОЛЖНЫ присутствовать на допросе… Если в результате допроса выяснится наличие состава преступления федерального масштаба, то эта информация будет передана через границы ведомств в соответствии с действующей процедурой для проведения дальнейшего дознания».
Сообщение Кореи случайно попало в руки к Стиву Бонгардту, агенту уголовного розыска, работавшему в команде. Он был весьма напористым следователем. Ранее он летал на истребителе морской авиации. Целый год он протестовал против тех препятствий, которые различные ведомства расставляли на пути следствия по уголовным делам. «Покажите мне, где написано, что мы не можем обладать разведывательной информацией», — неоднократно спрашивал он в штаб-квартире. Это, конечно, нигде не было зафиксировано, но у ведомственных актов имелось множество интерпретаций. После совещания 11 июня Бонгардт неоднократно наседал на Кореи с требованием раскрыть информацию о людях на фотографии, включая Халеда аль-Мидхара. После того как электронное письмо Кореи попало в его компьютер, Бонгардт немедленно позвонил ей. «Дина, ты раздражаешь меня! — сказал он. — Скажи прямо, Мидхар уже в стране?»
«Стив, ты должен немедленно удалить это, — ответила она, подразумевая электронное письмо. Она сказала, что он не имеет права разглашать эту информацию. — Завтра мы проведем селекторное совещание по этому поводу».
На следующий день Кореи позвонила по секретной связи. На проводе также был куратор ЦРУ в резидентуре «Алек». Она попросили Бонгардта приостановить поиски Мидхара, объяснив, что существует ведомственный барьер, препятствующий дальнейшей передаче информации. Бонгардт дерзко ответил, что барьер — это всего лишь фикция, которая мешает агентам делать дело. «Если этот парень уже в стране, то совсем не потому, что он захотел разрушить Диснейленд», — воскликнул он. Но Кореи и ее куратор снова попросили его приостановить поиски.