Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 2

Коллектив авторов

со мною засеменил Вагинов, за ним Колбасьев и далеко

от нас Стэнич. Мы молча шли до Мариинского театра.

Здесь я ненароком, сам того не желая, перегнал Блока и,

сконфуженно поглядев на него, задержал шаг, чтобы

снова быть позади него.

— Что же у вас со стихами? — спросил он, принорав­

ливаясь к моему шагу.

Голос у него глухой, усталый. Я что-то ответил.

Блок сказал: «Хорошо, хорошо», — и уже молчал до са­

мого дома. Подле ворот

на набережной Пряжки он снял

перчатки, каждому подал руку, пожатие было крепкое,

горячее, сухое. Сказал: «До свидания, товарищи!» — и

пошел не к себе, в дом, а по тротуару, в сторону Мойки.

Видимо, ему надобно было побыть одному, что-то обду­

мать, отдохнуть от людей...

С. АЛЯНСКИЙ

ВСТРЕЧИ С АЛЕКСАНДРОМ БЛОКОМ

ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА С АЛЕКСАНДРОМ БЛОКОМ 1

Дверь открыла высокая белокурая женщина. Она с

любопытством рассматривала меня умными, улыбающи­

мися, слегка прищуренными глазами.

Позднее я узнал, что это была жена поэта, Любовь

Дмитриевна.

Она провела меня в большую комнату, примыкавшую

к передней, в кабинет Александра Александровича.

По дороге на Офицерскую я пытался представить се­

бе внешность Александра Блока. Мне была известна

лишь одна широко распространенная его фотография

1907 года. Молодой, двадцатисемилетний поэт, с длин­

ными кудрявыми волосами, снят на ней в черной руба­

хе, с большим белым отложным воротником, какие то­

гда носили художники.

Какой он сейчас, через одиннадцать лет?..

Был светлый летний петербургский вечер. В простор­

ной комнате было пустовато. В глубине, у окна, стоял

небольшой письменный стол и на некотором расстоянии

от него — диван. В другом конце кабинета, против вхо­

да из передней, в углу стоял другой, небольшой круглый

стол, покрытый плюшевой скатертью. Вокруг стола было

несколько простых ореховых кресел. У стены, против

окон, стоял книжный шкаф.

Такую обстановку можно было встретить в квартире

людей со средним достатком.

Не успел я как следует осмотреться, как справа, из

другой двери, легкой походкой вышел стройный, краси­

вый человек с немного откинутой назад головой Апол­

лона.

9*

259

Он был выше среднего роста, хорошо сложен. Вью­

щиеся волосы светло-пепельного цвета были коротко

подстрижены. Запомнилось еще, что края губ были чуть

опущены.

На нем был обыкновенный светло-серый

костюм.

Человек, которого я увидел, мало чем напоминал из­

вестную фотографию поэта. Я не сразу узнал его. Он

подошел ко мне, улыбнулся, протянул руку и глухова­

тым голосом назвал себя.

Заметив мою растерянность, Блок сам заговорил о

цели моего прихода.

— Вам нужны мои книги?.. Садитесь, пожалуйста, и

расскажите о себе подробнее. Кто вы? Где учились? Где

вы служили в армии? (Я был в солдатской одежде.) Что

у вас за книжная лавка? Какие из моих книг вам нужны?

Жена рассказала про ваш телефонный звонок, и мне за­

хотелось познакомиться с вами. Расскажите о себе по­

д р о б н е е , — повторил он, тепло и дружески улыбаясь.

Я начал рассказ о себе с того, что первые три клас­

са учился во Введенской гимназии, а с четвертого пе­

решел в гимназию Столбцова.

Вдруг Блок остановил меня вопросом:

— Вы учились во Введенской гимназии? Ведь я то­

же там учился, я окончил Введенскую. Скажите, каких

преподавателей вы там запомнили?

Я назвал несколько фамилий и среди них препода­

вателя русского языка Ивана Яковлевича Киприяновича

и латиниста, фамилию которого никто из гимназистов не

знал, все звали его просто Арноштом; было ли это имя

или прозвище, не помню.

Александр Александрович оживился, улыбнулся и

сказал:

— Очень интересно. Ведь я тоже учился у Киприя-

новича и Арношта очень хорошо помню. Киприянович,

должно быть, при вас совсем уже старенький был, при

мне уже он был седым. Знаете, я у него по русскому язы­

ку никогда больше четверки получить не мог. А у вас

какая отметка была по русскому?

И дернуло меня сказать, что у меня была пятерка!

Но тут же, спохватившись и поняв всю чудовищную

нелепость моей пятерки по русскому рядом с че­

тверкой поэта Блока, я сконфузился и поспешил до­

бавить, что моя пятерка была не за грамоту, а за хоро­

ший почерк, который Киприянович высоко ценил. Но

260

этого мне показалось недостаточным, и, чтобы укрепить

свое объяснение пятерки хорошим почерком, добавил

еще, что только благодаря почерку я попал в гимназию,

несмотря на процентную норму.

Все это было чистой правдой, но в голове мелькнуло,

что со стороны моя настойчивая ссылка на почерк мог­

ла показаться неубедительной и даже подозрительной.

И вот, чтобы окончательно оправдаться в моей злосчаст­