Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 2
Шрифт:
СЕРИЯ
Л
М Е М У А Р О В
П о д о б щ е й р е д а к ц и е й
В. Э. В А Ц У Р О
Н. К. Г Е Я
С. А. М А К А Ш И Н А
А. С. М Я С Н И К О В А
В. Н. О Р Л О В А
МОСКВА
«ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА»
1980
А Л Е К С А Н Д Р
Б Л О К
В ВОСПОМИНАНИЯХ
СОВРЕМЕННИКОВ
В ДВУХ ТОМАХ
ТОМ
ВТОРОЙ
МОСКВА
«ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА»
1980
8 P1
Б 70
Составление, подготовка текста
и комментарии
В Л. О Р Л О В А
Оформление художника
В. М А К С И Н А
Состав, комментарии. Изда
Б
50-80
4702010200
тельство «Художественная
литература», 1980 г.
И С П Е П Е Л Я Ю Щ И Е
Г О Д Ы
(Продолжение)
Испепеляющие годы!
Безумья ль в вас, надежды ль весть?
От дней войны, от дней свободы —
Кровавый отсвет в лицах есть.
В. А. ЗОРГЕНФРЕЙ
АЛЕКСАНДР АЛЕКСАНДРОВИЧ БЛОК
(По памяти за пятнадцать лет: 1906— 1921 гг.)
27 апреля этого года, во вторник, в редакции «Все
мирной литературы», виделся я, как обычно, с А. А. Бло
ком и недолго с ним разговаривал; после того отвлекся
другими разговорами и делами; но к концу дня, вернув
шись домой, вспомнил опять Блока — хмурого в тот день,
молчаливого, явно больного, и впервые за пятнадцать лет
знакомства с А. А. подумал, что недостаточно его видеть
и слышать — необходимо записывать впечатления виден
ного
ко страниц набросками воспоминаний о Блоке, наскоро
и начерно, и приготовил тетрадь для дальнейших записей.
Тетрадь эта осталась незаполненной. После 27 апреля
увидел я Блока на столе, в комнате на Офицерской.
Раздумывая над неудачей своего замысла, я оправ
дываю себя и утешаюсь. Да, ценно для современников
и для потомства каждое слово Блока, каждое его движе
ние. Из этих слов и движений воссоздастся в веках — не
живой облик гениального поэта, но хотя бы колеблемая
отражениями жизни тень. Может быть, посчастливится
сделать это, в сколько-нибудь полной мере, другим.
Объяснение моей неудачи в той неизменной взволнован
ности, с которою я каждый раз, при разнообразных об
стоятельствах, созерцал и слушал Блока. Сознанием его
высоты был я проникнут с первой минуты, как его уви
д е л , — и задолго до этой минуты. Но то необъяснимо
волнующее и, при видимом спокойствии, страстное, что
всегда было во взоре и в голосе А. А., нередко скрывало
от меня формальный смысл его речей, всегда отрывочных
7
и напряженных; волшебная прелесть его существа зача
ровывала взор и внимание. Разговор с ним был — как
разговор с тем, с тою, может быть, кого любишь:
чрезмерно напряженная восприимчивость улавливала
каждый звук, каждое движение, но порядок звуков и
движений, смысл их терялись; оставалось слитное впе
чатление переживаемой радости. И как любящему бла
гоговейно и нежно не придет в мысль, в итоге богатого
впечатлениями дня, воспроизвести, в форме точных запи
сей, речи и поступки любимого человека, так не в си
лах был сделать этого и я.
Может быть, и для Блока, при всем несходстве его,
по ритму души, с Гете, найдется свой Эккерман; цель
моих заметок — поведать, поскольку я в силах, о тех
высоких впечатлениях, которые, обрываясь и возобнов
ляясь, заполнили пятнадцать лет моей жизни — период
личного знакомства с А. А. Воспоминания мои будут, по
необходимости, отрывочны и неполны. Ничего не утра
чено; ничего не забыто; но все так глубоко и тяжко
запало в тайники сознания, что труд воспроизведения
радостно пережитого мучителен и кажется, мгновениями,
безнадежным.
В 1902 году вышел сборник стихотворений студентов
С.-Петербургского университета под редакцией приват-
доцента Б. Никольского 1. В сборник, выгодно выделяв
шийся в ряду подобных изданий удачным подбором ма
териала, вошли два стихотворения А. Блока — поэта,
никому в то время не известного *. В памяти моей эти
стихотворения тогда же уместились прочно и навсегда,