Алая нить судьбы
Шрифт:
— Я пойду в лес, — сказала травница, выглянув в одно из окон, — нужно успеть добраться до места, пока луна не вошла в полную силу.
— Хорошо, — кивнул Сошка и предложил, — тебе помочь, может?
— Нет, сама справлюсь, — махнула на него рукой Зара, — вы с Элькой лучше травы сухой натаскайте, спать на голом полу нет никакого желания. Ещё лупунку бы собрать, — пробормотала она совсем тихо, отворяя хлипкую дверь лачуги.
— Пойдём, дружище, — окликнул Сошка Иру, — можешь сбросить вещи вон в тот угол, ничего им не сделается. Пойдём за
Глава 25
Конечно, Егор думал о произошедшем утром, об этом отвратительном наложении рук, и у него скользнула трусливая мыслишка — не идти к теру Булаже. Но он тут же ее задавил в корне: неужели он, мужчина из двадцать первого века, не сможет отстоять честь леди Мерил?
Нельзя избегать встреч с лавочником, это приведет только к нагнетанию обстановки. И детьми, этими несчастными рафом Жаном и леди Элис прикрываться ему, взрослому и ответственному мужчине, пусть и в теле слабой леди, не по рангу, нечестно!
Так думал Егор, решительно шагая к лавке. Своих подопечных он оставил у крыльца дома, где они общались — будто им дня было мало — с исси Элизой и тером Маккеем.
Неужели этот лавочник возомнил, что леди Мерил бросится в его объятия лишь по причине бедственного положения? Или, того хуже, соблазнится им как мужчиной: ах, негодник, мои оливки готовы к встрече с твоим мартини, шалунишка!
Бред! Бред! — настраивал себя Егор на решительный отпор. И даже если его пошлют, он знал, что неважно — как тебя послали! Главное — как ты ушла! И вообще, Раневская, мужественная женщина, говорила: «Все, что говорят мне в спину, слушает мой зад!» А уж повернуться вовремя спиной он всегда успеет.
«Там — гей. Тут — тер. А еще — маг. Похоже три буквы меня просто преследуют везде, где бы я не оказался!» — думал Егор, заходя в лавку с высоко поднятой головой, и видя там тера Булаже собственной персоной, окучивавшего какую-то богатую горожанку.
Дождавшись, пока тер передаст уважаемую покупательницу работнику и его помощнику, Егор подошел к нему и учтиво склонил голову.
— Тер Булаже, добрый вечер. Мне нужно с вами поговорить по поводу предстоящего праздника исси Элизы.
— Прошу вас, уважаемая леди Мерил, пройдемте, — он повел ее в одну из дверей, где оказался вполне пристойный кабинет для приема дорогих гостей. — Чаю? — вежливо предложил он гостье.
— Благодарю вас, я устала и хотела бы побыстрее разобраться с этим вопросом. Прививать манеры взрослым довольно трудно, тер Булаже.
— Жак. Зовите меня просто Жак, леди Мерил, — приветливо улыбнулся лавочник.
То, что он не торопился распускать руки, было неплохим знаком.
— Благодарю вас, — кивнул Егор, — но я воздержусь. Воспитание не позволяет говорить с вами снисходительно. Возможно когда-нибудь… — добавил Егор, видя, как непритворно расстроился его собеседник, не желая настраивать его против себя резким отказом.
— Что ж, буду надеяться, что когда-нибудь вы смягчитесь ко мне, дорогая леди, — улыбнулся тот, не теряя
Егору стоило труда не закатить глаза, дабы не расстраивать тера Булаже еще больше.
— Итак, платье исси Элизы никуда не годится. Она молодая девушка и я даже не предполагаю, кто мог ее упаковать во столько слоев ткани, превратив ее… — «в колбаску» — чуть не вырвалось у Егора. Но будучи в этом мире, он привык трижды подумать, прежде чем что-то сказать. Поэтому он сказал:
– … во взрослую женщину. Это ужасный выбор платья, и я хотела бы пригласить завтра портниху, чтобы сшить вашей дочери абсолютно другого кроя платье. Это возможно? — Егор поднял взгляд на внимательно слушавшего его отца исси.
— Конечно! Деньги совершенно не проблема. Я очень вас прошу! — он внезапно сжал огромные ручищи, молитвенно складывая их перед грудью. — Не допустите, чтобы над нею посмеялись! Вы же знаете, как это умеет сделать знать — обсмеять разбогатевших выскочек так, что им после везде будут закрыты двери! А ведь я ращу ее без матери и хочу для нее только самого лучшего!
Он расцепил руки и уложил их на крепкий дубовый стол, покрытый лаком и навалился грудью на него, заглядывая в лицо леди Мерил просительно.
— Я доверяю вашему безупречному вкусу и… прошу прощения за утреннее недоразумение. Я так давно без супруги, что… простите, леди Мерил.
Странно было видеть такого громогласного и большого человека в роли просителя. Егор его понимал. Ему для Иринки тоже хотелось всего только самого-самого лучшего. Хотелось видеть ее счастливую улыбку и горящие любовью глаза…
— Что ж. Договорились. Сделаю все, что смогу. Подберу украшения, лично позабочусь о прическе и наряде. Я так же прослежу, чтобы тер Маккей тоже выглядел достойно. Но у меня есть к вам встречная просьба: мы с рафом Жаном и леди Элис…
Егор замялся. Он не знал, как рассказать, что они до ужаса пообносились. Пусть даже это было не его тело и чужие дети, но, проходив в роли леди, он уже почувствовал себя человеком чести, который не может говорить о бедственном положении такими уничижительными словами.
— Нам нужен обещанный вами в конце месяца отрез ткани уже сейчас, чтобы привести в порядок и успеть пошить одежду, — выкрутился Егор.
Он видел дам и женщин простых сословий на улицах, и приблизительно имел представление о моде этого времени. Ничего сверхъестественного он придумывать не будет — простые линии силуэта, выгодно подчеркивающие каждую фигуру индивидуально — то, что пойдет пышнотелой и большой исси Элизе, категорически не пойдет леди Элис. Пусть малышне еще рано посещать балы, Егор и не собирался их туда вести, но обновить их одежду нужно было еще год назад, когда они из нее выросли. А уж леди Мерил появляться на балу — куда ее просто обязаны пригласить, чтобы подчеркнуть положение в обществе обычного лавочника, знакомого с родовитой леди из самого Аконьера, пусть и сосланную сюда кроулом за непонятно какие грехи, — тем более нужно было.