Александр Кравцов. Жизнь театрального патриарха
Шрифт:
– Одна. Кроме того, я вовсе не еврейка.
– Зря запираетесь. Какие документы при себе?
– Паспорт.
Она положила на стол паспорт.
– По паспорту вы – русская. Но советским удостоверениям у нас не верят.
Её посадили отдельно от других арестованных, в узкий чулан.
Утром её вызвали, повели к странному автобусу с глухим, без окон, корпусом, попросили сесть туда, но по дороге её остановил мужчина в папахе-кубанке:
– Кравцов Михаил Иосифович вам известен?
– Он – мой муж. Вы знаете что-нибудь о его судьбе?
– Ваше имя-отчество, быстро!
Она ответила, и он торопливо зашагал
Татьяну подсадили в странный автобус, закрыли со скрежетом двери.
Вдруг дверь распахнулась:
– Кравцова кто?
– Я.
– На выход!
Её снова увели в кабинет к следователю. Там сидел мужчина в папахе-кубанке:
– Здравствуйте, Татьяна Константиновна. Извините, не успел поздороваться при первой встрече… Что же вы, опытный юрист, вводите в заблуждение следствие? Почему утаили, что сами из дворян, защищали церковные процессы и даже, насколько мне известно, были репрессированы? В каком году нечто подобное имело место?
– В двадцать девятом.
Человек в кубанке грустно усмехнулся:
– Мы учились с вашим мужем в гимназии, потом – в университете, ещё позже я наезжал к нему на раскопки древних могильников под Семикаракорами… Виделись мы нечасто. Он жил в Питере, я оставался на Дону… А ваш сын, где он теперь?
– У хороших людей.
Они вышли на улицу.
– Судя по всему, вы с мужем потеряли друг друга?
– Мы потеряли его навсегда. Он погиб на фронте.
– Знаете, мне всегда казалось, что у такого человека не может быть врагов. Прекраснейшим, добрейшим человеком был ваш муж… Всё перевернулось в этом мире. Я всю жизнь ненавидел большевиков и советы и теперь вынужден уходить с фашистами, которых жалую ничуть не больше.
– Буду благодарна вам, пока жива. Но неужели должны бежать с родной земли?
– Я был бургомистром. Не здесь – в большом городе. Советы меня немедленно повесят.
– А эти люди в автобусе? Что с ними?
– Думаю, их уже нет…
– Неужели расстреляли?
– Скорее всего просто не довезли.
Это была «душегубка», как потом стали их называть. Выхлопные газы шли в салон, люди через несколько минут гибли от удушья. Потом трупы сваливали в ров и уезжали за новой партией…
На другой день немцы бежали, и в станицу вступили советские войска.
Так Татьяна с сыном на несколько дней оказалась в оккупационной немцами зоне. Уже после войны это не останется для неё безнаказанным…
Вскоре они добрались до места назначения – маленького городка Сальск, расположенного в 180 км к юго-востоку от Ростова-на-Дону. Тихий провинциальный городок, полгода бывший под оккупацией фашистов и освобождённый 22 января 1943 года, был наполовину разрушен немцами. Вместе с Советской Армией в него передислоцировался военно-полевой госпиталь. Сюда и прибыла Татьяна с сыном. Здесь они узнали подробнее, где погиб Михаил Иосифович Кравцов: в боях на Украине, за Днепром, где-то в окрестностях гоголевского Хорола…
Двенадцатилетний Саша выполнял обязанности санитара и медбрата в госпитале: уносил ампутированные руки и ноги, ухаживал за ранеными.
Помогал и во время операций знаменитому хирургу генерал-полковнику медицинской службы Николаю Алексеевичу Богоразу. Хирург был неординарной личностью, человеком суровым и мужественным. Ещё в 1920 году он потерял обе ноги, сорвавшись с подножки трамвая и попав
Генерал представил его к награде, и Александру Кравцову вручили медаль «За боевые заслуги».
Ампутацию часто делали без наркоза (порой его не хватало), и бойцы кричали от боли. На что Богораз жёстко твердил свою знаменитую фразу «будешь орать – сдохнешь», которая через много лет вошла в одну из пьес будущего драматурга.
В госпиталь поступало много раненых солдат и офицеров.
«Раненые меня любили, ведь у многих дома оставались дети. Я ходил по палатам, пел, читал стихи и не гнушался подать или убрать утку. После долгих одиссей мы входили в Ростов-на-Дону с военным госпиталем 14 февраля 1943 года, в день освобождения города. Я ехал на подножке «студебеккера», нас встречали радостные жители Ростова, и я тоже чувствовал себя освободителем». (Интервью газете «Квартирный ряд», 3 февраля 2005 г.)
Но однажды, это было в начале февраля 1943 года, в госпиталь поступил генерал-майор Иосиф Иванович Губаревич. Он командовал 34-ой стрелковой дивизией, которая сдерживала немцев на левом фланге Сталинградского фронта. В безводной полупустынной степи с августа 1942 года и до января 1943-го шли упорные кровопролитные бои. Губаревич освободил столицу Калмыкии Элисту. 4 февраля 1943 годы 34-я дивизия находилась на марше к городу Батайск Ростовской области. В станице Злодейская машину, в которой комдив объезжал боевые порядки, обстреляли немецкие истребители. Генерал-майор был серьёзно ранен.
5 февраля перед отправкой в госпиталь он написал обращение к своим боевым друзьям:
«Товарищи бойцы и командиры, героические гвардейцы! Идя вперёд, приятно и радостно вспоминать о своих боевых делах. Это вы, советские воины, пробили стену вражеской обороны, уничтожили хвалёные немецкие узлы сопротивления в Хулхуте, Утте, Яшкуле, Улан-Эрге, освободили от германских поработителей сотни населённых пунктов, в том числе и Элисту, Гигант, Зерноград. Вы прошли около семисот километров по пересечённой местности в тяжёлых климатических условиях, не думая о трудностях, шли только вперёд к победе. Этот славный, благородный путь – путь на запад я прошёл вместе с вами, находясь в ваших рядах. Я видел ваши силы и ненависть к врагу, мужество и героизм в битвах и был всегда уверен в вашей победе. Временно выбывая из ваших рядов по ранению, завещаю вам и наказываю донести наше Красное гвардейское знамя до победного конца, до самой Великой Победы!»
Он надеялся вернуться.
Генерал был очень слаб, лежал неподвижно много дней, порой приходил в сознание. К нему приставили постоянного медработника. Но он особо выделил Сашу Кравцова, хотел общаться именно с ним. Каждый раз, когда мальчик приходил, он спрашивал:
– Саша, ты? Выкладывай новости.
– В клубе через полчаса концерт будет. Ждут артистов.
– Любишь концерты?
– Я их только по радио слышу. Зато в театрах успел побывать!
– Много чего видел?
– «Полководец Суворов»! Сразу научился шагать, как суворовский гренадер.