Альбус Поттер и Зеркало Истины

Любченко Лера

– Мы помним, Малфой, - ответил Нотт, - но снятые баллы вам не простят. Учти.

– Разберемся, - буркнул Альбус и направился к выходу.

– Я бы в жизни не ударил Лили, - тихо сказал Скорпиус в коридоре, - если тебе это интересно, конечно.

– Допустим, - в тон ему ответил Альбус и развернулся к Малфою лицом.

– Я и не собирался ее бить, - повторил Скорпиус, приблизившись вплотную, - но из тебя, неугомонная зараза, отбивную сделаю, - прошипел он, и Альбус резко отшатнулся.

– Страшно, - усмехнулся Скорпиус, - не смей распускать руки, Ал, - угрожающе сказал он и ударил

Альбуса наотмашь по щеке.

Альбус не остался в долгу и с кривой усмешкой достал из кармана мантии палочку.

– Ах, вот даже как? – Скорпиус достал свою, и внезапно пьянящий азарт ударил в мозг, кипучей отравой пробежался по венам; Скорпиус изобразил дуэльный поклон, и Альбус ответил ему тем же, сверкая зелеными глазищами из-под взлохмаченной челки.

– Ректумсемпра!

– Протего! Инкарцеро!

Альбус с легкостью отразил удар, с восхищением отметив, что мамина защита действует: он чувствовал похрустывание голубоватых, чуть заметных нитей, спрятавших в его в надежный кокон защитного поля.

– Драккл тебя задери, Поттер, ты накачан защитной магией под завязку. По-моему, легче будет дать в нос, - поигрывая палочкой, произнес Скорпиус.

– А ты попробуй, подойди, – усмехнулся Альбус и взмахнул палочкой:

– Ступефай!

– Убью же потом, прекрати! – взвыл Скорпиус, ловко уворачиваясь от красного луча.

– Не убьешь! – задорно вскрикнул Альбус, но палочку опустил.

Скорпиус осторожно подошел к нему и, оказавшись на расстоянии вытянутой руки, схватил неугомонного за отворот мантии.

– Все, все, успокойся… - тихо сказал Альбус, поняв, что Скорпи разозлен не на шутку и действительно отделает его так, что мало не покажется…

– Я спокоен, Ал. – Скорпиус отпустил однокурсника и на шаг отошел назад, - я и правда не сделал бы ей ничего плохого. Веришь? – он протянул ему руку в знак примирения.

– Верю, - ответил Альбус, протягивая в ответ свою, - но к Макгонагалл идти придется.

– Ничего. Придумаем что-нибудь. Кстати, зелье готово. Может, это поднимет тебе настроение?

– Поднимет! – улыбнулся Альбус, - еще как поднимет.

Глава 12. Личная тайна Джеймса Поттера

– Один… Только один. Но это скоро изменится, слышишь? Я соберу его. Я соберу Зеркало. Обещаю тебе. Сын Джинни думает, что сможет собрать его. Он столько спрашивал про него. Мне осталось просто дождаться. Ты же подождешь, правда?..

***

Солнечный луч неспешно пробрался в комнату с идеально белым потолком, пробежался, разбрасывая горсть солнечных зайчиков по склянкам и бутылочкам, скопившимся на небольшой прикроватной тумбочке. Замер на секунду в темных волосах мужчины, который сидел, пристально вглядываясь в лицо лежащего на кровати мальчишки лет пятнадцати.

Мальчишка вздрогнул и открыл глаза. Увидев отца, он сразу подобрался и сел на кровати, что-то сильно его насторожило. Отец смотрел на него без улыбки, спокойно. Слишком спокойно. И задумчиво вертел в руках свою палочку. Такой привычки за ним раньше не водилось, и именно это прежде всего насторожило Джеймса Поттера. Его взгляд сосредоточился на палочке.

Вперед, между пальцами, перекрутить и снова… почему-то эти простые жесты внушали ужас и панику.

– Джим? – тихо спросил отец, внимательно наблюдая за его реакцией.

– Прекрати, пап… - сглотнув, ответил Джеймс.

– Прекратить что? – спросил отец, но палочку положил рядом.

– Ты понял, - хмыкнул гриффиндорец, тут же успокоившись.

– Понял, – ответил Гарри, - ты боишься этого жеста? Он кажется тебе знакомым?

Джеймс слегка поежился и промолчал.

– Джим, будет лучше, если ты сейчас расскажешь мне, а не другому аврору, правда?

– Какому другому? Ты же – Главный…

– Это неважно, Джейми. Если ты не хочешь говорить со мной, то я могу пригласить Теда, к примеру.

– Я не помню, папа. Честно. Но мне стало страшно.

– Джим, послушай. Я должен сейчас кое-что сделать. Я ждал, пока ты проснешься, - Гарри протянул руку и дотронулся до мягких рыжих волос успокаивающим жестом.

– Что? – Джеймс почувствовал, что отец нервничает, и от этого стало нехорошо.

– Легилименция. Ты же знаешь, что это такое? Кто-то манипулировал твоим сознанием. Колдомедик распознала Империо и... Обливиэйт. Империо было многоуровневым, то есть перед тобой ставили несколько задач. Не каждый маг может это сделать. Кто-то заставил тебя…

– Что? – глаза Джеймса стали почти круглыми, он и не предполагал, что в стенах Хогвартса такое вообще возможно. Да и сама мысль, что кто-то управлял его сознанием, внушала почти первобытный ужас. И тут же осознание – отец собирается проникнуть в его мысли, а значит… вот черт! Джеймс мысленно застонал. Меньше всего на свете он хотел, чтобы отец узнал о его разногласиях с Альбусом, о его встречах с Индирой Кришт. И прочих подробностях насыщенной личной жизни.

– Нет, папа... не надо… - прошептал Джеймс, инстинктивно отклоняясь в сторону.

– Джейми, сынок… я не сделаю ничего плохого, верь мне. Мне тоже было пятнадцать…

– Верится с трудом, - покосившись на него, заметил Джим.

– Джим, прекрати. Не будь ребенком. Это серьезно. Боюсь, это связано с убийством слизеринского декана. Поэтому просто посиди спокойно и дай мне возможность узнать, какая тварь посмела отдавать тебе приказы. Легилименс, - произнес Гарри без предупреждения.

… образы, неясные тени. Квиддичное поле, резкий толчок в ребра, и крик откуда-то сверху «Поттер!». Дальше, назад, назад… первый в жизни поцелуй… Индира робко кладет руки ему на плечи и улыбается; назад, дальше… «Завидуешь, Малфой?» - злобный взгляд голубых глаз, обиженный – Альбуса; «Какая благосклонность от слизеринца?» - колючий, цепкий взгляд Драко Малфоя; «Не бывает бывших слизеринцев, мистер Поттер»; «Ты не можешь поступить с нами так, Невилл!»; еще дальше, крыльцо собственного дома - «Что, соскучился по Слизерину? Не терпится?»; и, наконец… нет… не может быть… «Это только часть»… Кровь на земле… «Обливиэйт», отец легко сносит блок, поставленный чужим магом: он комкает его, словно лист мягкой бумаги, комкает, отбрасывая в сторону, и Джим теперь все вспоминает. Он даже представить себе не мог, насколько страшно будет смотреть на себя со стороны. Насколько жуткой и неправдоподобной окажется истина.