Алеф (CИ)
Шрифт:
– Могу я узнать его имя?
– Глеб Луцин.
Лемарский снова извлекает из кармана блокнот, чтобы сделать в нём запись. Почему бы ему не заносить данные в терминал при помощи голосового ввода? Должно быть, и впрямь копирует какого-нибудь сыщика из старого фильма. Такие любители винтажа в виртуальности встречаются сплошь и рядом.
– До свидания, - говорит Лемарский, выходя на крыльцо.
– Всего доброго, - отвечаю я, закрывая дверь.
Чтоб вирус сожрал твоё сердце!
Глава 17
Небо
Белый самолёт с логотипом нашей фирмы катится по взлётной полосе, похожий на жирного взъерошенного баклана, которому к лапам прикрутили ролики.
– Ты когда-нибудь думал о том, что такое загробная жизнь?
– спрашивает Глеб, выпуская в красное небо тонкую струйку табачного дыма.
– Ну, не то, чтобы думал, - отвечаю я.
– В принципе, здесь особо размышлять не о чем.
– Почему?
– удивляется Глеб.
– А всё просто: умирая, человек исчезает из мира. Навсегда.
– В ад и рай не веришь, значит?
– Если б верил, разве торговал бы мертвецами? Думаешь, я хочу вечно гореть в огне?
– Собственно, меня загробная жизнь тоже мало волнует.
– А в чём тогда дело?
– В догробной.
– Как?
– Ты не ослышался.
– Что, тебе тоже кажется, что ты живёшь не так, как следовало бы? Упустил что-то?
Глеб чуть приподнимает брови.
– Да нет, меня, вроде, всё устраивает. А что, кому-то так кажется?
– Забудь.
– Ты сказал «тоже».
– Неважно. Смотри, это за тобой.
Некоторое время мы молча наблюдаем за тем, как трап подъезжает и пристраивается к самолёту.
– Ну, мне пора, - Глеб протягивает руку.
– Счастливо. Когда долетишь, сообщи.
– Думаешь, со мной может что-нибудь случится?
– Чем чёрт не шутит?
Усмехнувшись, Глеб направляется к трапу. Он чувствует себя в полной безопасности. Уверен, мысли о догробной и вообще какой бы то ни было жизни посещают его разве что в качестве упражнения для ума.
В боку самолёта открывается люк, свет вырывается из салона, и через минуту мой друг скрывается в нём.
Разворачиваюсь и быстрым шагом направляюсь к машине. Внутри меня ждёт Марна. Сквозь стекло мы наблюдаем за взлётом самолёта. Удаляясь, он превращается в мигающий взлётными огнями крестообразный силуэт.
– Домой?
– спрашивает Марна.
– Нет, покатаемся.
Генрих газует, и мы едем по ночному городу. Он, как всегда, упоительно красив, но сейчас меня не радуют его урбанистические пейзажи. Марна молчит, глядя в окно. На её лице не отражается
Всё это уже неважно. Иногда вещи, казавшиеся тебе очень существенными, вдруг теряют значение. Нет, дело не в любви. Дело в том, что я стою на пороге, и мне осталось сделать только шаг.
Мимо тонированных стёкол проносятся освещённые улицы, нас обгоняют машины, вылупившиеся в темноту фарами, мелькают круглые лица фонарей. Я сижу, прислонившись к мягкой спинке сиденья, и снова думаю о том, что всё больше людей покидает меня. Лишь стоя на асфальтированной и плоской, как надгробие, взлётной полосе, я осознал, что Глеб всё это время был не только моим деловым партнёром, но и по-настоящему близким и верным товарищем. Он не думал о том, о чём размышлял я бессонными ночами, не выстраивал рекламных кампаний и никогда никого не ненавидел. Точно так же, как он продавал младенцев, он мог бы заниматься чем-то другим: работа не оказывала влияния ни на его судьбу, ни на образ мыслей, она была необходимостью, но не предметом рефлексии. Жизнь казалась ему простой, хоть и не лишённой неприятных моментов - дорогой, по которой просто надо идти. Архитектор с ясным мышлением.
Марна отворачивается от окна и включает телевизор.
– Не против?
– спрашивает она.
– Да пожалуйста.
На экране гримасничает ведущий ток-шоу. Его лицо выглядит знакомо.
– И все эти так называемые бизнесмены, на самом деле, - всего лишь гнойные паразиты на теле нашего стремящегося к лучшему будущему общества, - надрывается он.
– Торговцы смертью! Неужели мы потерпим их присутствие в наших рядах? Всю эту мразь следует вырезать, как раковую опухоль! Выродки заперлись от нас в стеклянных башнях-небоскрёбах и думают, что им ничего не грозит. Но возмездие неизбежно!
– ведущий вперивается в объектив камеры грозным взглядом.
– Слышите?!
– Это про нас, - говорю я.
– Переключить?
– Как хочешь. Меня эти кликуши давно не трогают.
Марна меняет канал. Попадает на передачу о строительстве новых оградительных линий на пути распространения Природы. Бессмысленное занятие. Планета всё равно возьмёт своё. Лишь бы не на нашем веку. А там, как говорил один король, хоть потоп.
Снова гляжу через стекло. Города, что я вижу, не существует. Но какое это имеет значение? Много ли мы обращаем внимания на то, что реально?
Я остался с Олегом и Марной, моей недавно обретённой любовью. Пребудут ли они со мной или тоже уйдут? Можно ли быть уверенным в чём-то - хоть в действительности, хоть в виртуальности?
Мы строим планы, но жизнь - а кто-то скажет, что Бог - расставляет всё по местам.
Повернувшись, смотрю на точёный профиль Марны. Эта женщина создана для меня - не важно, судьбой или инженером. Она - загадка, и я хочу познать её тайны.
Почувствовав мой взгляд, Марна оборачивается и отвечает мне тёплой улыбкой.