Алая Завеса
Шрифт:
— Обрадовала, — ответила Хелен. — Сняла грех с его души. Только он всё равно напоминает унылую старую губку. Вы тоже замечали?
— Постой, — вмешался Юлиан. — Он там находится в обличии волка?
— Нет! Ты что, ничего не знаешь? Вервольфы могут на какое-то время обращаться в человека… Кстати, надо посмотреть на него. Вдруг симпатичный..
— Ты свихнулась, Холли? — остерегла её Пенелопа. — А что, если он тебя узнает?
Хелен недовольно фыркнула носом.
— Я же незаметно. Попрошу маму, даст мне халат…
— Не
— Постой, — сказал Юлиан. — Я бы очень хотел пообщаться с этим вервольфом. Пенелопа, ты понимаешь, о чём я, и что хочу узнать.
— Всё! — в голосе Пенелопы были замечены нотки нервозности. — Делаете, что хотите. Самоубийцы. Но меня во всё это не вмешивайте.
Юлиан уткнулся в тарелку. Ссориться с Пенелопой из-за какого-то юного вервольфа ему очень не хотелось. Оставлять своё любопытство неудовлетворённым тоже.
Но выбор он сделал:
— Хорошо. Ты права, Пенелопа. Бредовая идея. В конце концов — что я от него узнаю? Он же юный. Совсем не Йозеф.
— Йозеф? — спросила Хелен. — Кто это?
— Это старый друг Юлиана. Тебе о нём знать не положено.
— Ну, как всегда. Ничем не удивлена. Снова Хелен в стороне — ничего ей знать не надо. Злые вы! Но, если что, Юлиан — его зовут Теодор и лежит он в 404 палате.
— Даже не думай, Хелен! — ещё раз оговорила её Пенелопа.
Пенелопа состроила какую-то кислую рожицу в адрес Хелен, и ты немного успокоилась. Учитывая болтливость это неугомонной девчонки, секреты в её голове надолго не задержатся и выйдут в свет.
После скучного занятия физической культуры ни капли не уставший и не вспотевший Юлиан переодевался в общей мужской раздевалке, наблюдая за общением своих сокурсников. Знал из них он только Йохана, но тот был не особо разговорчивым парнем, поэтому друга в его лице Юлиан ещё не обрёл.
Когда Йохан пытался открыть свой шкафчик, его там ожидала небольшая неприятность — оттуда вылетел непонятный серый пузырь, реактивно устремившийся прямо в сторону его несчастного лица.
Когда пузырь разорвался, из него прямо на лицо Йохана вылилась фиолетовая слизь, буквально полностью покрывшая его лицо и заставившая недовольно сморкаться и плеваться.
Зрелище было одновременно и смешным, и грустным.
— Ну вы и уроды! — неистово воскликнул Йохан в сторону нескольких яростно смеющихся сокурсников. — Аарон, это уже перебор!
— Неужто Йохан разозлился? — спросил задира, пародирующий голос маленького мальчика.
— Однажды ты поплатишься за это! — утерев прямо костюмом лицо, кинулся на обидчика Йохан.
Если Юлиан правильно понял, кто такой Аарон, то был это совсем невысокий мальчишка крепкого телосложения и одетый едва ли не в самый бедный костюм. Но, справедливости ради, костюм был подобран весьма по вкусу.
— Что!? —
Йохан пару секунд пристально всматривался в глаза Аарона, после чего не вполне себе уверенно ответил:
— Ничего.
И пнув ногой свой шкаф, он хлопнул дверью и убежал из раздевалки. Йохан был многим выше Аарона, но вряд ли крепче. А за спиной задиры еще располагалась пара ребят, которым явно было очень весело наблюдать и за шуткой, и за микроконфликтом.
— Впрочем, так я и думал, — сказал Аарон своим друзьям и принялся дальше переодеваться.
Почему-то в этот момент Юлиану очень хотелось догнать Йохана и поговорить с ним на эту тему, но в определённый момент ему не хватило решимости. Или желание отпустило, а оставшееся место заняло равнодушие. Или что-то ещё.
Пошёл Юлиан в итоге не к Йохану, а к Пенелопе.
— Этот парень, — спросил он у неё по дороге. — Который задирал Йохана в раздевалке. Кто он?
— Ты думаешь, что я была в это время в мужской раздевалке? — изобразила иронию Пенелопа.
— Нет конечно. Но я за эту неделю здесь заметил, что это не в первый раз. По-моему, его называют Аарон.
— Так и думала, — сказала Пенелопа. — Аарон Браво. Задира, провокатор, лицемер. По-моему всё, что про него думаю, я перечислила.
— А тебя он не трогает?
— Нет. Да, я его ненавижу, но меня он не обижает. Пусть и не пытается. Своё жалкое обличие под прикрытием лживой крутости ему не спрятать.
— Жалкое? — удивился Юлиан.
— А какое ещё? Такие люди, как он, пытаются скрыть какую-то свою неполноценность контратаками на других.
— Громкие слова, Пенелопа. Я и сам-то счастливым человеком себя не назвал бы. Но разве я искал утешения в подобном?
— Ты ищешь в другом. Суёшь свой нос, куда не надо. Не думаешь о завтрашнем дне. Тебе наплевать на то, что будет дальше. Главное — это утолить твоё любопытство.
— Что ты имеешь в виду?
— Хотя бы тех вервольфов. Ты не думал, что это может быть опасно. Теперь, я уверена, ты меня не послушаешь и залезешь в окно в тому вервольфу, который в больнице. Он узнает тебя, выдаст полиции, и тебя арестуют за покушение на убийство.
— Будешь скучать по мне? — не без доли иронии спросил Юлиан. — Когда я буду сидеть в тюрьме лет сто?
— Тебе опять только шутки. Почему не ведёшь себя серьёзно?
На что же она намекает?
— Я могу быть серьёзным, — попытался оправдаться Юлиан. — Хочешь, например, позову тебя на свидание?
Он выпалил это, не задумываясь, и теперь остерегался последствий. Так хотелось поймать всемогущими руками неумолимо вылетающие в сторону Пенелопы слова и забрать их обратно, больше никогда не выкидывая больше, но Юлиан не владел такой магией. Если, конечно, такая магия существовала вообще.