Алас в тумане войны – 2. Бетхэй и оплот
Шрифт:
У Талами не хватило духу поднять руку на божество, как и у слуг – суеверных и преданных божествам до самых костей. Но некоторые в её окружении были способны на такой ужасный поступок, будучи уверенными в том, что они спасают целую империю и самого шир-тулана.
Сейи положила ребёнка в корзину и передала доверенному слуге, отправившись за пределы дворца. Тот следовал за ней по пятам, стараясь не отставать. Слуга впервые видел эти тайные ходы, поэтому боялся заблудиться в них и потерять свою госпожу из виду.
Место, где был младенец пустовало и другой ребёнок,
Один из стражей, очень бдительный, подошёл проверить и обнаружил, что второго лум-ая нет. А у самой девушки руки были в следах от верёвки, она дрожала как крошечный лист.
«Где божество?» – Строго спросил он, хватаясь за меч.
Другие трое стали более серьёзными и переглянулись. Кто-то тоже начал оглядывать окружение.
«Что-то не так. Здесь слишком пусто и беспорядок.» – Сказал один мужчина из группы.
Стражи очень быстро, почти мгновенно сошлись на том, что необходимо сообщить шир-тулану о случившемся, и двое из них вылетели прочь. Один встал за дверьми, сторожа, а другой бросил на пол артефакт для немедленной телепортации к ближайшему бессмертному существу.
В это время, за пределами императорского дворца, Талами велела слуге пустить по реке корзинку и навести морок, чтобы ребёнка никто не смог обнаружить. Ни духи, ни аши, ни… люди. Река огромна и длинна, она простирается на всю ширь большой страны. А сама иллюзия не вечна, поэтому в конце этого нелёгкого пути для лум-ая, его всё равно кто-то найдёт.
И, что вполне возможно, усыновит.
Пусть ему достанется хорошая семья! – Пожелала Талами.
Божества от рождения, конечно же, беспрекословно прекрасны, однако больше всё-таки похожи на людей до пробуждения сил. И не способны воздействовать на умы других.
После того, как сейи проводила тоскующим взглядом уплывающую корзинку с ребёнком, она направилась обратно во дворец. Слуга заботливо накинул на плечи своей госпожи тёплый плащ, быстро нагнав её.
Когда Талами уже была в своих покоях и торопливо собиралась, умываясь и переодеваясь во всё ночное, чтобы к приходу царственного супруга сделать вид, будто она уже давно почивала, сам шир-тулан уже возник подле своих оставшихся охранять лум-ая стражей. Он сразу догадался, что что-то нечисто и оглядел всё духовным зрением. О, конечно здесь не обошлось без вмешательства близких и любимых. Амилэй не был зол на Талами, он понимал, что ею движет забота о своих людях и страх за страну в целом.
Подойдя к нянечке, шир-тулан приподнял её лицо к себе за подбородок и спросил, глядя прямо в глаза, словно прожигая душу: «Моя царственная супруга Талами угрожала?»
Девушка отвела взгляд, но, закрыв глаза, чуть заметно кивнула. Ей было страшно. Всё же шир-тулан был её господином, но и его жену она не могла ослушаться.
«Ладно. Живи.» – Смилостивился государь, отпуская девчушку. – «Но с завтрашнего
Перепуганная насмерть девушка разрыдалась и вылетела из императорских покоев.
Правитель взял Бетхэя на руки и заявил, что никому не отдаст, даже если мир вверх пятками перевернётся. И только на утро он устроил разнос своей царственной супруге, придя к ней, как обычно бывало, весь расслабленный и с радушной улыбкой на прекрасном лице.
Сделала ли что-то сейи с ребёнком сразу с ходу выяснить не удалось, потому что слово «нет» было честным. А то, что она брала его на руки пару раз не было преступлением и Заклятье Истины давало сбой, говоря, что Талами невиновна, пусть и причастна.
Тогда Амилэй придрался к её верному слуге. Но тот оказался нем, словно у него был отрезан язык. И всё же шир-тулан божество, поэтому наградить человека даром речи не составило труда просто пожелав этого.
Ошеломлённый наградой слуга молчал до последнего, пока государь окончательно не пришёл в ярость и не приказал отправить его на пытки. Этим резким приказом всегда добросердечный шир-тулан удивил стражей, но они бросились исполнять приказ и схватили слугу перепуганной до смерти сейи, продолжавшей юлить.
Амилэй, не видя существенных изменений, махнул рукой: «Раз все молчат, уведите.»
«С…сей… госссп-пожа… не при ч-чёмм!» – Выдавил из себя слуга, поворачивая голову так, чтобы его лица никто не мог разглядеть из-за длинной чёлки.
Жалкое было зрелище.
Тут то Талами и не выдержала. Она бухнулась на колени и молила простить слугу, ведь он не виноват и сам ещё совсем юный. Она призналась в преступлении, совершённом во благо и даже заявляла, что готова была вернуться, чтобы начать искать второе божество и вернуть его обратно.
Амилэй, по природе своей, был милосердным и отходчивым – он легко простил Талами за государственную измену.
К сожалению или счастью многих, но с того случая шир-тулан глаз не спускал с ребёнка и лум-ай рос немного избалованным. Правитель очень опекал сына, поэтому готов был хоть из преисподней владыку мира достать, чтобы тот играл с ребёнком в прятки или салочки. И, самое ужасное для злых глаз и языков, Амилэй сделал так, что чародейство и заклинательство – престижные профессии и создал множество школ. Но по большей части в столице. А самых талантливых и верных короне он пригласил ко двору. И Бетхэя стало кому защищать.
И, как повелось, всё государство искало маленькое дитя света, для того чтобы спасти. Достаточно было одного приказа великого шир-тулана. Однако больше половины людей надеялись найти второго лум-ая ради того, чтобы убить и покончить с ещё не начавшейся рознью навсегда.
Сейи было стыдно и совестно из-за проступка, поэтому она тоже стала искать маленького Аласа, чтобы привести во дворец.
Глава 7.
Право найти и собрать воедино все части.