Алекс Войд
Шрифт:
Мы продолжили путь, но спустя пару километров услышали крики людей. Я пригнулся, скрываясь в высокой траве. Возле дороги, на обочине, стоял чей-то мотоцикл, и возле него двое мужчин избивали третьего. Я пополз дальше, но Алёша схватил меня за ногу и спросил:
— Разве ты не поможешь тому бедолаге?
— Конечно, нет, — резко ответил я. — Может, они бьют его за дело? И если ты не забыл, то я в розыске. Мне пока нельзя попадаться на глаза людям, пока мы не убрались подальше.
— Я был о тебе лучшего мнения, хозяин, —
— Знаешь, я тоже был другого мнения о своих родителях и друзьях, но мир жесток. Каждый сам за себя! — парировал я.
— Ты мыслишь как настоящий преступник, — продолжал он давить на меня.
— А что ты предлагаешь? Убить их? — зашипел я на него, выпучив остервенелые глаза. — Ведь если меня заметят, то сразу сдадут, и полиция пойдет по нашему следу.
Я продолжил ползти по земле, а в воздухе разносились крики бедолаги, которому явно скоро отпинают все внутренности. Хотелось поскорее уйти подальше, чтобы не слышать этого. Ведь чем я мог помочь? У меня самого полно проблем.
— Кстати, хозяин, я же мог бы и не помогать тебе, но все-таки не бросил тебя, — начал с другой стороны медный тазик. — Вот и ты не бросай в беде того парня.
— Слушай, если ты такой умный, то иди и помогай ему сам, — я дёрнул ногой, чтобы этот кусок металлолома меня отпустил. — Ты же у нас буйный и любишь махать руками!
— Хозяин, вообще-то я тоже в розыске, потому что когда спасал тебя из тюрьмы, конвоиры меня видели перед тем как я отправил их в нокаут, — произнес адский помощник победным тоном.
Он был прав! Ему тоже нельзя появляться на людях, как и мне. С другой стороны, пришла мысль: если я одолею этих мудаков возле мотоцикла, то смогу забрать у них деньги и вещи. Посажу Алёшу в коляску, а сам надену шлем и мы помчимся к городу. Там я куплю себе пиццу. Конечно, это рискованно: мужики могут меня узнать и сдать, да и на дороге могут остановить гаишники. Но ради куска пиццы я готов на все. От голода даже самые странные мысли кажутся разумными.
Я сменил направление и пополз к мотоциклу. Медный тазик смотрел на меня глазами полными радости. Вот он, Алёша может быть и сварливым козлом без манер, но при этом он все же добрый. Иногда не знаю: гордиться им или уничтожить его.
Когда мы подошли поближе к мотоциклу с коляской, обнаружилось, что бедолага, лежащий на земле, ещё был жив. Над ним стояли двое мужчин, закатавшие рукава своих спортивных кофт и обрушивающие на него поток оскорблений, от которых даже мне стало не по себе.
На одном из них была кепка, словно из прошлого века, а в зубах торчала зубочистка. Я уже представил, как могу воткнуть её ему в глаз. Правило номер один: используй то, что видишь. Второй был толстым, и его тело покрывали чёрные волосы.
Его голова напоминала мне картофелину, на которой растут другие картофелины: так всё на его лице выпирало, словно каждая часть жила своей отдельной
Лучше было бы напасть на них сзади и быстро вырубить, но подкрасться со спины у меня не выйдет, так как слишком заметно. Я жестом подозвал Алёшу и указал ему на мужчину в кепке.
— Он твой, — прошептал я ему, и мы разделились.
Я в одиночку мог бы справиться с ними обоими, но таким образом у нас появился шанс остаться незамеченными, если вырубим их одновременно. Алёша набросился со спины и проткнул отвёрткой ногу одного из них. Тот заорал и упал на колени, а мой помощник обхватил его за шею и со всей силы ударил боксёрской перчаткой по голове сверху. Нокаут был обеспечен.
В это время я не стоял без дела, отвлекая внимание второго нападающего, чтобы он не заметил робота. Ударил его по почке костяшками пальцев, и мужчина согнулся, отклонившись назад. Но чтобы он не увидел моего лица, я резко схватил его за шею и повернув, прижал лицом к земле. Затем последовала пара ударов в висок, и перед его глазами засверкали искры.
Глава 18
Глава 18
Пока два гопника были в отключке, мы с Алешей подошли, чтобы осмотреть парня, которого они избивали. У него была рассечена бровь, и кровь лилась из разбитого носа. К тому же, не было ясно, есть ли у него внутреннее кровотечение.
— Черт, ему нужна скорая помощь, — высказался я вслух, но потом осознал, что лучше нам не привлекать внимание, ведь мы собрались угнать мотоцикл.
Избитый начал приходить в себя, и я, словно паникующая курица, бросился к мотоциклу и вытащил оттуда кожаный коврик, чтобы прикрыть им лицо парня.
— Он нас увидит! — едва не закричал я, выполняя эти действия.
— Ты что, с ума сошел? — остановил меня робот. — Он и так едва дышит. Зачем тебе коврик?
Ну не снимать же с себя рубашку! Между тем пострадавший слегка приоткрыл глаза и заметил нас. Он попросил воды, и я, с поникшим видом, нашарил в люльке бутылку минералки и подал ему.
— Подойди сюда, — подозвал я помощника, пока тот чувак жадно пил, опираясь на локоть. — Теперь нам остается только убить его, — прошептал я роботу. — Он нас выдаст!
— Ты серьезно? — изумился робот.
— Конечно, нет, — махнул я руками. — Но что нам теперь делать? Разве ты умеешь стирать память?
— Ну, я могу попробовать провести ему полевую лоботомию отверткой, но скорее всего он станет овощем, — предложил Алеша. — За результат не ручаюсь.
— Ты меня обвиняешь в жестокости, а сам предлагаешь вещи куда хуже, — фыркнул я и схватился за голову.
Пострадавший закрыл бутылку и с трудом завалился на бок. Было очевидно, что ему очень паршиво.