Алая нить
Шрифт:
– Милая. – Рядом с ней вырос Стивен. – Может быть, отдадим ее няне, а ты пообщаешься с гостями и повеселишься?
– Мне весело, – сказала Анжела. – Смотри, какое чудо подарил Ральф! Какого она года?
– Около тысяча семьсот двадцатого, – сказал он. – Вон она, ваша няня. Позвать ее?
– Спасибо, – сказал Стивен. Его голос звучал любезно, но в нем звучало явное требование уйти.
Мэкстон криво улыбнулся.
– К вашим услугам, как всегда. – И начал быстро проталкиваться сквозь толпу.
– Хоть бы сказал спасибо за прелестную погремушку, – сказала
– Я же вроде сказал, – ответил Стивен. – Дай-ка мне ее на минуточку. Bellissima, – прошептал он своей крошечной дочурке и нежно поцеловал ее в пушистую головку. – Ну, иди к Натали. – Он передал ее няне и взял Анжелу под руку. – Не смотри ты на меня с таким упреком, – тихонько сказал он. – Ты слишком носишься с ним. Он может это неправильно понять. К тому же это раздражает Чарли. И даже начинает раздражать меня.
– Значит, вы оба очень глупые, – сказала она.
– Может быть, но мы слишком любим тебя, чтобы с кем-то делить, – прошептал он.
Она рассердилась, а он не хотел портить ей этот день. Зря он так сказал о Мэкстоне. И не надо было припутывать сюда Чарли. При всей своей мягкости Анжела могла быть удивительно строгой с сыном. Гораздо строже, чем он сам, подумал он. Но почему бы не побаловать мальчика? таким сыном можно гордиться – его внешностью, его поведением. И конечно, он прекрасно сдаст экзамены. Он поговаривал об университете.
Вот это я понимаю, ликовал Стивен. Оксфорд или Кембридж. Они котировались даже в Штатах. Самые лучшие на свете. Он с восторгом строил планы, не слушая Анжелу, когда она пыталась сказать, что вдруг Чарли не такой уж необыкновенный. Есть и другие университеты, достаточно престижные для большинства юношей.
– Только не для моего сына, – отвечал он, и разговор был окончен.
– Какой прекрасный вечер, какой прелестный ребенок. – Комплименты лились рекой, как и шампанское.
Как не похоже, думала Анжела, как это не похоже на те первые крестины дома, в приходской церкви. Были ее родители, несколько знакомых пришло к ним на чай. И милый Джим Халберт, хороший человек, за которого, надеялись они, Анжела когда-нибудь выйдет замуж. Теперь он был женат на вдове. Анжела смутно помнила, как он выглядит.
– Ты счастлива? – спросил ее Стивен. – Сегодня такой хороший день, правда? Она не заплакала, даже когда священник крестил ее.
– Я очень счастлива, – ответила Анжела. – Я только жалею, что с нами нет моих родителей.
– Я думал об этом же, – сказал он. – Мои родители тоже были бы счастливы увидеть девочку. Моя мать обожает детишек брата. Но я пошлю ей фотографии.
Позже, когда гости разошлись и все следы праздника были убраны, они вместе вышли в сад.
– Я думаю о Чарли, – сказал он.
– Что же? Опять Оксфорд и Кембридж? Скоро ты захочешь, чтобы он получал именную стипендию. – Она улыбалась, поддразнивая его.
– Я думал, когда же мы скажем ему правду, – отвечал он. – Тебе не кажется, что сейчас самое время? Я слышал, как он кому-то говорит: «Моя сводная сестренка». Мне это не нравится, Анжела. Он должен знать, что у него настоящая, полноценная семья.
– О,
Он посмотрел на нее.
– Ты не хочешь, чтобы я ему сказал, правда?
– Не хочу, – призналась она. – Не сейчас.
– И никогда, да? Чего ты боишься, Анжела?
– Не знаю, – призналась она. – Он Фалькони; в нем почти ничего нет от меня. Не знаю, к чему это может привести, если он начнет все выяснять. Может быть, подождешь хотя бы, пока он кончит школу и выберет профессию? Поступит в университет – ты же сам этого хочешь?
Они подошли к вилле. Анжела уселась на террасе.
– Стивен, милый, еще немножко. Ладно? А когда настанет время, я расскажу ему сама. Я хочу рассказать ему о нас все: как мы встретились, как любили друг друга. Я не хочу, чтобы он увидел в этом дешевку или грязь. Хочу, чтобы он знал, как все было на самом деле. Единственная ложь, которую я сказала ему, когда он был совсем маленьким, это что его отец погиб на войне. Так ему было легче. Посиди со мной.
– Ты права, – наконец сказал он. – Пусть будет по-твоему.
Бармен отеля «Де Пари» ушам своим не верил. Управляющий тоже. Мадам Дювалье собиралась на гала-вечер в казино «Де Полякоф». Впервые за столько лет она выходит из гостиницы. Управляющий был так обеспокоен, что пришел к ней в номер.
– Мадам, – мягко сказал он, – вы считаете это благоразумным? Такой праздник, там будут толпы людей – не чересчур ли это для вас?
– Не волнуйтесь, – сказала она. – Я спрячу лицо. Не смущайтесь, я понимаю, что вы не это имели в виду. Вы хороший друг. Вы хорошо заботитесь обо мне. Мне понадобится машина с шофером.
– Это мы устроим. Я подумал, может быть, вам дать провожатого? Он бы приглядел там за вами.
Она засмеялась.
– Надеюсь, вы не имеете в виду кого-нибудь из мальчиков? Я сама выбираю себе мужчин. Может быть, если бы не это, я бы не стала такой.
Он не понял, что это значит. Иногда она бывала довольно чудной. Он пропустил мимо ушей намек на платных партнеров, работающих в гостинице.
– Кто-нибудь из персонала с радостью поехал бы с вами, – сказал он.
– Нет, спасибо. Я сама могу заказать себе напитки и приехать домой, когда мне станет скучно. Спасибо за ваше предложение. Надеюсь, что я проведу интересный вечер. Не хотите выпить со мной шампанского?
Он, извинившись, отказался. По его мнению, это было чистое безумие – предпринимать такой поход после десяти лет затворничества. Лицо она спрячет. Интересно, каким же образом?
Когда он вышел, Полина Дювалье вновь взялась за свой стакан. Он хороший друг, и не потому, что она – постоянный источник дохода. Не так уж она нужна гостинице. Но он добрый, заботливый. Она это ценит. Он удивится, узнав, насколько она это ценит, когда она умрет, завещав все свое имущество ему и служащим, которые заботились о ней.