Алая нить

Энтони Эвелин

Стивен нажал настенный переключатель. Панели раздвинулись.

– Подойди сюда, Чарли, – сказал он. – Посмотри.

Это был телевизионный экран. На нем было видно, что происходит в salon prive. Стивен нажал другую кнопку, и камера показала один из столов крупным планом. Звук отсутствовал, одно изображение. Он переводил камеру из салона в салон, показывал рулетку, карточные столики, лица, увеличенные так, что они занимали весь экран.

– Ух ты, я никогда о таком даже не слышал. Фантастика. Ты можешь наблюдать за всем происходящим.

– Да, Я могу наблюдать за игрой, за игроками и за

сотрудниками. Сидеть здесь и смотреть, как люди проигрывают состояния, делают глупости, напиваются. Я могу сидеть здесь и видеть жадность, хитрость и то, как люди выбрасывают деньги только ради того, чтобы на них смотрели.

– Ты так ужасно говоришь, – сказал Чарли. – Я-то думал, что это просто хорошая забава.

– Это, – тихо сказал Стивен, указав на экран с изображением общего вида большого игорного зала под ними, – это не забава. Это работа. Моя работа, а когда-нибудь, может быть, станет и твоей. Я не играю, и ты никогда не будешь играть, слышишь? Оставь это простофилям. Работа – это не забава, Чарли. Этому я должен тебя научить. Бизнес не похож ни на что другое. У него иные правила. Если ты хочешь преуспеть, хочешь, чтобы тебя уважали, изволь соблюдать их. Ты содержишь казино, и ты не должен шутить с прибылью. Это первое правило. Если бы кто-нибудь дал тебе сегодня фишки или позволил играть за столом, он бы вылетел с работы. А второе – если я велю тебе позаботиться о матери, то я говорю это всерьез. Понял?

– Да. Я больше не буду.

– Надеюсь, что не будешь, – сказал Стивен. – Она ждет внизу. Сейчас подъедет машина, и ты отвезешь ее домой. И извинишься перед ней.

– Хорошо, – сказал Чарли. Стивен говорил таким тоном, что он покраснел. – Я только отошел на минутку, – сказал он. – Хотел поучаствовать, как все остальные.

– Ты здесь – не все остальные, – был ответ. – Это тебе тоже нужно запомнить. Ну, иди к матери.

Он выключил экран. Панели скользнули на место. Он сел за стол и стал искать сигареты. Он сурово обошелся с мальчиком. Но это необходимо. Чарли может иметь все, что захочет, но должен соблюдать правила. Он же еще мальчишка, сказал себе Стивен. Его жизнь перевернулась с появлением отчима, затем ставшего отцом, – деньги, путешествия, роскошь, что душе угодно. Это не вскружило ему голову, но может вскружить. Конечно, гордость Чарли была задета. Его чувства тоже – из-за того, каким тоном его осудили и призвали к порядку.

Стивен погасил окурок. Он, оказывается, просидел здесь дольше, чем ему казалось. Жаль, не увидит сына до утра. Он спустился вниз. Буфет был почти пуст, у стоек еще были люди, но почти все сборище рассосалось вскоре после полуночи. Четыре часа утра.

Он поднялся по лестнице и начал обходить комнаты. Мэкстон наблюдал за игрой в баккара. Здесь остались самые заядлые игроки. Они будут сидеть до закрытия. Стивен подошел к Ральфу.

– Как дела?

– Прекрасно. Тут пижоны играют по-крупному.

Стивен удивился, услышав от него словцо шулеров.

– Какие ставки?

– Полмиллиона франков. Не хотите посмотреть? Когда они играют, то ненавидят друг друга всем нутром, а в остальное время – лучшие друзья.

– Кто они такие? – Стивен видел двух человек, с холодной яростью состязавшихся у банка.

– Французы. Богаты до

омерзения. Один занимается электроникой, другой – сталью и судоходством. А это они считают отдыхом. Хороший знак, что они остались. И Нетти Орбах тоже. Она уехала только после двух. Это значит, мы на уровне!

У Мэкстона был усталый вид, глаза и рот ввалились и казались ямами на худом лице. Чуть-чуть пьян, решил Стивен. Немного перебрал.

Ральф улыбнулся и сказал:

– Поздравляю. Думаю, вы показали сегодня класс, Стивен.

– Если так, то это наша общая заслуга. И в первую очередь ваша. Спасибо.

Мэкстон отвесил ему легкий иронический поклон. Снова перебрал, но уже не едва заметно.

– Это вам спасибо! В прошлом году в это время я затыкал газетами дыры в ботинках.

– Через двадцать минут закрывайте, – сказал Стивен. – Я еду домой.

* * *

Анжела не будила его. Когда он проснулся, она уже несколько часов была на ногах и одета. Он вышел в халате на балкон и потянулся на теплом солнце. До него доносились пряные ароматы сада, и он видел, как среди кустов двигается Анжела. Она обожала садовничать. Если ее поселить в пустыне, она и там что-нибудь вырастит. Стивен улыбался, наблюдая за ней. Он любил ее до невозможности. Он любил прямоту, честность, которую она принесла в его жизнь, и это странное несгибаемое упрямство. Он любил ее за мягкосердечие и доброту. Он просто любил ее, вовсе не раскладывая вот так, по полочкам, за что и почему любит.

Подставляя лицо солнечным лучам, он подумал о Сицилии и внезапно ощутил острую тоску по рыжей земле, по причудливым холмам старой родины, по раскаленному небу и выгоревшим от солнца зданиям. Там был его дом, его родина. Ему хотелось вернуться туда, где они с Анжелой лили вино в пыль и впервые занимались любовью. А еще ему хотелось взять туда сына.

– Анжелина! – позвал он.

Она подняла голову и помахала рукой.

– Доброе утро, милый. Будешь завтракать?

– Сейчас спущусь. Скажи, чтобы приготовили кофе.

– Я решила дать тебе поспать, – сказала она, когда они сидели вдвоем на террасе. – Вчера был такой длинный день. Сама-то я встала рано. Я была все еще возбуждена. Все прошло хорошо, правда, милый?

– Ральф говорит, что с большим успехом. А он-то знает в этом толк. Мне тоже так показалось. Это чувствуется по атмосфере. Толпа придет куда угодно, если там можно бесплатно поесть, выпить и поглазеть на людей. Но в воздухе было какое-то особое напряжение. Пришли крупные игроки и остались до конца. – Он улыбался, держа ее за руку. – Я хочу съездить туда, кое-что подсчитать. Хочу посмотреть, какая у нас будет прибыль.

– Когда, по-твоему, мы покроем расходы? – спросила Анжела.

– Не раньше чем через год, – ответил он. – Зимой народа мало, так что мы на это время закроемся. Но я могу довольно точно подсчитать, каким окажется доход. Когда мы возместим расходы на открытие, мы начнем покрывать начальные вложения. Оглянуться не успеешь, как мы разбогатеем!

– Чарли пошел погулять, – сказала она. – Он ужасно жалел, что рассердил тебя. Ты уж сегодня на него не сердись, ладно, милый?

– Не говори глупостей. Что было вчера, то было вчера. Пойдем-ка погуляем по саду.