Алайна. Уроки благодарности и лжи
Шрифт:
Кроме того, я не знала, какая в жандармерии обстановка, и каким образом я смогу повидать Лейбурна. Есть ли там кто-то вроде дежурных на входе? Что им говорить? Вряд ли любой рядовой гражданин может просто так зайти и выпеть кофейку с жандармом. Чувствую, сегодня мне придётся обильно врать. Или дать взятку из только что найденных мною монет.
Что обычно надевают на встречу со служителями правопорядка? Вряд ли что-то особенное. К тому же, сегодня моя одежда не должна привлечь ничьего внимания, иначе придётся изрядно потрудиться, чтобы покинуть особняк. Карина обычно нюхом чует, когда я что-то замышляю,
Я надела самое простое светло-голубое платье из тех, что мне принесла Марина, завязала волосы лентой и скрутила их в узелок, и даже взяла корзинку из ближайшей незакрытой кладовки: всё это мне не помогло. Едва я приблизилась к выходу, как меня окликнул тонкий Каринин голосок.
– Алайна! Куда ты отправляешься?!
Она оказалась рядом в мгновение ока. Её серо-голубые глаза были словно подведены угольком – уж не знаю, чем они там красятся в этом мире, но шло ей безумно.
– Я иду в город. – Прямо ответила я на вопрос. – Хочу посмотреть, какие у вас тут продаются фрукты.
– У тебя же нет денег, как ты их купишь?
– Как это нет? – Я невинно захлопала ресницами. – Есть. Я утром нашла кошель с деньгами у себя в комнате на тумбе. Я думала, это кто-то из девочек оставил.
Судя по выражению лица Карины, денег не мог оставить никто, кроме Ольгерда, и её это изрядно расстроило.
– Я тебе не верю. Покажи. – Потребовала она.
Я достала из кармана платья мешочек и сунула девушке под нос.
– Видела? А теперь я пойду.
– Стой, где стоишь! – Возмутилась Карина. – Ольгерд дал тебе деньги? Сколько? Или ты их украла? Он никогда не давал нам денег, всё покупал сам, или через слуг!
Я прикусила губу. Если Карина засомневается в Ольгерде, мне придётся туго – а она определённо это сделает, если я сейчас что-нибудь не придумаю, а скажу как есть.
– Карина, - спокойно произнесла я. – Скорее всего, эти деньги – наш подарок на свадьбу от кого-то из гостей. Наверное, слуги, разбирая гору подарков, один отнесли мне.
– Значит, эти деньги попали к тебе по ошибке. – Категорично заявила она. – Если всё так и есть – пойдём к Ольгерду и спросим у него. – Она схватила меня за руку.
Я тут же попыталась вырваться, но хватка Карины оказалась на удивление крепкой.
– Пусти, припадочная! – Гневно вскрикнула я.
Я бы с огромным удовольствием настучала бы по её темноволосой голове, если бы буквально через несколько мгновений нас не окликнули.
– Алла, Карина! Что происходит? – Громкий голос Ольгерда было сложно спутать с чьим-либо другим.
Он спустился с лестницы и подошёл к нам. Бежевая жилетка поверх белоснежной рубахи смотрелась очень выигрышно в сочетании с чёрными холщовыми штанами. Волосы небрежно зачесаны набок и держатся в таком положении при помощи магии, не меньше.
– Алайна где-то взяла деньги! – Тут же наябедничала Карина. – И собирается уйти! Одна!
– Это я оставил ей. – Глядя в глаза Карине произнёс он. Лицо девушки окаменело. – Мне нет времени заниматься её прихотями и тратить собственное время на бесполезные прогулки в город. Пусть идёт.
– Но… - Попыталась возразить Карина, но Ольгерд её перебил.
– Таково моё решение. Не смей перечить.
Я, не веря своей удаче и странному поведению
Бесшумным шагом я вернулась к входной двери и осторожно заглянула внутрь, где мне открылось поразительное зрелище: Ольгерд, придерживая Карину одной рукой за талию, а другой – за грудь, жадно целует её приоткрытые от наслаждения уста.
Я отскочила от двери, словно это меня застукали за чем-то непотребным. Вот так новость! Видимо, я ошибалась. Всё-таки Ольгерд выдал Карине парочку авансов, хоть и заверял меня, что больше ни с кем не был близок. Правда, если подумать, то текущий расклад событий и не удивителен: уж слишком, по его словам, она важна для исполнения его планов. Подумаешь! Пусть трахает эту истеричку, мне то что? Какая я всё же молодец, что вчера попустила наглеца.
Но почему-то ярость в груди не утихала. Наверное, слишком эгоистично-приятной была мысль, что князь из всех жён имел близость лишь со мной ещё на Земле, но это не такая большая потеря, чтобы из-за подобного расстраиваться. В гареме из тринадцати жён думать, что ты единственная? Вот ты наивная, Алла.
21
Всё ещё гневаясь, но уже не так сильно, как изначально, я прошла путь от дома Ольгерда до моей усадьбы, в которую я должна в скором времени переехать. Отсюда до центральной части города рукой подать, а оттуда и до ратуши, на которую я ориентируюсь, недалеко.
К моему удивлению, город встретил меня относительной чистотой и опрятностью, а дома – маленькими окошками с цветами в горшках и аккуратными черепичными крышами всевозможных цветов. Мощеные улочки походили на разветвлённое дерево, по одной из «веток» которого я сейчас продвигалась к «стволу».
На площади процветал рынок. Я заподозрила, что сегодня какой-нибудь особый торговый день, потому как от обилия разноцветных палаток рябило в глазах. Тут и там торгаши выкрикивали из своих мест разнообразное: «Рыба!», «Солонина!», «Лучшие ткани, не пропусти!». Я решила пройтись вдоль торговых рядом и прикупить фруктов, иначе, с чем возвращаться домой? Большинство продаваемых фруктов были мне знакомы, хотя были и те, что я ни разу не пробовала, например, манго и кокос. Иные были мне незнакомы вовсе: маленькое голубое нечто, по форме похожее на сердце и мягкое, словно мочалка, вызвало у меня искреннее удивление. Тут, конечно вряд ли дадут попробовать перед покупкой, но мне всё равно захотелось узнать цену и приобрести странный фрукт.
Около прилавка, куда я подошла, уже была покупательница. Это была девочка, лет десяти на вид, с короткими светлыми, но покрытыми слоем грязи, кудрями. Она скромно жалась около стола с продуктами и не осмеливалась что-то спросить у продавца – только смотрела на еду своими огромными серыми глазами.
Я взглянула на неё ещё раз, и вдруг поняла, что она и не будет спрашивать цену продаваемых продуктов – она совсем не выглядела платежеспособной. Платьице из мешковины, рваное и штопанное десятки раз; обувь из лозы, скорее всего самодельная; и корзинка, чуть меньше чем у меня, наполненная луговыми цветами.