Алая роза Анжу
Шрифт:
Находясь при французском дворе, кардинал Бофор специально встретился с Маргаритой Анжуйской, поговорил с ней наедине и по возвращении сообщил, что девица не только хороша собой, но и весьма умна.
Генрих так спешил в Вестминстер, потому что знал: Шаншеврье будет ждать короля там. Поскорей бы взглянуть на портрет!
В предместьях Лондона прохожих стало больше, они узнавали короля и приветствовали его шумными криками. Это скорее была дань вежливости, ибо Генрих VI не вызывал у своих подданных столь восторженного поклонения, как его более великие предки. Увы, состязаться с умершими – дело непростое.
Возле
– Что это за гадость?
– Милорд, – ответили ему, – здесь был четвертован один из государственных изменников.
Король в ужасе закрыл глаза руками.
– Какая мерзость! Немедленно уберите. Мне не нравится, что с моими подданными обращаются подобным образом.
– Но это был изменник, милорд. Его казнили по приговору суда.
– Я понимаю, что государственных изменников следует казнить, но зачем же так зверствовать? Уберите отсюда это гниющее мясо. Я не желаю впредь видеть ничего подобного.
Приказ короля был выполнен, но в свите зашептались: разве так ведет себя настоящий король?
Прибыв в Вестминстер, Генрих узнал, что француз еще не вернулся. Нужно было набраться терпения и ждать.
Правда, интересных дел у короля хватало. Он собирался основать колледжи в Итоне и Кембридже. Король почитал учение за одну из величайших радостей жизни и хотел развивать у себя в королевстве науки. Заниматься созданием колледжей было очень приятно, жаль только, приходилось все время отвлекаться на эту несносную войну. Генрих прекрасно понимал, что война все равно ни к чему путному не приведет. Она продолжается уже сто лет, а результата никакого. Порочный круг, вечные качели: то Англия наверху, то Франция… Так может продолжаться до бесконечности, а между тем льется кровь, гибнут люди, страна стонет под бременем налогов.
Война никому не приносит радости. Скорей бы уж она закончилась. Брак на француженке должен этому поспособствовать.
Наконец, появился Шаншеврье, причем не с пустыми руками. Он рассказал, как хитростью проник в замок Тараскон, провел там ночь и сумел выкрасть портрет.
Генрих жадно впился глазами в миниатюру. С портрета на него смотрели нежные голубые глаза. У девушки было овальное личико, высокий чистый лоб, длинные распущенные волосы, слегка отливающие рыжиной. Выражение лица серьезное, проникнутое достоинством.
– Вам нравится портрет, сир? – спросил рыцарь.
– Очень нравится, клянусь Святым Иоанном!
В устах Генриха подобное высказывание означало, что король находится под сильным впечатлением.
Кардинал Бофор тоже торопился в Вестминстер. Ему нужно было срочно поговорить с королем, но еще раньше следовало встретиться с графом Саффолком. Именно этого лорда кардинал выбрал для важного государственного дела.
Бофор пребывал в задумчивости. Он был уже стар, долгая и плодотворная жизнь приближалась к концу. Незаконный сын Джона Гонта и Кэтрин Свинфорд, Бофор впоследствии был признан принцем и занимал высочайшие государственные посты. Бофор находился у кормила власти еще с тех пор, как его сводный брат Генрих IV отобрал корону у злосчастного и бездарного Ричарда. На престоле утвердился дом Ланкастеров.
Было
Однако на сей счет существовали разные точки зрения, с герцогом Глостером хочешь не хочешь приходилось считаться.
Воинственный герцог не желал мира. Он мечтал одержать великую победу вроде той, что произошла при Азенкуре. Глостер мнил себя выдающимся полководцем, не хуже Генриха V. Увы, даже покойный Бедфорд, храбрый солдат и мудрый администратор, не мог сравниться с покойным королем. Такие полководцы рождаются не чаще, чем раз в столетие. Где уж было до него Глостеру! Его потуги на величие казались жалкими.
Жаль, что Глостера не удалось вместе с его женой обвинить в колдовстве.
Однако в народе герцог был популярен. Он обладал той таинственной магией, которая покоряет сердца. То был наследственный дар, многим из рода Плантагенетов он достался от природы. Герцог Бедфорд, к сожалению, был его лишен, зато Генрих V получил от рождения по меньшей мере двойную дозу. Обладал этим даром и Глостер, вечно ввязывающийся в безнадежные мероприятия, терпевший неудачу за неудачей, женившийся на женщине низкого происхождения, да к тому же еще и колдунье… Народ прощал ему все недостатки, и потому недооценивать Глостера было нельзя.
Герцог открыто выступал за продолжение разо-рительной войны.
Это значило, что приготовление к свадьбе следовало держать в глубочайшей тайне. Надеяться на выгодную партию не приходилось. Карл ни за что не соглашался отдать английскому королю в жены одну из своих дочерей, а Англия сейчас была не в том положении, чтобы настаивать. Брачный союз с родом Арманьяков означал бы продолжение войны, поэтому на такой шаг Генрих ни за что бы не пошел. Вряд ли Карл станет возражать против замужества своей племянницы – собственно говоря, она была племянницей его жены. Маргарита Анжуйская могла только мечтать о таком муже. Она станет королевой Англии, а это более чем высокая честь для младшей дочери разорен-ного и безземельного короля неаполитанского.
Кардинал выбрал надежного человека, который поедет к Анжуйскому двору. С этим-то послом Бофор и собирался потолковать прежде, чем встретиться с королем. Еще лучше будет, если к королю они отправятся вместе. Нужно начинать переговоры как можно скорее.
Прибыв в Вестминстер, кардинал сразу же отправился в покои графа Саффолка, отложив беседу с ко-ролем на потом.
Саффолк обрадовался такому высокому гостю, но в то же время насторожился, догадываясь, что речь пойдет о каком-нибудь рискованном задании. Он и кардинал давно уже управляли страной вместе; оба люто ненавидели герцога Глостера.