Александр Благословенный
Шрифт:
Кочубей не раз высказывался по концептуальным проблемам русской внешней политики, заявляя себя сторонником независимости России, которая, по его мнению, не должна связывать себя какими-либо оборонительно-наступательными военными союзами. «Россия, — утверждал Кочубей, — достаточно велика и могущественна пространством, населением и положением, она безопасна со всех сторон, лишь бы сама оставляла других в покое. Она слишком часто и без малейшего повода вмешивалась в дела, прямо до неё не касавшиеся. Никакое событие не могло произойти в Европе без того, чтобы она не предъявила притязания на участие в нём. Она вела войны бесполезные и дорого ей стоившие. Благодаря счастливому своему положению император может пребывать в дружбе с целым миром и заняться исключительно внутренними преобразованиями,
79
Цит. по: Шильдер Н. К. Император Александр I... Т. 2. С. 82.
Однако концепция Кочубея не просуществовала и года. Виной тому стала поездка Александра в Мемель (Клайпеда) на свидание с прусским королём Фридрихом-Вильгельмом III.
Кочубей был против этой поездки, направленной на сближение России с Пруссией, которое могло нарушить относительное равновесие сил, установившееся в Европе.
20 мая 1802 года Александр со свитой выехал из Петербурга, его сопровождали: В. П. Кочубей, Н. Н. Новосильцев, обер-гофмаршал граф Н. А. Толстой, генерал-адъютанты князь П. П. Долгоруков, князь П. Г. Волконский, граф X. А. Дивен и лейб-медик императора Я. В. Виллие.
Через Нарву и Дерпт (Тарту) Александр со свитой приехал в Ригу и пробыл там три дня, о чём сохранилось свидетельство в редкой книге, изданной тогда же на русском и немецком языках. Она называется «Император Александр в Риге. 24—25 и 26 мая 1802 года». Написал её Григорий Глинка.
29 мая 1802 года Александр прибыл в Мемель. Семь дней король Фридрих-Вильгельм III давал в честь своего нового друга смотры, обеды, приёмы и, главное, парады. Александр был очарован оказанными ему знаками внимания со стороны короля и особенно со стороны королевы Луизы Прусской.
Через четыре года в письме к Александру Адам Чарторижский так отзовётся о свидании двух монархов в Мемеле и его последствиях для России: «Я смотрю на это свидание как на одно из самых несчастных происшествий для России как по своим непосредственным последствиям, так и по тем, которые оно имело и будет ещё иметь. Интимная дружба, которая связала ваше императорское величество с королём после нескольких дней знакомства, привела к тому, что вы перестали рассматривать Пруссию как политическое государство, но видели в ней дорогую вам особу, по отношению к которой признавали необходимым руководствоваться особыми обязательствами» [80] .
80
РБС. «Аарон — Александр II». С. 188.
Чарторижский имел в виду, что не в последнюю очередь особые отношения с Пруссией способствовали военным конфликтам России с наполеоновской Францией.
Но вернёмся к внутренней политике нового императора. Преобразования, коснувшиеся переделки «безобразного здания управления империей», привели к тому, что зародилась идея вверить отдельные части управления ответственным за то лицам — министрам.
Почти за сто лет, прошедших со времени учреждения Петром I коллегий, политические и экономические условия и обстоятельства решительно переменились, и нужно было создать более гибкую и современную систему управления.
8 сентября 1802 года был обнародован манифест «Об учреждении министерств». Всего их стало восемь: военных сухопутных сил (министр — генерал от инфантерии С. К. Вязьмитинов); военных морских сил (адмирал Н. С. Мордвинов); иностранных дел (государственный канцлер граф А. Р. Воронцов, а его товарищ, то есть
Как видим, среди министров были и старые, многоопытные чиновники, занимавшие высшие государственные должности не только при Павле, но ещё при Екатерине.
Все министры входили в Государственный совет и присутствовали в Сенате. Три коллегии — военная, адмиралтейств-коллегия и иностранных дел — подчинялись соответственно трём министрам — военных сухопутных сил, военных морских сил и иностранных дел. Остальные же коллегии были преобразованы в департаменты и входили в министерства. Для совместного обсуждения государственных дел был образован Комитет министров, подчинённый императору и находившийся под надзором Сената. Ежегодно министры должны были отчитываться перед Сенатом, а Сенат делал свои заключения о деятельности того или иного министерства и представлял это заключение императору в виде доклада.
Отныне подпись Александра на указах и повелениях подтверждалась подписью того министра, чьей деятельности тот или иной документ касался. Комитетом министров в течение трёх лет (с сентября 1802 по сентябрь 1805 года) руководил сам Александр. Затем он отошёл от управления им, никого не назначив на этот пост, а установив особый порядок председательства. Более важные дела решал Государственный совет.
Когда Александр не присутствовал на заседаниях Комитета министров, председательствовали по очереди его члены, начиная со старших в чине (канцлер, действительные тайные советники, тайные советники и приравненные к ним военные — фельдмаршалы и полные генералы). Однако такое случалось редко.
Александр придавал Комитету министров особое значение, о чём свидетельствует тот факт, что в 1802 году он присутствовал на двадцати заседаниях из двадцати трёх; в 1803-м — на всех сорока двух; в 1804-м — на двадцати шести из тридцати одного. В последующие годы, во время частых и длительных поездок Александра, Комитету министров особыми указами вручались чрезвычайные полномочия.
Установление нового порядка управления в одном из важнейших звеньев исполнительной власти было встречено в России по-разному. Хотя создание министерств было шагом прогрессивным, совершенствовало косную полуприказную систему, не все одобрили это новшество. По мнению барона М. Л. Корфа, учреждение министерств, «набросанное на бумагу в нескольких поверхностных очерках, без всяких подробностей исполнения, и между тем тотчас же приведённое в действие, это образование носило на себе отпечаток особенной спешности и малой опытности составителей» [81] .
81
Цит. по: Корф М. А. Жизнь графа Сперанского. СПб., 1861. Т. 1. С. 194.
Первым военным министром России стал пятидесятитрёхлетний генерал от инфантерии Сергей Кузьмич Вязьмитинов. Он был записан в армию десяти лет, служить начал с пятнадцати и в 1771 году был уже подполковником и адъютантом Румянцева, а ещё через шесть лет, получив чин полковника, стал командиром знаменитого Астраханского пехотного полка, в рядах которого в своё время проходил службу Суворов и Кутузов.
Боевое крещение Вязьмитинов получил в 1787 году в войне с Турцией. Ему было тогда тридцать восемь лет, и он носил звание генерал-майора. Отличившись при взятии Хотина, Аккермана и Бендер, Вязьмитинов получил орден Владимира второй степени. После войны он стал правителем Могилёвского наместничества и одновременно командиром Белозерского егерского корпуса. В последние годы царствования Екатерины II он последовательно занимал посты губернатора и военного генерал-губернатора в Симбирске, Уфе, Оренбурге, а в 1797 году — коменданта Санкт-Петербургской крепости.