Александр III и двенадцатый век

Балдуин Маршал В.

Административные меры папской монархии, которые, таким образом, были нами представлены, оказались в основном связанными с деятельностью клирикального владения или с отношениями между духовенством и мирянами. Но они также предложили некоторые усовершенствования для светского общества этого времени, которые заботили Александра и были подняты на Латеранском Соборе. Несмотря на успех в поддержании закона и порядка, разбойники оставались на свободе, а пираты плавали по морям. Особенно опасными стали кампании солдат, часто нанимавшихся в войска в качестве наемников и терроризировавших сельские местности; особенно от них страдала Франция. Эти routiers, предшественники «свободных кампаний» Столетней войны, были приравнены к еретикам по канону XXVII, принятому на Соборе. Собор предписывал, что все, кто храбро сражался против таких нарушителей мира, должны были получить такие же духовные награды (индульгенции), которые даровались крестоносцам. Отлучение от Церкви должно было стать наказанием для тех, кто совершал пиратские набеги против христиан, занимавшихся своим законным морским делом,

или против тех, кто потерпел кораблекрушение. Канон XXI обновил принятые ранее постановления в отношении Мира Божьего и гарантий безопасности для всех священников, пилигримов, купцов и крестьян.

Запрещая турниры (канон XX), Собор обратил внимание на данную практику, которая, хотя и признавалась кровопролитной, однако являлась слишком глубоко укорененной и также слишком популярной, чтобы можно было ее искоренить. В данном случае необходимо было скорее изменение mores [11] , и даже больше – реформа обучения воина. Совместное решение участников Собора о запрете турниров практически не дало совершенно никакого эффекта.

Курию также заботила проблема ростовщичества. Главная трудность в дни Александра состояла в точном определении узаконенного ростовщичества. Собор в Туре (1163 год) осудил практику, тогда широко распространенную, когда священник ссужал деньги без процента, но требовал для себя собственность того, кому ссужал деньги, в качестве гарантии безопасности возврата своих средств, и присваивал доходы собственности, что явилось неким видом скрытой выплаты процентов. Александр в одном постановлении подверг порицанию ростовщичество, даже существующее для такой похвальной цели, как выкуп рабов. Но в дни его понтификата формирующийся капитализм, в который Церковь, также являясь финансовым институтом, была вовлечена, приводил к рассмотрению данного вопроса. Конечно, ясное понимание того, что представляло собой ростовщичество, не сложилось. В XXV каноне Третий Латеранский Собор избежал трудной проблемы дать ему определение, но слегка смягчил традиционное отношение к ростовщичеству, требуя наказания только для «ростовщиков, пользующихся дурной славой».

11

Нравы (лат.).

В западном христианском мире существовали разные категории людей, которые по тем или иным причинам стояли за рамками тех правил, по которым жило общество. Канон XXIII Латеранского Собора, например, издал декрет о прокаженных, которые должны находиться в безопасности в своих общинах и владеть своими приходами и кладбищами. Хотя проказа была прежде принята как основание для аннулирования брака, папа Александр постановил иначе.

Статус евреев в христианском обществе всегда бросал вызов средневековому порядку социального подчинения. Еврейские общины были широко распространены в Западной Европе, включая, как мы видели, довольно большую римскую общину. Александр запретил христианам становиться слугами евреев и запретил строительство новых синагог. Старые синагоги могли быть отремонтированы, но не слишком роскошно. Латеранский Собор также принял ряд постановлений в этом отношении (канон XXVI). Христиане не должны были жить в еврейских хозяйствах, а евреям запрещалось иметь христианских рабов. Эти меры, как и те, которые ранее предпринимались Александром, относились к существовавшей практике либо брать домашнюю прислугу либо, в случае необходимости, оставлять или передавать детей на заботу евреям. По закону суд должен был рассматривать свидетельства христиан против евреев так же, как и свидетельства еврея против христианина. Однако на тех, кто давал превосходство евреям над христианами, накладывалась анафема. Короче говоря, в то время люди и не помышляли предоставить евреям те же права, которыми обладали христиане. Действительно, если христиане и защищали евреев, как часто, например, поступали папы в Риме, то лишь по человеческим причинам. Тот же самый канон XXVI пошел дальше, предоставляя гарантии против конфискаций или отказе в наследстве собственности любому еврею, который обратился в христианство. Правителям было предписано внимательно следить за выполнением этого канона под угрозой отлучения от Церкви, если им не удавалось создать необходимую защиту.

Острой проблемой, периодически занимавшей внимание Александра III, стал рост ереси. Непохожие на отклонения от ортодоксальной веры ранних веков христианства, когда великие ереси произошли от интеллектуальных идей ученых теологов, наиболее серьезные искажения христианской доктрины XII века возникали среди обычных людей. Не доктрина, но скорее христианское поведение и соблюдение обрядов дали подъем движениям, известным как ереси вальденсов и катаров.

Первоначально вальденсы проповедовали стремление к апостольской жизни для себя и духовенства. Петр Вальдо, их основатель, по-видимому, предвосхитил некоторым образом выдающегося святого следующего поколения – Франциска Ассизского. Действительно, о Вальдо говорили, что он искал личного одобрения папы Александра на Соборе 1179 года. Он произвел на Папу благоприятное впечатление, и последний ободрил его, но запретил последователям Вальдо проповедовать без разрешения местных властей.

Позднее при обстоятельствах, которые не совсем ясны, вальденсы вступили на более опасный путь, который привел к их приговору и осуждению.

Более страшной для папства казалась такая ересь, как катарство – дуалистическая вера, схожая с древним манихейством, которая распространилась на Запад с Востока. Ко времени понтификата Александра

уже насчитывалось много ее последователей в различных частях Франции и Фландрии, но более всего они превалировали в Провансе, где коррумпированное духовенство и равнодушные гражданские власти позволили ей быстро распространиться. Столкнувшись со столь массовым еретическим движением, административная церковная машина, разрешающая подобные дела через епископов, просто разрушилась. Встала задача в кратчайшие сроки создать более действенный, принимаемый обществом юридический механизм для решения таких вопросов. В Северо-Западной Франции духовенство, находившееся под сильным давлением народного мнения и гражданской власти, усовершенствовало жесткую систему, которая включала скорее деспотический метод осуждения или обвинения, использование «суда Божьего», так же как и строгие наказания: например, лишение собственности, тюремное заключение или сожжение на костре. Некоторые из этих процедур были упорядочены на Соборе, созванном в Реймсе в 1157 году. Несколько позднее, на Соборе в Монпелье (1162 год) сразу после прибытия Александра во Францию, французские епископы настаивали на принятии энергичных мер со стороны Папы.

Важным в данном вопросе представляется мнение самого Александра, и меры, которые он предпринял, являются значительными в развитии официальной канонической процедуры. Как каноник, до того как он стал Папой, и как человек, издающий декреталии, Александр мыслил в имперско-канонической традиции: насильственное принуждение, относительно человека ли или собственности, справедливо только как исправительная мера. Более того, Александр, как действительно разумный человек, разделял заботу большинства каноников о необходимости обеспечить рациональными средствами доказательства виновности. Он не одобрил «испытание Божьим судом» и пытался развивать идеи о получении доказательства с помощью свидетельства под клятвой, которое тогда применялось только в ограниченном масштабе.

Очевидно, что в 1162 году архиепископ Генрих Реймский, брат Людовика VII, обнаружил павликианов – еретиков, близких к катарству, – во Фландрии. Некоторые из них обратились к Александру. Папа, очевидно, обеспокоенный чрезмерным усердием архиепископа, указал, что лучше освободить виновного, нежели наказать невинного. Королю Людовику VII, который настаивал на применении наказания, Александр ответил, что еретики появились на Соборе в Туре и подтвердили свою невиновность. После некоторой отсрочки, он проинструктировал Генриха продолжить следствие и выслать ему досье, посредством которого он мог сам вынести приговор; архиепископ тем временем должен был следить за тем, чтобы ни их личности, ни собственности не причинили ущерба. Исход данного дела неизвестен, но важно заметить, что обращение к Папе получило подкрепление и что процедура расследования была заменена на более или менее насильственный метод обвинения. Папское вмешательство в решение таких вопросов, однако, не стало еще постоянным.

Хотя Собор в Туре в каноне, который представил первое общее законодательство по данной проблеме в Средние века, объявил строгие меры, не представляется вероятным, что Александр и созванные епископы хотели ввести в качестве таковых смертную казнь. Скорее они надеялись, что жестокое наказание, исключая смертную казнь, может способствовать возвращению людей в истинную веру. Но, несмотря на решения, принятые в Туре, ересь продолжала распространяться, приобретая огромную популярность в Южной Франции. Многие люди, включая короля, графа Тулузского, и особенно аббата Генриха Клервоского, который был весьма настойчив, снова побудили Папу принять энергичные меры. Александр, очевидно, был в курсе этого дела через своего легата во Франции, кардинала Петра из церкви св. Хрисогона, который, видимо, высказывал особенную тревогу о распространении ереси среди других проблем в середине 1170-х годов. Деятельность этого легата в 1178 году способствовала организации объединенного церковного действия против ереси при поддержке короля Франции Людовика VII и короля Англии Генриха II. Однако из этого плана ничего не вышло.

Что действительно удалось сделать папской легатской комиссии, действующей в предместье Тулузы, так это продолжить расследование процесса. Во время заседания Третьего Латеранского Собора французское духовенство снова настаивало на энергичных мерах, Генрих Клервоский также проявил изрядную настойчивость. В результате дискуссий появился канон XXVII, который, повторяя постановления Собора в Туре, объявил вне закона все контакты с ортодоксальным обществом со стороны еретиков и приказал гражданским властям осуществлять определенные наказания. Однако он не содержал специального упоминания о проведении расследования. И хотя канон упоминал возможный благотворный эффект, вызванный страхом физического наказания, он не определил специальные меры наказания.

Как мы видели, Собор даровал индульгенцию тем, кто поднимал оружие против routiers [12] , и, видимо, люди полагали, что против еретиков требуется проведение такой же военной акции. Действительно, Генрих Альбано, папский легат во Франции, после Собора, возможно следуя букве закона, разрешил, по крайней мере, одну локальную военную экспедицию. В любом случае, все эти процедуры, развивавшиеся при Александре (в некоторые из них он внес свой личный вклад), стали шагами по подготовке официальных походов крестоносцев и установлению инквизиции в XIII веке. То, что это произошло под покровительством человека, склонного к сдержанности, свидетельствует в некотором роде о серьезности проблемы.

12

Еретиков (франц.).